Море — это все! Дыхание его чисто, животворно. В его безбрежной пустыне человек не чувствует себя одиноким, ибо вокруг себя он ощущает биение жизни. —
Глава 1
Мой мир
Эта увлекательная история началась в Аделаиде. Именно здесь я встретилась с мужчиной, из-за которого вся моя жизнь перевернулась с хвоста на голову.
Мое имя Мемо и я фейри мерроу или ундина, или просто русалка, живущая в океане, который омывает южные берега Австралии. Многие люди считают, что мерроу живут в сказочных хрустальных дворцах или в затонувших кораблях, что веками лежат на морском дне и, что самое главное, нас не существует, но это не так. Мы существуем и живем близ островов или коралловых рифов, везде, где есть еда и теплые течения, а вечерами выходим на берег, чтобы побыть наедине со своими избранниками.
Пути людей и русалок часто пересекаются, так как многие из нас выходят в ночи из воды, обретая ноги, и проводят это время в мире людей, развлекаются в ночных клубах или еще в каких-нибудь интересных местах, где можно встретить наивного парня или девушку для отношений на одну ночь. Мерроу верят, что ночь с человеком сулит большое счастье в собственной семье, поэтому такие встречи происходят накануне русалочьих свадеб или по достижении двадцати лет, если фейри не вступили в брак к этому времени. Я никогда не понимала этой традиции. Зачем выходить к людям и обязательно проводить с ними ночь? Ведь дельфины, касатки и киты не выбрасываются на берег, чтобы встретиться с человеком, прежде чем завести семью. Они счастливы и без этого.
Русалки, видимо, считают себя чем-то средним между людьми и морскими обитателями, поскольку могут быть и на суше, и в воде, но мы все равно другие, совсем другие. Так, например, можем гипнотизировать обитателей суши, можем заставить забыть о чем-то или наоборот вспомнить, а еще мы плачем пресными слезами, которые могут исцелять от душевной боли. Красиво поем, особенно на суше в грозу или ранним утром, когда солнце только-только касается лучами волн. Но самое главное, если мерроу не зайдет в воду с рассветом, то океан откажется от нее или него и больше не впустит. А жизнь без хвоста в окружении людей, это не жизнь вовсе, скорее долгое мучительное существование. Правда, есть одно исключение. Если русалка встретит человека, и они полюбят друг друга, то она может отказаться от жизни в океане и обрести счастье на суше, только мерроу обязательно должна рассказать избраннику о своей сущности. Увы, лишь единицы обрели это самое счастье, так как люди не готовы принять нас такими, какие мы есть.
Я живу в большой семье, где есть главный — Отец, наверно по этой причине у людей сложилось мнение, что в пучине морской обитает Нептун, но таких Нептунов в наших океанах огромное множество. Без сильного лидера никак. Все мерроу живут по принципу «хвост к хвосту, спина к спине», иначе в большой воде не выжить. Все-таки и на нас охотятся акулы, мурены, осьминоги и прочие здешние хищники, поэтому чем нас больше, тем выше шансы на то, что ты сможешь дожить до старости и рассказывать внукам истории, как однажды удирал от большой белой акулы.
Мой отец как раз тот самый лидер и ведет за собой еще несколько семей, а вместе мы община кочующих мерроу.
Ах да, забыла сказать… мама уже выбрала для меня жениха, и теперь вся семья готовится к судьбоносному моменту, когда первый раз выпустят свою дочь на сушу к людям. Но до этого еще несколько месяцев, несколько прекрасных месяцев беззаботной жизни восемнадцатилетней русалки, которая плавает среди дельфинов и касаток и очень любит петь вместе с ними. Если бы так было всегда, мне совершенно не хочется выходить из воды и встречаться с людьми.
У нас бытует множество легенд о том, какие люди непостоянные, глупые и жестокие создания, как они предавали мерроу и оставляли их погибать в одиночестве. Но человек есть некая часть фейри, поэтому прерывать связь с ними нельзя, дабы не злить мать-природу, ведь русалкам без суши никак. Так уж вышло, что любить и размножаться мы можем только на суше. Несмотря на это я никогда не стремилась к людям, для меня они те самые приматы, существующие на инстинктах. Удивительно, как только русалки могли влюбляться в них? Да еще и покидать океан! Я бы никогда не ушла из воды. Океан прекрасен, тих, безмятежен, красив настолько, что невозможно привыкнуть к его красоте, невозможно налюбоваться им. А как он красочен?! На земле нет таких красок, а еще океан огромен, и ты можешь плыть куда угодно.
Наша семья постоянно меняет места обитания, мы побывали у берегов многих стран: Индии, Дании, Америки, а сейчас остановились у берегов Австралии, здесь много еды и очень тепло, а еще здесь большое множество диких пляжей, где можно отдыхать и наслаждаться звездным небом, лежа на мягком песке, не успевшим остыть за день. И да, меня влечет суша, особенно, когда вокруг нет людей.
Но океан я люблю больше и не только потому, что живу в нем. В океане всегда есть тайна, есть особенная жизнь, которую ты разделяешь. Мне всегда было интереснее плавать среди китов и касаток, чем среди своей семьи. Родня слишком озабочена традициями, всевозможными правилами, запретами, чего я не терплю. Будучи еще ребенком, я уже уплывала к дельфинам, играла с их детенышами, или исследовала пещеры, или поднималась на поверхность накануне шторма, и это было так весело, зато потом сидела наказанная на рифе, но даже тогда умудрялась найти себе занятие по душе. Например, искала сокровища, рифы воистину кладезь сокровищ, чего там только не найдешь. И все, что я находила, всегда несла маме, чем выторговывала себе прощение. В итоге у нее набралось ракушек и жемчужин на целое ожерелье. К слову, украшений из мира людей также скопилось предостаточно, люди постоянно теряют в океане драгоценности.
Когда я приносила маме очередное кольцо или цепочку, она усаживала меня рядом и обязательно рассказывала какую-нибудь историю из мира двуногих. Моя мама очень хорошо знает людей, умеет читать и писать, чему научила и меня. На дни рождения она всегда дарила мне книги, я их прятала под камнями на берегу, потом спешила на сушу, чтобы почитать. Удивительно, насколько красиво люди научились писать о таких явлениях, как любовь, тоска, жизнь и смерть, видимо, все же что-то они понимали в этом, когда-то давно. Возможно, мне бы хотелось посмотреть на жизнь людей, одним глазком, не более. Что ж… скоро такая возможность представится, сезон свадеб не за годами.
Вот мой суженый Нилье наоборот верит во все предания, приметы и ждет не дождется момента, когда сможет выйти на сушу, а еще он совершенно не знает, что такое любовь. Его интересует только охота с моим отцом и остальными мужчинами, и ему гораздо интереснее проводить время на суше, чем здесь со мной. Странная из нас получится пара, каждого тянет куда угодно, только не друг к другу, но отец решил так, а его слово закон. У меня очень хороший папа, всегда выслушает, пожалеет, даст совет, именно он частенько отпускал меня в те детские приключения, пока мама не видела. Просто, в выборе пары что он, что мама весьма суеверны и традиционны. Мужчина, по их представлению, должен быть силен и, пожалуй, все! А иногда так хочется поговорить, поделиться мнением или поспорить, возможно, с возрастом Нилье и поумнеет, ведь мой отец умный и мудрый, значит, надежда еще есть.
Глава 2
Предыдущая глава Следующая глава
Кто бы знал, что это он
Вот-вот я вместе с другими девушками должна буду первый раз выйти к людям. Для чего умудренные опытом фейри начали нас готовить заранее. Уже месяц каждый день после обеда они собирают нас и под раскрытые рты юных фейри рассказывают, как все устроено в мире людей, как они общаются и чем занимаются. Как выяснилось, жизнь человека многократно упростилась с тех времен, о которых я читала в книгах. Отныне люди больше времени тратят на развлечения, любят собираться в особых местах под названием клубы, где пьют дурманящие разум напитки, предаются диким кривляньям, называя это танцами, и что самое главное, позволяют себе вступать в интимную связь с совершенно незнакомыми представителями противоположного пола. Я, конечно, сильно сомневаюсь, что люди озабочены лишь подобного рода развлечениями, однако наставницы очень убеждены в своих словах, а спорить с ними не положено.
Помимо рассказов о нравах людских, наставницы объясняют нам, как правильно очаровать человека, чтобы он пошел за фейри, а наутро ничего не вспомнил. Как я уже говорила, природа наделила нас особым даром, которым надо еще уметь пользоваться, а в силу того, что молодые фейри лишены возможности практиковаться, да и с людьми мы знакомы лишь по рассказам старших, то и учиться нам приходится на словах. В теории фейри должна загипнотизировать человека, потом увести его за собой на одинокий берег, где провести с ним ночь, после чего заставить несчастного все забыть. И самый важный момент, нам надо вернуться в море до восхода.
Другое дело, сейчас даже не надо никого гипнотизировать, люди сами с удовольствием идут за тобой, а утром самостоятельно обо всем забывают и тебя просят о том же. Об этом мне поведала наставница Кьялла, она отчего-то очень обижена на людей. Однако уметь пользоваться способностями все-таки надо, дабы избежать непредвиденных ситуаций. Не иначе, как инструктаж по выживанию какой-то.
Русалки от природы очень красивы, из-за чего мы сильно выделяемся на фоне остальных и чтобы не привлекать к себе излишнего внимания, только одна или один мерроу могут посетить определенный клуб за раз, а следующей ночью наступает очередь другого. Здесь, в Аделаиде, не так-то и много ночных клубов, так что придется встать в очередь. И пусть бы эта очередь растянулась на год…
Что до моей внешности, тут всё сложно. Я отличаюсь от своих сородичей, для них я скорее дурнушка, белая ворона, хотя, глядя на свое отражение, понять что именно им во мне не нравится, не могу. Такие же волнистые, русые волосы, такая же светлая кожа, только глаза не зеленые, как у остальных, а синие, словно вечернее небо, и чешуя на хвосте тоже синяя с оттенками фиолетового и, как ни странно, красного, хотя у других зеленая с оттенками оранжевого или розового. Возможно, я и вправду гадкий утенок для своих. Они частенько смеются надо мной, говорят, мол, Мемо не раз придется выйти на берег, чтобы очаровать хотя бы одного человека и использовать при этом свой дар на полную катушку. Но мне, честно говоря, все равно на их слова, пусть смеются, подначивают. Я бы с большим удовольствием вообще никуда не выходила, и никого не очаровывала, а еще бы никогда не стала женой Нилье!
Сегодня я решила поговорить с отцом и попросить отсрочки своего «наказания». Папа как всегда сидел у рифа и смотрел вдаль, на самом деле любовался мадам Эльми, которая в водорослях искала раковины.
— Пап! Можно поговорить с тобой?
Еще одна наша особенность. Под водой мы общаемся, обмениваясь мыслями. Иных средств нам, увы, не дано. На суше язык, под водой телепатия, так кажется называют этот процесс люди.
— Что? — он аж дернулся, после чего уставился на меня с характерным изломом в брови. — Что случилось, Мемо?
— Поговорить я… хочу
— А, да-да. Давай поговорим. Тебя что-то беспокоит? — нехотя повернулся ко мне.
— Можно попросить о том, чтобы я последняя шла к людям?
— Почему? Ты чего-то боишься или стесняешься? Может быть, их насмешек? — глянул на остальных.
— Нет, нет. Просто хочу узнать больше информации из первых уст. От тех, кто уже побывал на суше передо мной.
— Вот как. А знаешь, оно и правильно! Это очень мудрый шаг. Разрешаю, моя рыбка, — и он снова повернулся в сторону Эльми.
— Спасибо, — чмокнула отца в щеку и поспешила оставить его наедине с фантазиями.
Теперь можно не беспокоиться, через два дня они начнут выходить, а моя очередь настанет не раньше чем через две или три недели. Все это время можно посвятить общению с дельфинами, они как раз сейчас недалеко.
После разговора с отцом я предупредила матушку о своих намерениях, коими она осталась недовольна, но спорить со мной не стала, наказала разве что вернуться к сроку. Я же отправилась в путь. Там, у впадин, за десятки миль от берегов Аделаиды столько интересного, а главное никаких обязательств и никаких людей! Дельфины охотятся, резвятся, гоняются наперегонки, что может быть лучше?
До впадин добралась за полдня. Солнце еще доставало до морского дня, когда я отыскала стаю. Дельфины приняли меня сразу, особенно молодняк, их любопытство вообще не знает границ. И побежало время… счастливое время…
В один из этих чудесных дней ближе к вечеру мы поднялись на поверхность, дельфины как всегда резвились, а я просто хотела встретить закат, но уже скоро наше внимание привлекло нечто удивительное. Яхта! Большая посудина блестела в лучах уходящего солнца, мирно покачиваясь на волнах. В книгах я читала о парусных кораблях, о мореплавателях, преодолевающих стихию, увы, этого ничего не осталось. Вместо деревянных кораблей теперь яхты, баржи, танкеры, подводные лодки. Истинные монстры, лишенные какой-либо красоты и изящества. Не один мерроу погиб под винтом такого монстра. Потому нас с малолетства учат не подплывать близко к современным кораблям, но любопытством страдают не только дельфины.
Поначалу белоснежный исполин не подавал признаков жизни, лишь изредка на палубе появлялись люди, но с заходом солнца все изменилось. Яхта зажглась вечерними фонарями, до ушей донесся рокот мотора, а следом заиграла музыка. Та самая отвратительная музыка, о которой рассказывали наставницы. И надо было бы опуститься на дно, уплыть подальше, но ни я, ни дельфины этого не сделали. Желание понаблюдать за людьми пересилило инстинкт самосохранения. Мы незаметно кружили вокруг яхты, то и дело высовываясь из воды. Меж тем на палубу высыпала целая толпа, мужчины, женщины… они кричали, смеялись, танцевали, выясняли отношения, некоторые даже дрались. Я смотрела на них и не понимала, почему семья по сей день следует традиции «первой ночи», зачем нам нужны люди? Они же отвратительны.
И когда я уже готова была опуститься на дно, детеныши дельфинов принялись выпрыгивать из воды. Конечно же, люди их сразу заметили. Тогда я увидела очередное доказательство тому, что время ничему не научило двуногих. Озверелая толпа принялась швырять бутылки в дельфинов, а кто-то и вовсе достал пистолет. Благо лидер стаи тотчас подал сигнал об опасности, и уже через пару секунд вся стая ушла под воду. Мне бы последовать их примеру, но я осталась на поверхности и продолжила наблюдать. Словно бы сама себе хотела доказать, что ждать от людей хорошего не стоит.
Скоро на палубу вышел еще один мужчина, он еле держался на ногах, что-то кричал, размахивал руками. Тогда я услышала всплеск с другой стороны их судна. Поднырнув под яхту, что шло вразрез со всеми наставлениями семьи, ибо винт сейчас медленно вращался, вынырнула у небольшого помоста. Моим глазам предстала занятная картина — девушка лежала пластом на воде лицом вниз, она даже не пыталась барахтаться, а тот парень, что кричал, спустился по лестнице и всеми силами пытался до нее дотянуться, но тщетно. Странно, почему-то он не торопился прыгать. Может, плавать не умеет? Или темноты боится?
И можно было бы дождаться, чем все закончится, но я не из таких. Возможно это еще одна моя отличительная особенность, не люблю утопленников.
Около девушки была уже через пару секунд, тогда же схватила ее за руку и потянула в направлении лестницы, на которой все еще висел бравый спаситель. Как же отвратительно пахло от этой девицы, чем-то резким, дурманящим голову, но спасение требует жертв. Дотолкав ее до лестницы, передала в руки мужчине. Он тут же схватил свою подругу, но, вот ведь демон, ухватил и меня, а когда вытянул, из-за чего я была вынуждена схватиться за нижнюю ступеньку лестницы, он как очнулся, уставился на меня круглыми глазами.
— Ты кто? — пробормотал кое-как.
Ого, какой красивый, какой большой, наверное, сильный. Не сильнее наших мужчин, конечно, но для своих вполне себе. Мужественное лицо, аккуратная борода, на голове как-то пустовато, только по центру широкой полосой растут волосы, однако это его не портит. Забавный…Впервые вижу двуногого так близко. Как назло все слова наставниц вылетели из головы, и все, что я смогла сделать — это улыбнуться ему, после чего быстренько нырнула под воду и спряталась под днищем яхты.
Сердце готово было выпрыгнуть из груди, плавники не слушались. Откуда столько трепета? Всего-то двуногий. Вдруг над водой метнулась тень, а в следующий миг раздался звук шипения. Парень прыгнул-таки в воду. Надо же, оказывается, умеет плавать. Он почти сразу поднялся на поверхность, начал кричать, крутиться вокруг своей оси, пару раз снова нырял, потом снова поднимался и снова кричал:
— Эй!? Ты здесь? Тебе нужна помощь?
Но я отплыла еще дальше, чтобы меня не заметили. Через несколько минут он вернулся к своим, и их судно поплыло дальше, только уже без музыки и криков.
А я подплыла к тем бутылкам, которые они набросали, собрала их, унесла на дно и закопала в песок. Что же это за люди такие?! Ни жалости, ни сочувствия! Беспечные, эгоистичные, трусливые существа! Да кто они такие, чтобы русалки очаровывали их?! Мы сами себе хозяева, и не должны выслуживаться перед людьми, а эти традиции — это всего-навсего пережитки прошлого, от которых давно уже пора отказаться. Ни за что я не отдам себя человеку!
Оставшееся время я провела под гнетом мыслей о том, как избежать ночи с человеком, как убедить маму в бессмысленности этой затеи. Но придумать толком ничего не смогла. А когда вернулась к семье, первым делом встретила взволнованную маму:
— Мемо, дитя! Ну, наконец-то! Я уже думала, ты решила выйти замуж за своего дельфина или кита, или с кем ты там плавала.
— А что, моя очередь подошла? — как же хотелось услышать слово «нет».
— Да, твои сестры уже побывали на суше, как и другие девушки, осталась только ты.
— Вот ведь радость какая, — изобразила улыбку. — И когда мой выход?
— Завтра. Эльма спрятала для тебя одежду под камнем на берегу. Так что, следующая ночь твоя. Наконец-то моя средняя дочь станет настоящей невестой!
Мама крепко обняла меня. Она и вправду радовалась тому, что ее дочь скоро достанется человеку и лишится своей чистоты. Мне этого не понять.
Я лишь испытала отвращение, в носу сразу возник тот запах, каким пахла тонувшая девушка. В далеком детстве я слышала рассказы об ундинах от мерроу из других общин, они рассказывали о свободолюбивых русалках, которые живут сами по себе, не привязанные ни к кому, они обитают в морях или реках, иногда выходят к людям, но не для близости, а просто ради интереса. Как бы хотелось быть такой же. На что наши бабушки отмахивались и доказывали, что те ундины всего лишь миф, и ни одна русалка не может жить в одиночестве.
Глава 3
Предыдущая глава Следующая глава
Глупая дань традициям
Моя ночь настала. Я выплыла у берега, выкатилась на сушу и ждала, когда хвост обсохнет. Сейчас в Австралии очень жарко, дуют теплые ветра, так что уже скоро чешуйки начали сглаживаться, сливаться с остальными, они меняли цвет, потом и вовсе исчезли, а хвост разделился по центру, превратившись в пару ног. И все, что сейчас напоминало о хвосте, это цвет ногтей, который переливался различными оттенками фиолетового в свете луны.
Поднявшись, я быстренько подбежала к камню и нашла под ним обещанную одежду. Это были туфли и очень короткое блестящее платье серебристого цвета, надев его, поняла, что ростом гораздо выше своих сестер, ровно на половину длины юбки. Оказывается, и здесь я отличилась! Но другой одежды все равно не было, поэтому расправив на теле безвкусный кусок тряпки и нацепив туфли, которые сдавили ноги, точно тиски, побрела через небольшие заросли к дороге. Как только люди носят на себе столько неудобной одежды? Все трёт, жмёт, мешает нормально двигаться, дышать и то мешает. Безусловно, на суше приходится прятаться под слоями тряпок, в океане такой проблемы нет, там нас защищает вода, да и кожа у нас куда плотнее человеческой.
Я вышла к дороге, и мимо меня сейчас же с диким ревом пронесся автомобиль, обдав жутким смрадом. Мир на суше звучит иначе, нежели под водой, здесь всегда так громко, беспокойно и очень опасно. Нам объясняли, как вести себя вдали от воды, но к такому все равно невозможно подготовиться. Еще и чертово платье с каждым моим вдохом грозилось треснуть по швам. Боги морские, я только вышла, а уже хочу обратно и как можно скорее.
В этот момент на глаза попалась машина, что спряталась за несколькими чахлыми деревцами. Я тогда перебежала дорогу, подкралась к авто. Из нее доносились какие-то звуки, она покачивалась, иногда мигали фары, но самое главное, на земле около двери лежали вещи. А вот это удача! Я схватила находку и вернулась обратно в заросли. В руках у меня оказалось легкое платье нежно-голубого цвета. Оно было однозначно больше того, что сейчас до боли в ребрах стягивало меня. И когда я переоделась, наконец-то смогла нормально вдохнуть, а свое платье оставила у машины. Все-таки воровать нехорошо, зато можно позаимствовать или обменяться.
Теперь бы добраться до клуба, о котором говорили Эльке и Солье. Он находился в миле от побережья и был весьма популярен у местной молодежи. Как сказали сестры, там очень много симпатичных парней готовых на что угодно за красивые глаза. Ну, мои глаза, конечно, отличались от глаз сородичей, но попробовать стоило. Отыскать клуб труда не составило, его было слышно еще с моря. Я впервые столкнулась с такой пестротой красок, всё искрилось, переливалось, шумело. На парковке возле здания стояло множество машин, чуть поодаль на небольшой площадке суетились люди. Они о чем-то весело разговаривали, кто-то выяснял отношения, кто-то целовался, а кто-то и вовсе лежал на траве в бессознательном состоянии.
Мне стало страшно, захотелось немедленно развернуться и сбежать, вернуться в воду, уплыть как можно дальше от берега, но вся беда в том, что семья не поймет моего поступка, осудит, вынудит снова выйти к людям. Да и время не ждет, до рассвета всего семь часов, так что пришлось пересилить себя.
Собравшись с духом, я устремилась к входу, напротив которого стоял высокий мужчина в черном. Когда я подошла, он уже сделал шаг вперед, уже выставил руку, очевидно, желая остановить меня, а потом посмотрел в глаза. Мгновением позже его намерения поутихли, и здоровяк позволил мне зайти в заведение. Порою проще внушить, чем объясняться. Хотя странно, я особо-то и не старалась. Возможно, этот человек лишь с виду крепкий, раз на него подействовал обычный русалочий взгляд.
Оказавшись внутри, я тотчас зажмурилась, ибо в глаза ударил яркий свет, он мигал, переливался, разноцветные лучи буквально разрезали пространство, от громкой музыки и людского топота аж стены дрожали, еще и запах желал лучшего. Что это вообще? Что за вакханалия здесь творится? И этим восхищались сестры? Мною снова овладела паника, в очередной раз возникло желание сбежать, но я не успела поддаться порыву. Ко мне подошел мужчина:
— Скучаешь? — уставился тусклым взглядом.
— Не то, чтобы скучаю, — кое-как проморгалась, — скорее удивляюсь. Тут слишком шумно.
— Не желаешь выпить? Я угощаю, — кажется, мои слова он пропустил мимо ушей.
К слову сказать, русалки не могут пить алкоголь, у нас от этого наступает моментальное несварение. Меж тем парень подхватил меня под руку и подвел к стойке:
— Что тебе заказать, красавица?
— Сок, — я без конца оглядывалась. Вокруг слишком много всего, сконцентрироваться просто невозможно.
— Сок?! Да ты что? Здесь девушки такое не пьют. Я закажу тебе отличный коктейль, — он что-то попросил у бармена, скоро передо мной возник бокал на высокой ножке с чем-то белым внутри. — Попробуй, уверен, тебе понравится, — кивнул на напиток. — Дорогое пойло, между прочим.
Пойло? Что это за слово такое? Название напитка?
Но только я отпила, как ощутила жжение во рту и тут же выплюнула эту гадость обратно. Вкус был отвратительный, горький, напоминал машинное масло, каким смазывают детали моторных лодок.
— Не по мне это Пойло, — отставила бокал подальше.
Тогда я наконец-то посмотрела на своего сопровождающего и еле сдержалась, чтобы не засмеяться. Он был такой странный: лысая голова, рыжая борода, маленькие глазки, увесистое кольцо в ухе, второе поменьше в брови. Будто сразу на два крючка попался.
— А ты, смотрю, с гонором, — хмыкнул, — давай потанцуем, что ли…
Не знаю, как бы оценили такого претендента на первую ночь наставницы, но мне он точно не по нраву.
— Извини, мне бы отойти ненадолго.
— Отпущу, если пообещаешь вернуться!
— Конечно, конечно!
Я быстренько сбежала от этого чудака и, следуя наставлениям сестер, направилась в так называемую уборную, надо было немного перевести дух, успокоиться. Вроде как для этого здесь и служит уборная. А когда миновала толпу и устремилась в направлении таблички, о которой говорила Солье, не сориентировалась и на полном ходу врезалась в какого-то бедолагу. Он аж отлетел в сторону, но мне было не до извинений, в итоге только прибавила шагу.
Добравшись до благословенной уборной, оказавшейся на деле местом справления нужды, я встала перед зеркалом и наконец-то увидела себя не в отражении волн или камней, а в настоящем зеркале. На меня смотрела девушка совершенно иная, чем ее сестры. Теперь мне стало ясно, почему они смеялись над моей внешностью, я действительно отличаюсь от них. Во мне нет чего-то от них, а в них нет чего-то от меня. Чего-то кроме внешности. Тем временем мимо проходили другие девушки, кто-то умывался, кто-то разговаривал по телефону, одна почему-то плакала, стоя в кругу подруг. Тогда я повернулась к одной из девушек, что подправляла макияж:
— Не подскажешь, который час?
— Час ночи, — она повернулась ко мне, а в следующий миг ее глаза округлились. — Слушай, я тебя знаю. Точно, знаю!
И я ее узнала, это та самая девица, которая чуть не утонула, свалившись с яхты.
— Вряд ли, я бы запомнила.
— Ты наверно была на вечеринке у Девона. Он в тот вечер полпобережья пригласил. Да, да, скорее всего там и видела тебя.
— Возможно, всего хорошего, — и поторопилась прочь.
Время идёт, а я так ничего и не сделала. Если у меня не получится сегодня завлечь человека, то придется снова выходить к людям. Как же сложно, когда хочется уйти, но ты не можешь, потому что с другой стороны тебя ждут с «победой». У меня голова разрывалась от их ужасной музыки, дико болели глаза от яркого света. Всем своим существом я не хотела возвращаться в толпу и с кем-то знакомиться. Здесь нет никого, кто мог бы хотя бы чуть-чуть понравиться. Только зловонные животные, дергающиеся под непонятные звуки. Я села на единственно свободный диванчик, что стоял в холле, откинулась на мягкую спинку и попыталась вспомнить шум океана. У меня всего четыре часа до восхода, а я полностью разбита. Ненавижу… ненавижу это место. Вдруг меня кто-то потрогал за коленку, когда же я подняла взгляд, то чуть не свалилась с дивана, передо мной стоял парень с яхты. Он словно окаменел и смотрел такими же круглыми глазами, что и в тот вечер, а я, воспользовавшись моментом, решила сбежать. Хватит с меня приключений!
Я выбежала на улицу и наконец-то вдохнула полной грудью, но едва собралась сделать шаг в сторону дороги, как меня схватили за руку. Это был снова он:
— Подожди, не убегай, — произнес, а потом навзничь рухнул на землю.
Ну, за что мне эти наказания? Что теперь с ним делать? Я зачерпнула немного воды из бурлящего рядом фонтана и плеснула ему в лицо.
— Эй? Ты меня слышишь? — похлопала его по щекам, затем взяла за руку и нажала на болевую точку, мы всегда так делаем, если кого-то ударил током скат или укусила мурена.
— Ты что творишь?!— резко пришел в себя. — Больно! — принялся растирать руку.
— Скажи спасибо, иначе так и лежал бы здесь. Ладно, мне пора.
— Да постой ты,— с трудом поднялся, подошел к фонтану, умылся, затем развернулся ко мне. — Я помню тебя! Только где, — начал усердно вспоминать. — Может, у меня на прошлой неделе? Хотя нет… О! На яхте! Верно?
— Ни у вас дома, ни на яхте, нигде до сегодняшнего дня. Всего хорошего.
— Не спеши, — опять схватил за руку. — Давай вернемся внутрь, чего-нибудь выпьем.
— Нет, спасибо. Как оказалось, мне там нечего пить. Тем более время уже позднее.
— Ну, хорошо. Тогда прогуляемся?
А что? Прекрасная идея! Вот и познакомилась, тем более он хорош собой, хоть и пьян в стельку. Оно даже к лучшему, лишнего не вспомнит.
— До побережья?
— Желание девушки — закон! — выпрямился, одернул футболку и подставил мне локоть.
— Зачем?
— Не терпишь ухаживаний? — растерянно усмехнулся.
— Каких ухаживаний?
— Ай ладно, забудь.
Сейчас он казался мне другим, нежели в первую нашу встречу. Высокий, стройный, загорелый и чересчур брутальный, он напомнил мне викингов из книг. Возможно, этот мужчина и есть моя удача на сегодня. С ним даже приятно было бы провести время, не то, что с белобрысой бестолочью Нилье.
— Идем, — я сама взяла его за руку и потянула за собой.
— Ого! — расплылся довольной улыбкой. — А ты прыткая красотка.
Мы добрались до берега довольно быстро, где парень с яхты сразу же разулся и сел на песок:
— Давай познакомимся для начала. Как тебя зовут, смелая незнакомка?
— Ме…, — чуть не проговорилась, — Миранда.
— Очень приятно, а я Деван. Деван Мартинс младший.
— Как много имен.
Деван как-то настороженно посмотрел на меня, но потом снова расслабился:
— Откуда ты? Я тебя здесь раньше не видел.
— Издалека, — села чуть поодаль от него. — Недавно переехала сюда с отцом.
Мне хотелось быстрее перейти к действиям, времени оставалось все меньше, но когда он в очередной раз посмотрел мне в глаза, я будто очнулась. Зачем торопиться? Зачем вообще что-то делать?
— Ты очень красивая, Миранда. Вот если бы я не был так пьян, то подумал бы, что ты видение. Призрак красоты! — после чего Деван лег на песок.
— А где ты живешь, Деван Мартинс младший?
— Ты еще и смешная, — к этому моменту мой знакомый закрыл глаза. — Я живу на вилле у побережья, в десяти милях отсюда. Приходи ко мне в гости…
— Когда-нибудь, — прошептала едва слышно.
Он уснул, отчего мне стало легче. Может быть, Деван не такой, каким показался на яхте? Может, он лучше? Тогда я осторожно подползла к мужчине, склонилась над ним и поцеловала в губы. Потом еще раз и еще. А это очень приятно. Даже запах алкоголя не помешал. Боги морские, мне понравилось его целовать! Если бы только семье этого было достаточно.
Я все смотрела на Девана, любовалась им. Широкая грудь мужчины медленно вздымалась при каждом вдохе, он выглядел таким безмятежным. Наверно, надо было сдержаться, но у меня не вышло, я позволила себе дотронуться до него. Повела ладонью по плечу, груди, животу, а вот у ремня остановилась, несмотря на дикое желание узнать, что там дальше. Интересно, отличаются двуногие от наших мужчин? Еще ни одна из девушек, что провела ночь с человеком, не рассказала о подробностях этой самой ночи, потому что не положено, ибо никто не должен знать о великом таинстве, особенно вторая половинка. Оно и понятно, мне бы тоже не хотелось знать, как хорошо провел время мой будущий муж.
— Прощай, Деван, — в последний раз поцеловала его.
Пришлось оттащить его в заросли и накрыть большим пальмовым листом. После я сняла туфли, платье, засунула их под камень и направилась к воде. Когда зашла по грудь, ощутила дрожь во всем теле и скоро потеряла опору, мой хвост вернулся.
Пожалуй, я еще вернусь и найду Девана, тем более, моя миссия не выполнена. Вот так эта ужасная ночь обернулась приятным воспоминанием.
Глава 4
Предыдущая глава Следующая глава
Обман
Теперь мне предстояло как-то объяснить семье, что я ничего не сделала, и что свадьба откладывается. Если честно, я готова на что угодно, лишь бы этот брак с Нилье не состоялся. После этой ночи хотелось плыть и не останавливаться, потом найти прибрежные камни, забраться на них и запеть на рассвете, чтобы все услышали, чтобы их сердца замерли.
Меня вообще не интересуют семейные узы, я устала от навязанных правил, от обязательств перед семьей, мне нужна свобода, нужны новые приключения. Когда в детстве читала книги, самыми любимыми из них были рассказы рыбаков о том, как те встречали ундин на берегах рек, прекрасных, независимых и таинственных девушек с рыбьими хвостами, которые очаровывали своим пением, тогда-то у меня в сердце зародилась надежда на то, что когда-нибудь я стану такой же. Но эта надежда таяла с каждым прожитым годом, пока не растаяла совсем, теперь от нее остались жалкие крупицы, ведь скоро меня должны отдать в руки самого глупого и высокомерного представителя нашего вида.
У рифа тем временем уже ждала мама с сестрами. Она смотрела на меня, ее глаза искрились радостью, но когда я подплыла, мама тут же нахмурилась, она дотронулась до моих рук, волос, хвоста, затем последовал вердикт:
— Ты не очаровала человека. Не так ли?
А сестры тут же подсуетились:
— Конечно, не очаровала, она же страшная! Посмотри на нее, ею можно акул отгонять! — расплылась улыбкой до безобразия довольная Эльке.
— Молчи, Эльке! — мама дернула ее за плавник, затем посмотрела на меня. — Что случилось?
— Я не смогла воспользоваться своими чарами, прости.
— Ну, так и знала! — всплеснула руками. — Если бы ты не пропускала уроки, развлекаясь со своими дельфинами, то давно бы уже стала прекрасной невестой и моей гордостью, — боги, как она была очень расстроена.
В это время к нам подплыл отец и, кто бы мог подумать, Нилье.
— Итеррима, — отец обратился к маме. — В чем дело?
— Триторрио! Твоя дочь опозорила меня! Она не смогла очаровать человека. А значит, не может вступить в брак.
— Мемо? — перевел на меня вопросительный взгляд, хотя бы он не смотрел с презрением. — Это правда?
— Да. Но я исправлюсь. Правда.
— Надеюсь, а иначе я найду себе другую невесту, — гордо вставил Нилье.
Я посмотрела на него, как на чернильный след от осьминога. Жалкое подобие фейри!
— Ничего страшного, дорогая, — коснулся хвоста матери. — У Мемо еще все получится, — и обнял меня. — А теперь плыви дитя, завтра попробуешь снова.
Я отправилась к соседним рифам. Мне стало больно от услышанного, неужели, я действительно так безнадежна? Но ведь сама не захотела обольщать его, не захотела проводить с ним ночь. Ладно, в следующий раз я обязательно испытаю свои чары. Но только, чтобы проверить и не более того.
Завтра я снова выйду из воды и обязательно найду Девана. А лучше поплыву к тому берегу, где находится его вилла и встречусь с ним там. Представив в красках нашу встречу, я наконец-то уснула в окружении мягких водорослей и мелких рыбешек, которые пытались протиснуться сквозь пальцы и волосы в поисках пищи.
Сон вернул меня на тот берег к Девану, где я снова любовалась им, касалась его. А главное, во сне я была вольна делать все, что хочу, это чувство свободы непередаваемо, будто с тебя сняли многолетние оковы, но с завершение сна оковы вернулись. Проснулась, когда на небе уже сияла полная луна, ее свет окрасил мелководье в нежные голубые оттенки, приглушил яркость кораллов, выманил из нор ночных охотников. Вокруг царила ласкающая слух тишина, тогда как мир сверху привычно шумел. Я поднялась на поверхность, где свистел ветер, шипела морская пена, плескались волны. То же самое сейчас происходило в моей душе, такой же трепет, волнение. Всем своим естеством я хотела к нему… И раз уж сегодняшняя ночь в моем распоряжении, я проживу ее по-своему. Только бы понять, куда плыть…
Вилла Девана, судя по его словам, расположилась в небольшой бухте. Таких на побережье было немного, еще меньше было тех, где поселились так называемые богачи. А мой «парень с яхты» явно из них, слишком уж блестящие часы были у него на руке, да и цепочка на шее, к тому же помимо алкоголя от Девана пахло чем-то очень приятным. В том клубе он был единственным, от кого исходил столь приятный аромат.
Отыскать нужную бухту получилось не сразу. Я побывала в каждой из пяти. Благодаря чуткому обонянию, а оно у нас не хуже собачьего, виллу Девана нашла в самой последней бухте. Его дом расположился по центру, он был выше остальных, больше, красивее, от дома тянулся длинный мостик, что заканчивался небольшим пирсом, около которого на волнах колыхалась моторная лодка. И все бы ничего, если бы не одно «но». Сейчас в роскошном особняке явно что-то происходило. Во всех окнах горел свет, мелькали силуэты людей, играла громкая музыка. Может, попробовать в другой раз? Хотя… другой такой возможности у меня скорее всего не появится.
И только я собралась вылезти из воды, как вспомнила, что у меня нет одежды. До чего же бестолковая русалка! Почему я не забрала вещи с собой? Обнаженной я уж точно не пойду здороваться с Деваном. В этот момент из дома вышла девушка и устремилась прямиком на пирс. Ее качало из стороны в сторону, она без конца закрывала рот руками, а когда дошла до пирса и опустилась на колени, чтобы, очевидно, умыться, я решила действовать. Подплыв к ней, аккуратно высунулась из воды:
— Привет, — широко улыбнулась, явив взору слегка заостренные зубы.
— Ты кто?! — взвизгнула несчастная, едва не свалившись в воду.
— Не волнуйся, я лишь твой сон, — посмотрела ей в глаза и заговорила очень тихо, — ты себя плохо чувствуешь, поэтому сейчас снимешь одежду и оставишь ее здесь, а сама отправишься домой.
— Хорошо, — смиренно закивала.
Спустя мгновение она послушно встала, сняла с себя шорты, тунику, после чего побрела прочь. Ну вот, мои чары работают, значит все в порядке. Я выбралась на пирс, опустила на доски хвост, чтобы он обсох, тем временем не без труда натянула на себя тунику, а когда хвост обратился ногами, надела и шорты. Осталось разобраться с волосами, чтобы не путались под ногами. Я собрала их, скрутила в литку и заколола иголкой морского ежа, которую всегда ношу с собой в маленьком мешочке из водорослей, что висит на поясе. Теперь всё готово, единственное, на ногах не было обуви, но ничего, вряд ли это кто-то заметит. Теперь надо не побояться постучаться в дверь. Но едва я подошла к двери, как та распахнулась, а из недр помещения чуть ли не на руках вышел сам Деван. Он рухнул мне в ноги, когда же поднял взгляд, стало ясно, парень с яхты снова пьян.
— Это снова ты, — глупо улыбнулся, продолжая стоять на четвереньках. — Прости, я забыл твое имя. Не напомнишь?
— Миранда, — а не вернуться ли мне в воду?
— Точно! — щелкнул пальцами. — Извини, просто у меня плохая память на имена. Зато хорошая на лица. Знаешь, вчера я проснулся под пальмой. И как только меня туда занесло? — Деван все-таки поднялся и чтобы снова не упасть, облокотился на перила моста.
— Не знаю, может быть, ты слишком много выпил? Впрочем, как и сейчас, — на этот раз мне стало не так приятно от нашей встречи, точнее, совсем неприятно.
— Наверно. Ну, а ты? Что тут делаешь? Если пришла на вечеринку, заходи, она в самом разгаре.
— Нет, мне не стоит туда идти. Глядя на тебя, и так понимаю, что там происходит. Неужели ты всегда так проводишь время?
— А что еще тут делать? В Австралии ты либо катаешься на сёрфе, либо пьешь в кабаках, третьего не дано. Так что? Зайдешь?
— Я лучше пойду, не хочу мешать веселью, — н-да, надежды не оправдались, Деван мужчина не моей мечты, совсем. Он типичный пьяница.
Собравшись уже уходить, почувствовала прикосновение.
— Подожди, — дотронулся до плеча. — Если ты будешь каждый раз убегать, мы так и не познакомимся.
— Не переживай, завтра ты меня не вспомнишь.
— А я, может быть, хочу вспомнить, — тогда он взял меня за руку и потянул за собой на пирс.
— Зачем мы туда идем?
— Хочу освежиться, чтобы завтра тебя не забыть.
Деван отпустил мою руку и с разбега прыгнул в воду, а через минуту вынырнул у края пирса, ухватившись за доски.
— Иди ко мне. Поплаваем наперегонки, — поманил к себе.
— Нет, спасибо, — я все равно обгоню тебя, дурень, стоит только тронуться с места.
— Ну, как хочешь, — он вылез из воды и распластался на полу. — Значит, Миранда! Извини, конечно, но имя дурацкое.
— Согласна, — конечно, дурацкое, как можно русалку так назвать?
Я села в метре от него, чтобы не касаться мокрого пола. Появление хвоста в самый неожиданный момент может нанести Девану серьезную психологическую травму на всю жизнь.
— Но у тебя необычная внешность. Таких глаз я еще не встречал. Хотя! Ты знаешь, встречал, — и вопросительно посмотрел на меня.
— Где же?
— Когда мы с друзьями плавали на яхте. Только это было видение или белая горячка, что даже скорее.
— Тебе определенно надо меньше пить. Так вся жизнь пройдет как в тумане.
— И что? Она в любом случае пройдет. Вопрос лишь в том, как скоро.
— А тебе сколько лет?
— Двадцать семь. Я молод, хорош собой и сказочно богат! — Деван явно пытался флиртовать. — Как думаешь, у меня может что-нибудь получиться с такой девушкой, как ты?
Но как только я собралась ответить, из дверей показалась та самая утопленница с яхты. Она подошла к нам, смерила меня презрительным взглядом, затем обратилась к Девану:
— Деван, черт тебя дери, Мартинс, куда ты пропал? Тебя все ждут, — и подхватила его под руку.
— Сейчас, Линда, подожди. Не видишь, я разговариваю со своей новой знакомой.
— Ничего. Потом поговоришь. Давай, вставай.
Когда он поднялся, Линда обняла его и, смачно поцеловав в губы, видимо этот жест был адресован мне, повела в дом. Но Деван все-таки обернулся и произнес напоследок:
— Никуда не уходи. Я скоро вернусь.
И разразившись на пару смехом, они ушли. Я же осталась стоять на пирсе в гордом одиночестве. Это уже второе моё самостоятельное путешествие к людям, до того я разве что издали их видела, а мир людей познавала через книги, рассказы старших и вещи, которые находила на дне или побережье. Какие-то даже на память сохраняла, но потом приходилось их бросать, ведь мы постоянно перемещаемся, у нас нет постоянного дома, в отличие от людей. Интересно, не надоедает им жить годами, а то и всю жизнь на одном месте?
Деван так и не пришел. Через огромные окна его дома было видно, как он пьет и танцует со своей девушкой. А я стояла и смотрела на них, для чего, не знаю. Может, потому что завидовала этой Линде? Или наоборот, радовалась, что не я стала жертвой симпатии двуногого алкоголика? Но скоро злость возобладала над остальными чувствами, видимо, я ненормальная русалка, раз мужчина забыл обо мне так скоро. Значит, лучше вернуться в океан, а завтра пойти в тот злосчастный клуб, найти там другого человека и доказать семье, что я не без хвоста.
Сбросив с себя вещи, оставила их лежать на пирсе, а сама прыгнула в воду. Все-таки люди очень странные, они не понимают, чего хотят и прожигают жизнь, утопая в той мерзости, которую пьют, а еще, совершенно не ценят оказанных им знаков внимания. Впервые я чувствовала гнев такой силы. Захотелось утопить эту сладкую парочку, но гордыня не мое, поэтому лучше остыть. Жаль, мерроу не могут заставить забыть о чем-то себя. Как бы мне сейчас не помешал хороший гипноз.
К своим вернулась глубокой ночью, к счастью, все кроме часовых, спали. Однако скоро выяснилось, что не спал еще кое-кто. Солье! Она подплыла ко мне, села рядом и точно застыла, только волосы колыхались, подхваченные течением.
— Ты почему не спишь? — уставилась на неё.
— Хочу первая узнать, как все было. Давай, рассказывай.
— Не пойму, о чем ты.
— Да брось, ты ведь к человеку плавала. К тому самому, с которым познакомилась в клубе.
— Откуда …
— В нашей семье я самая любопытная, если ты не забыла. К тому же мама попросила понаблюдать за тобой.
— Ты не отстанешь, да?
— У-у, — мотнула головой.
— Невелика ли разница, что и как было? Главное, что у вас все было, а на меня не обращайте внимания.
— Значит опять ничего. Что не так, Мемо?
— Если бы ты только могла понять. Но ты все равно не поймешь, так что ложись спать. Мама в курсе, где я была?
— Да, — закусила нижнюю губу. Вот ведь язык без костей. — И она очень ждет подробностей.
— Ладно, с ней я завтра поговорю. А сейчас кыш отсюда.
Она уплыла к себе, но что интересно, в ее глазах я почему-то не увидела укора как у Эльке или матери. Может быть, Солье тоже чувствует себя иначе, чем все? Хотя, это вряд ли.
Уснуть удалось быстро, да и выспаться получилось, так что утром я чувствовала себя просто прекрасно. Никакой обиды, никаких переживаний и сомнений, все просто идеально. Мама тоже удивила — не стала журить, она лишь подплыла и сказала: «Сегодня ночью! Ты должна!». После чего отправилась по своим делам, а я еще долго лежала на водорослях, смотрела наверх, пыталась считать рыбешек, что косяками проносились мимо. В какой-то момент мимо проплыл Нилье и так странно посмотрел на меня, будто бы в нем что-то проснулось от долгой спячки. Возможно, мозг? Хотя, и это вряд ли.
Сегодня в полночь я выйду на сушу и очарую какого-нибудь симпатичного парня, но ночь с ним проводить не буду. Решено! Не собираюсь я в угоду заскорузлым поверьям терять свою чистоту. И если жених не хочет невесту, которая не готова отдаться первому встречному, то мне такой жених тем более не нужен.
День выдался не из легких, я все думала, как скажу семье, что не намерена поступать так, как поступали мерроу из поколения в поколение, по сути, нарушу вековую традицию. Наверно, для мамы с отцом это будет ударом. Возможно, остальные из общины вообще захотят меня изгнать, ибо мой отказ опозорит семью, их лидера, в конце концов. Но я готова к изгнанию, где-то в глубине души даже хочу этого. Конечно, не исключено, что пожалею о своем поступке, все-таки остаться один на один с океаном равно самоубийству, слишком много опасностей таят в себе его глубины. Но пока что альтернатива сгинуть в пучине морской выглядит не так пугающе, как альтернатива потратить всю жизнь на Нилье. К тому же, если мне и случится когда-нибудь сойтись с человеком, то это произойдет исключительно по моему желанию. И тогда перед глазами возник образ Девана, отчего душа сжалась, а сердце заныло. Глупая, глупая русалка… Пора бы уже выбросить его из головы.
И чтобы отвлечься от горечи размышлений, отправилась на западное побережье, туда, где волны бьются о большие камни, где природа звучит грозным рокотом прибоя, где мне больше всего нравится петь.
Как гласят легенды, пение морских нимф способно погубить человека, и честно признаться, не такие уж это и легенды, наш голос действительно влияет на сознание людей, отключает у них инстинкт самосохранения. И если уж русалка решит убить человека, то она это сделает без труда — магией голоса уведет за собой под воду. Но в целом мы народ мирный и просто так никому зла не делаем. А вот на нас самих наше пение воздействуют благотворно — избавляет от переживаний и душевных страданий.
Я провела на камнях несколько часов кряду. Пела долго, до тех пор, пока в душе не стихла паника, тогда и песня стихла сама собой, и я уже просто сидела, смотрела на медленно опускающийся диск солнца, слушала шум океана. Почему мне лучше вдали ото всех? Почему я все время хочу уплыть подальше от семьи? Откуда такая тяга к одиночеству? Это же ненормально. Но чем дальше я от своих, тем мне лучше. Или же это стремление связано с желанием просто-напросто освободиться? В конце концов, с Деваном мне было приятно находиться. И снова я о нём… Всё, надо гнать мысли прочь, мерроу и люди не созданы друг для друга.
Когда солнце скрылось за горизонтом, уступив место белоснежному месяцу, я вернулась в воду и поплыла к тому берегу, от которого быстрее всего можно было добраться до клуба с красноречивым названием «Гольфстрим». Забавно, но ни Эльке, ни Солье, ни другие девушки так и не смогла прочитать название клуба. Среди мерроу мало кто увлекается чтением и письмом, лишь я удостоилась такой чести благодаря матери. Подозреваю, она меня учила для того, чтобы я не сбегала при любой удобной возможности, ведь только чтение и выведение «каракуль» мелом на камне могло надолго занять меня в детстве.
Добравшись до берега, я как всегда вышла, «получила» свои ноги и поспешила к камню за одеждой. Но едва подняла его, как услышала шелест листьев, а следом чьи-то шаги. Тогда, схватив платье, спряталась за пальмой. Натянув на себя сырой кусок материи, расправила все складки, очередной раз испытала чувство сдавленности, после чего выглянула из-за дерева, но никого не обнаружила. Неужели померещилось? Ну, хотя бы успела одеться. Тогда вернулась за туфлями, и в ту же секунду за спиной раздался голос:
— Мемо?
Я вздрогнула и резко крутанулась на пятках:
— Солье? Ты тут каким ветром?
— Меня опять мама послала за тобой. Она хочет, чтобы я тебе помогла.
— И как же? Подержишь парня, пока я его буду раздевать?
Она засмеялась, однако ни капли не смутилась и обратно в воду не вернулась, вместо этого подошла к соседнему камню, из-под которого достала свой наряд. А когда оделась, произнесла очень странную вещь:
— Сестра, я хочу сказать тебе по секрету, — и замялась, — в общем, я тоже еще не была с человеком. Только маме ни слова!
— Как так?
— Просто мы с Ранье договорились, что будем первыми друг у друга, он не хочет делить меня с человеком, за что я ему бесконечно благодарна.
— Но как ты обманула маму?
— Вот для этого-то я и здесь. — Солье подошла ко мне и прошептала. — Когда ты найдешь парня и очаруешь его, обязательно дотронься до его особенного места, после нанеси его запах на свое тело.
— Фу, какая гадость! Да ни за что! — от одной только мысли мне стало противно. Боги, да меня сейчас вырвет!
— А иначе ее не проведешь. Ты, возможно, хочешь, чтобы в следующий раз она сама с тобой пошла? И рядом посидела, пока… ну, сама понимаешь.
— Ладно, ладно. Все! Я поняла. А теперь пойдем, времени у нас мало.
Мы вышли на дорогу и направились в сторону клуба. А вдвоем как-то даже проще, спокойнее. В Гольфстриме меж тем ничего не изменилось — десятки пьяных людей, кривляющихся под дикую музыку, смрад и свет, от которого глаза тут же заломило. Я решила сразу отправиться к барной стойке, чтобы поймать какого-нибудь беднягу на живца. Но, как только села на высокий стул, услышала знакомый голос слева от себя:
— Привет, Миранда.
Осторожно развернувшись в сторону говорящего, я в тот же миг сравнялась цветом кожи с белугой. Рядом со мной сидел Деван Мартинс и, подпирая рукой голову, пожирал меня взглядом своих красивых глаз.
— Привет, — пробормотала.
— Ты так быстро сбежала вчера.
Если это быстро, по его мнению, то у Девана явные проблемы с пространством и временем.
— Я не захотела мешать вам с Линдой, веселиться. Вот и всё. Тем более, меня на ту вечеринку никто не звал, и было весьма некультурно с моей стороны вот так явиться без приглашения, — конечно, пришлось лукавить, а как иначе показать, что мне все равно и я вовсе не обижена.
— С Линдой сложно веселиться, — сказал с такой интонацией, будто я знаю его Линду лучше него самого. — Она после каждого веселья требует долгих походов по здешним магазинам, чего я совершенно не переношу.
— А почему ты здесь?
— Тебя хотел найти.
Что-то не верю ни единому слову. Меня ли? Скорее пришел напиться и поразвлечься.
— Ну вот, ты меня нашел. Что дальше?
— Не знаю, ты как-то обезоруживаешь. Я любой девушке могу наплести с три короба и не потеряться, а с тобой не получается.
— Наверно потому, что ты так и не успеваешь ничего сказать.
В ответ Деван почесал затылок и сделал очень виноватые глаза:
— Я обидел тебя, знаю. За что прошу прощения, но сейчас, как ты видишь, я трезв и готов посвятить тебе все своё внимание.
— Прости. Не сегодня. Я здесь не одна и у меня очень мало времени, — осмотрелась в поисках сестры, — а вот дел много.
— Ты с парнем? — тоже начал оглядываться.
— Возможно, — наконец-то нашла Солье, она уже шла под ручку с каким-то пареньком. — Все! Мне пора.
— Постой, — снова поймал меня за руку. — Давай встретимся, я завтра отправляюсь на рыбалку на своей яхте. Может быть, ты составишь мне компанию?
Но в этот момент я засмотрелась на сестру, отчего проговорилась:
— Зачем? Я не бросаюсь в дельфинов бутылками, это не рыбалка, а скорее бомбардировка с воздуха.
Когда же поняла, что сказала, тут же соскочила со стула в наивной попытке сбежать, но не тут-то было. Деван только сильнее сжал руку.
— Что? Что ты сказала? — встал передо мной. — Повтори.
— Я очень спешу, правда.
— Повтори, Миранда.
— Деван, у тебя есть спутница. Думаю, лучше пригласить на яхту ее.
— Ревнуешь? — в ту же секунду подозрение в его глазах сменилось веселым любопытством.
— С какой бы стати? Я тебя совсем не знаю, чтобы ревновать.
— Приходи завтра утром на пристань.
Боги морские, ведь это я должна была бы его очаровать сейчас, но получается все до точности наоборот. Я, черт побери, тону в его глазах. А его губы? Мне снова хочется припасть к ним.
— Утром? — кое-как промямлила. — Нет, я не могу. Если только вечером.
— Но тогда я уже вернусь.
— Ничего страшного, для меня охота на рыбу дело привычное, поэтому не думаю, что пропущу много интересного. А вот вечером, ровно в десять, буду на пирсе.
— Идёт, — он блуждал взглядом по моему лицу, всматривался в него, будто запоминал.
— Тогда до встречи, — заметила, размахивающую мне рукой, Солье.
И помчалась к сестре, которая уже нервничала, поскольку ей одной приходилось сдерживать бурные порывы пойманной добычи. Мы быстро вышли на улицу и направились к берегу. Парень несказанно радовался двум прекрасным незнакомкам, согласным на все, лишь бы он передвигал ногами.
На берегу, ровно там же, где я в первый раз попрощалась с Деванов, мы усадили парня на песок, а Солье принялась раздевать его, я же посмотрела ему в глаза и тихо-тихо заговорила:
— Как тебя зовут?
— Стив, — он смотрел на нас с искренним восторгом в глазах. — Девочки, вы такие нетерпеливые! Позвольте мне хотя бы дотронуться до вас.
— Потом дотронешься, потом. А теперь посмотри на меня и скажи, что ты видишь?
— Небо, темно-синее небо, — его руки ослабли, и он медленно лег на песок.
Больше я ему ничего не говорила вслух, лишь мысленно просила делать то, что мне нужно. А нужно было немного. Однако сама бы я не решилась. Трогать мужчину в столь чувственном месте, нет уж, пусть сам себя трогает. Солье в этот момент отсела в сторону, она завороженно наблюдала за нами. А когда все закончилось, я попросила его уснуть, на что он послушно закрыл глаза, затем повернулась к сестре:
— Солье? Солье?! — пришлось уже прикрикнуть, чтобы она очнулась от своего забвения. — Что теперь делать?
— Дотронься до этого.
— Что? Это же гадость!
— А по-другому никак, — пожала плечами. — По-моему, лучше это, чем ночь с незнакомцем.
— Ну, да, да… ты права, — и зажмурившись, сделала так, как сказала сестра. Что ж, свобода требует жертв. — Все?
— Ага, — рассмеялась эта прехитрая рыбёха. — Теперь можем плыть.
Мы разделись, спрятали одежду и побежали в воду, а вскоре уже плыли домой. По пути Солье не выдержала и спросила:
— Как ты это сделала?
— Как ты и сказала.
— Я не о том. Как ты загипнотизировала его без слов?
— Не знаю, как-то само собой получилось. А разве мы не так это делаем?
— Конечно, нет. Мы убеждаем голосом, причем с первого раза может ничего не получиться. Мозг человека долго сопротивляется, а ты завладела его сознанием за секунду, да и еще и молча.
— Тут мне ответить тебе нечего. Все было так, как было.
— Все-таки ты очень странная, Мемо. Другая.
— И это не новость, дорогая сестра.
— А можно последний вопрос?
— Задавай, но только последний!
— Почему ты не выбрала того парня, с которым разговаривала в баре? Он ведь тот самый.
— У него есть возлюбленная, — как же стало тошно и горько внутри, я даже не смогла сдержаться и, кажется, поделилась своим состоянием с сестрой.
— Ясно. В любом случае, знай, я на твоей стороне. В конце концов, у нас теперь общий секрет.
— Спасибо тебе, — коснулась ее хвоста.
А дома нас ждала крайне напряженная мама. Удивительно, но хитрость сработала. С каким же облегчением я опустилась на камень, тогда как мама выплыла к остальным и сказала, что теперь ее дочь настоящая невеста, а в скором времени жена Нилье.
Что ж, осталось отделаться от жениха, но это уже проще. Вокруг ведь так много голодных акул! Шучу. Просто, надо правильно поговорить с отцом, он всегда поддерживал и принимал мою сторону.
Глава 5
Предыдущая глава Следующая глава
Первое свидание на суше
По традиции свадьбы у русалок проходят во время дождей, которые должны начаться через два месяца, а может и три, если повезет. Но не буду о грустном. Сегодня вечером у меня свидание с Деваном!
Захватив одежду с берега, я поплыла к причалу, где перепрятала её. А пока оставалось время, прогулялась до рыбацких лодок и разрезала сети осколком раковины. Я понимаю желание людей поймать рыбу, но не понимаю их беспечности, с которой они относятся к дельфинам, что нет-нет, да попадаются в сети. Сколько раз я видела, как эти чудесные существа гибнут от переломов и ран, как детеныши в итоге остаются одни на радость хищникам.
И когда до возвращения Девана оставалось совсем чуть-чуть, я заплыла под мост, где выбралась на камни, чтобы подготовиться к встрече. Нервы начали сдавать, едва я поднялась наверх. Вдруг Деван обманул? Или приплывет не один, а со своей Линдой? Вдруг глазам предстала картина небывалой красоты — из сумеречной пелены показалось судно, оно медленно направлялось в сторону причала. Белая яхта величественно скользила по волнам, слегка покачиваясь из стороны в сторону. Скоро судно остановилось у края пристани, а из рубки вышел мой новый знакомый.
Деван намотал канат на швартовочную тумбу, затем перебрался на мост. А я так и стояла с широко распахнутыми глазами и приоткрытым ртом. Никогда бы не подумала, что когда-нибудь буду стоять ногами на пирсе и встречать мужчину с моря. Это так необычно!
— Здравствуй, — подошел ко мне и надо же, поцеловал руку. — Извини, если от меня пахнет рыбой. Не успел принять душ, торопился к тебе.
— Ничего страшного, мне даже нравится, — мне действительно это нравилось, ведь, запах рыбы, это практически запах океана, а что может быть лучше запаха океана?
— Куда пойдем? Есть пожелания?
— Куда угодно, только не в Гольфстрим и не в воду.
Он улыбнулся, убрал непослушный локон с моего лба.
— Тогда в ресторан. Банально, но вкусно.
— А далеко этот Ресторан? Просто мне потом еще добираться до дома.
— Недалеко, — сложил руки на груди. — Странная ты. Утром и днем занята, гуляешь по ночам, при этом боишься возвращаться домой. Чем же ты занимаешься?
— Помогаю отцу с его работой, а он в благодарность позволяет отлучаться по вечерам, только недалеко от дома.
— Ясно. Можешь не переживать, я доставлю тебя к дому, и твоя карета не успеет превратиться в тыкву.
— Это же Золушка? Правда? Здорово, мне так нравится эта сказка.
Деван продолжал смотреть на меня с изумлением и одновременно непониманием, он боялся рассмеяться, чтобы не обидеть, вероятно, его удивляла моя наивность в некоторых вопросах. Но этому есть оправдание, для меня мир людей еще только открывается.
— Ладно. Пойдем, моя машина на стоянке.
Мы сели в блестящее четырехколесное чудо, и оно повезло нас в Ресторан, в котором, по словам Девана, подавали прекрасного лангуста. Хотя, что в нем может быть прекрасного, обычный лангуст с жестким панцирем, это еще надо потрудиться, чтобы разгрызть его. Очевидно, у людей свои причуды. Пока ехали, я без конца смотрелась в зеркало, мне было так интересно наблюдать за собой здесь, на суше.
— Ну вот, мы и на месте, — завернул на парковку, из-за чего раздался жуткий треск, отчего я вздрогнула.
— Не пугайся, это гравий под колесами.
— Как-то долго ехали. По воде получилось бы быстрее.
— Ты верно шутишь? Да?
— Пытаюсь, — расплылась глупой улыбкой.
Выйдя из машины, мы оказались напротив небольшого заведения с веселым названием «Поющий лангуст», действительно весело. Внутри Ресторана сидели люди, все что-то ели и оживленно разговаривали.
— Прошу, — Деван открыл для меня дверь.
На входе нас встретила девушка в странной одежде. На ней был словно пекарский фартук, усеянный изображениями лангустов, а еще штаны в клеточку и рубашка ярко-оранжевого цвета. Она мне напомнила рыбу-клоуна.
— Добрый вечер, — мило улыбнулась, — у вас заказан столик?
— Да, на имя Девана Мартинса.
— Хорошо, я вас провожу.
И девушка повела нас в самый центр зала, где было больше всего людей. Я не переставала крутить головой. Хотелось посмотреть на каждого, до того они отличались от той ужасной толпы в клубе. Здесь люди хорошо пахли, вели себя спокойно, двигались размеренно. А главное, в Ресторане играла очень тихая красивая музыка, ароматы витали настолько аппетитные, что у меня невольно заурчало в животе.
— Ваш столик, господин Мартинс, — дама в переднике подвела нас к небольшому круглому столику, на котором стояла горящая свеча в стеклянном горшке. Огонь — удивительное явление, чуждое русалкам. Мы редко наблюдаем огонь, лично я видела его лишь раз, когда в открытом море загорелось рыбацкое судно. Это было страшное и одновременно прекрасное зрелище.
— Я заказал белое семьдесят пятого года. Ты не против? — Деван выдвинул для меня стул, дождался, когда я сяду, после чего уселся сам.
— Белое? Что белое? — теперь всем моим вниманием завладело маленькое пламя.
— Вино.
— Может, не стоит его пить? Оно же старое, — дотронулась до горшка, но тут же отдернула пальцы. Горячо.
— Да откуда ты такая взялась? — заставил посмотреть на себя. — Чем вино старше, дорогая моя, тем оно лучше. Ты разве никогда не пила вина?
— Честно? Нет, никогда. Можно мне просто воды?
— Хорошо. А есть ты будешь сырого лангуста?
— А как его еще едят?
Тогда Деван совсем растерялся. Он откинулся на спинку стула и наполовину сполз под стол.
— Я снова пытаюсь шутить, — надо было как можно скорее исправлять ситуацию. — Заказывай то, что считаешь нужным.
— Вот так бы сразу.
Через полчаса нам принесли воду, старое вино и приготовленных лангустов уже без панциря. И это было очень вкусно, а самое главное, легко! Деван смотрел, как я ем, как подсаливаю свою воду и как, с блеском в глазах, рассматриваю окружающих.
— Миранда? — в отличие от меня, он едва прикоснулся к своему лангусту. — Ты как будто с другой планеты. Никогда еще таких не встречал. Видимо, отец редко выпускает тебя в люди.
— Да. Это так. Кстати, здесь вас обманывают.
— Почему же?
— Одним лангустом нельзя наесться, он очень маленький. Мы, обычно, по три таких съедаем и то кажется мало.
— Однако! — больше он ничего не смог сказать.
— Расскажи о себе, Деван? Кто ты? Чем занимаешься? — допила оставшуюся воду.
— Я сын одного очень влиятельного и обеспеченного человека, мы вместе занимаемся бизнесом. А еще недавно у меня умерла мать, поэтому отец отправил сюда, чтобы я развеялся.
— Сочувствую.
— Да ничего. Она долго и тяжело болела, поэтому смерть для нее стала спасением, — его взгляд тотчас помутнел.
— Значит ты не отсюда?
— Нет. Я из Штатов. Отец коренной американец, а вот мама ирландка. Ну, а ты, как я понял, неместная?
— Мы недавно сюда перебрались. Пока тепло, живем здесь, с первыми холодами, скорее всего, покинем берега Австралии.
— Берега?
— У нас домик. У берега, — язык мой, враг мой.
Время меж тем близилось к часу ночи, так что пора было отправляться обратно. Деван заметил мое беспокойство, тогда поспешил расплатиться за ужин, после чего проводил до машины.
— Куда тебя отвезти?
— К пристани.
Однако Деван привез нас не к пристани, а к своему дому. Когда же заглушил мотор своего стального зверя, повернулся ко мне и положил руку на колено.
— Что ты делаешь? — ощутила горячую ладонь.
— Слушай, пойдем ко мне. Нам же было хорошо там, в ресторане, а у меня можно продолжить свидание. Может быть, я даже пару лангустов найду у себя в холодильнике.
— Деван, — я подалась к нему и легонько поцеловала в щеку. — Спасибо тебе за моё первое свидание, ты даже не представляешь, что для меня это значит. Только я не пойду в тебе домой. Уж точно не сегодня.
А Деван будто не слушал, он смотрел на меня, не моргая.
— Твои глаза, они как вечерний океан, как омут. Кто же ты такая? То непосредственная и наивная, словно подросток, то серьезная и чувственная.
— Я та, которую ты хочешь видеть сейчас, но завтра все может измениться. Поэтому давай сохраним эту ночь, как нечто чистое и новое.
Все-таки он отвез меня к пристани, не проронив более ни слова. Лишь перед тем, как мне покинуть машину, позволил себе заговорить:
— Я увижу тебя еще?
— Да. Я найду тебя, когда наступит очередная ночь. До встречи, Деван.
Выбравшись наружу, почувствовала себя каплей в море, настолько было легко и просто. Мне не пришлось прибегать к чарам, чтобы остудить его пыл, не пришлось переживать за сказанное или сделанное. Это было чудесное свидание, настоящее, как у людей. Я не спеша добрела до берега, где разделась, потом зашла в воду и поплыла. Радость переполняла душу, хотелось делиться ею со всеми — с проплывающими мимо рыбами, точно парящими скатами, даже с морскими ежами. А мир людей не так уж и плох… вот бы еще раз повторить такое свидание.
Глава 6
Предыдущая глава Следующая глава
Неисправимые
Все стало иначе после той ночи. Я больше не чувствовала себя звеном в цепи, а наоборот, ощутила свободу ото всех обязательств перед семьей. Многие из мерроу боялись даже подумать о том, что они могут быть отвергнуты сородичами, они впадали в ужас от одной только мысли об одиночестве. Я же совсем другая, меня пугают мысли о том, что всю оставшуюся жизнь придется плавать рядом с нелюбимым фейри, кучей детей от него, а, состарившись, рассказывать юным особам, как правильно окрутить человека и провести с ним ночь, при этом приводя в пример себя. Это просто ужасно! И это не мой идеал жизни. Возможно, оттого я и стремилась к парню с яхты.
Деван привлекал меня независимостью, жаждой приключений. Благодаря нему я смогла посмотреть на себя с другой стороны, понять, что могу не нуждаться ни в ком. Мы встречались по ночам, проводили время в разных местах: в кафе, в клубе или просто гуляли вдоль дорог под стрекот цикад. Деван не переставал удивляться моей неопытности во многих человеческих вопросах. И пока мы были вместе, он оставался трезвым, что радовало, иначе как можно жить в постоянном бреду и не помнить того, что с тобой происходило еще вчера? К счастью, Деван теперь помнил каждую минуту нашего общения.
Он давно хотел покатать меня на своей яхте и показать те места, которые, по его мнению, я никогда не видела. Хотя, это именно я могла показать ему то, чего никогда не видел он. Из-за этого приходилось изумляться всем его рассказам об океане или подводных обитателях. У людей, к слову, очень скупое представление о жизни под водой, но за это их не осудишь, я ведь тоже мало знаю о жизни людей и наземных животных.
Деван стремился удивить меня, сделать что-то приятное. Однажды, на очередном свидании он спросил, почему я всегда в одном и том же платье, на что у меня не нашлось ответа. Для русалки одежда не важна, несмотря на то, что мы любим все красивое, но одежду не воспринимаем вообще. Это лишь тряпки, которые прикрывают тело, которое по этическим представлениям людей должно быть скрыто от чужих глаз. И когда он узнал, что мне больше нечего надеть, тотчас проявил свою мужскую суть — отвез нас в магазин, где накупил мне самых разных нарядов, а я, как всегда, изобразила радость, к тому же всерьез озаботилась вопросом, а где все это добро хранить. Под камень уже не спрячешь, не поместится, в песок не зароешь, испортится, как и в океан с собой не заберешь. В итоге отыскала большой бак недалеко от дома Девана, перекатила его на пляж и спрятала между высоких камней, а уже в бак спрятала одежду.
И раз мужчина одел свою женщину, как выразился сам Деван, он решил настоять-таки на своем предложении прокатить меня на яхте.
— Миранда, не отказывай, будь милосердна, — смотрел на меня с прищуром. — Ты себе даже не представляешь, что теряешь.
— Хорошо, я соглашусь. Но у меня будет условие, — качнулась на больших кованых качелях, что стояли недалеко от очередного Ресторана, где мы провели очередной прекрасный вечер и полакомились длинными плоскими ленточками под забавным названием «Паппарделле».
— Любое, — стоял рядом, прижавшись к толстому столбу, поддерживающему качели.
— Это будет вечер. Как сегодня.
— И как все предыдущие вечера. — грустно усмехнулся.
— Не обижайся, ты же знаешь, что я не могу иначе.
— Знаю, хотя не понимаю. В упор не понимаю. Может быть, мне стоит сходить к твоему отцу и поговорить с ним?
— Нет! Он стар, слаб и болен. Его нельзя волновать, — как можно правдоподобнее изобразила испуг.
— Ладно, ладно. Я уже понял, что у тебя все сложно. Только вот, как-то странно получается.
— Что именно?
— Мы встречаемся ночью, а на ночные встречи это не похоже. Прошло уже две недели, но мы по-прежнему ходим за ручку, как школьники.
— А ты хочешь большего?
— Да. Как и любой взрослый мужчина.
— Наверно, я начинаю понимать, зачем ты зовешь меня покататься на яхте. Это единственный не опробованный тобой способ, потому как остальное уже было и не дало результатов. Так?
— Не буду врать тебе и скажу честно. Я тот тип мужчин, который не любит откладывать близость с женщиной в долгий ящик. Если мне нравится девушка, я хочу быть с ней.
— А как же любовь?
На эти слова Деван лишь рассмеялся. Он с минуту качал головой и смотрел на меня, как на древнее ископаемое:
— Миранда! — наконец-то выдал. — Ты словно из другого времени. Прости, конечно, но я не верю в любовь. По крайней мере, в ту, о которой пишут и показывают в кино.
— Во что же ты тогда веришь?
— Не знаю. В симпатию. Вот ты мне очень симпатична и я хочу не просто держать тебя за руку. Мне хочется обнимать тебя, целовать и все остальное.
— А что потом?
— К чему эти вопросы? — вдруг улыбка сошла с его лица, а следом он рассердился. — Если ты хочешь, чтобы я сказал, что после секса мы сразу поженимся и обзаведемся детьми, то я такого не скажу. Я не буду обременять себя подобными вещами лет до сорока так точно.
— Деван, я вовсе не хочу того, о чем ты говоришь.
В его глазах появилось смятение, он снова не мог понять меня, тогда сел на соседние качели, развел руки в стороны:
— И чего ты хочешь? Если не привязать к себе парня, то чего?
— Я хочу любить и быть единственной в жизни моего избранника. Понимаешь, мне не хочется брака и семьи, пока. Но без любви я не могу.
— Просто все начинается именно с этого. Сначала появляется привязанность, потом желание съехаться, а затем начинаются разговоры о прекрасных белых голубках и прочей женской белиберде. — Деван поднялся, одернул рубашку и посмотрел на меня прямо как мой отец. — Миранда, я не готов к такому и не могу ждать, пока появится это прелестное чувство, после которого мы сольемся в любовном экстазе.
— Я поняла.
— И что скажешь?
— Знаешь? Давай так. Мы будем просто общаться, проводить вместе время, а ты живи так, как жил раньше.
— Ерунда какая-то. Зачем мне это?
— Поверь, две недели общения — это жалкие мгновения. Если ты чего-то хочешь со мной, то наберешься терпения и подождешь со своей страстью, а уж потом решишь, что я значу для тебя на самом деле.
— Я не верю своим ушам. Ты диктуешь мне правила! А если я откажусь?
— Тогда потеряешь меня, я растаю в морском воздухе, как видение, — расплылась улыбкой. — И в том не будет чьей-то вины, а значит, не будет и обид.
Деван с насупленным видом помолчал какое-то время, после чего резко расхохотался, принялся ерошить себе волосы:
— Да я с ума схожу рядом с тобой! Ни одна другая не говорила мне подобного. Только ты рушишь весь ход моих мыслей. Как я могу отказаться? Конечно, я согласен.
— Отлично! Тогда завтра вечером я приду на причал, и ты покажешь мне то, чего я еще не видела. А сейчас мне пора.
Когда я уходила, Деван стоял и, молча, смотрел мне вслед. Сегодня я попросила не провожать меня, пусть побудет один, подумает. Он наивно полагал, что со мной будет так же, как и с остальными, но, увы.
Я нуждаюсь в любви, в настоящей, искренней, все берущей и все отдающей. Если уж мерроу любят, то до самой смерти. Видимо по этой причине многие ундины гибли от несчастной любви к людям. Человек не способен чувствовать как мы. Люди весьма переменчивы и непостоянны, поэтому привязываться к ним опасно. Я знала это с детства, более того, познала натуру Девана, но все равно ввязалась в игру под названием «Попробуй заставить мужчину поверить в любовь». Мне очень хотелось испытать подобное чувство, а заодно попробовать изменить его, хоть это и могло обернуться плачевно.
Вернувшись в океан, я поплыла к прибрежным скалам. Надо было побыть наедине с собой, восстановить силы, а где, как не у скал можно напитаться энергией, послушать шепот ветра, полюбоваться волнами, которые, то ласково облизывают гладкий камень, то пытаются разбить его, но в итоге разбиваются сами. Однако по пути меня перехватила Солье, она выскочила, откуда ни возьмись, налетела на меня, отчего мы обе закружились в водяном вихре:
— Мемо? Вот ты где. Как всё прошло?
— Не понимаю, о чем ты, — зажмурилась от сильного головокружения.
— Не притворяйся. Мы обе знаем, что ты уже вторую неделю плаваешь к нему на свидания. Расскажи мне все, все, все. У вас уже что-то было? Каков он?
— Стоп, стоп, стоп. Не гони как морской конек.
— Я не отстану.
— Это я уже поняла. И ладно, расскажу тебе, так и быть. Только больше никому, — посмотрела на нее со всей строгостью.
— Мой рот аки раковина моллюска!
— Значит, слушай, — взяла сестру за руку. — У нас ничего не было. Мы просто друзья.
— Что? — захлопала глазами. — Ну вот, как так можно? — после чего ударила хвостом по водорослям, а следом дернула меня за волосы.
— Вот и он о том же… Завтра мы поплывем на его яхте.
— Надеюсь, там вы поймете, что лучше не дружить, а… — и подмигнула, — радоваться прелестям жизни.
Мы еще долго разговаривали, шутили про людей, а потом поплыли к семье. Я так и не попала к скалам, но вместо этого смогла наконец-то поделиться хоть с кем-то своими переживаниями и надеждами. Солье понимала не всё и со многим не могла согласиться, но зато могла сохранить все в тайне, что для меня сейчас важнее всего. А завтра я снова буду с ним, и буду слушать его, смотреть на него и чувствовать себя немного человеком.
Когда наступило утро, я уже не могла дождаться вечера, так хотелось уплыть от всего, что происходило вокруг к нему. До свадьбы, которая, скорее всего, так и не состоится, оставалось чуть больше месяца, а я стала все меньше и меньше времени проводить около отца, матери и Нилье. Меня полностью поглотили ночные путешествия, от них я чувствовала себя на своем месте. Я попробовала на вкус новую жизнь и больше не хотела от нее отказываться. И в том была огромная заслуга Девана, он рассказывал о своем мире так, что я невольно захотела куда больше, чем просто гулять по суше. А главное, я захотела большего с ним. Что же это? Любовь или просто любопытство мерроу?
К вечеру я прибыла на причал, тогда как Деван к этому времени уже стоял в рубке и колдовал над приборной панелью. Через несколько минут он вышел и пригласил меня на борт.
— Прошу, — подал руку. — Вас ожидает невероятное путешествие в компании бравого капитана.
— Даже спасешь, если понадобится?
— Первым делом! Аки дельфин доставлю тебя на берег на своей спине и даже не запыхаюсь.
— Ловлю на слове, — перебралась к нему.
Скоро судно пришло в движение, оно покачивалась, до ушей доносились легкие удары воды о борта. Я же отправилась на палубу, чтобы встретить первые звезды. Спустя полчаса, когда яхта вышла в открытый океан, Джейк присоединился ко мне. Он встал рядом и просто смотрел вперед, а потом снял с себя кофту и накрыл ею мои плечи.
— Не замерзла? — наконец-то заговорил. — Я могу вынести плед из каюты.
— Нет. Здесь тепло.
— Правда? А я вот уже замерз.
Тогда я вернула ему кофту и легла на палубу.
— Как красиво смотрится луна отсюда и все эти звезды. Такие отчетливые очертания. Завидую я тебе, — закинула ногу на ногу, руки заложила за голову.
— Чему?
— Тому, что ты можешь видеть все это каждый день и не задумываться о том, что время на исходе и надо возвращаться.
— Миранда? Что у тебя за жизнь? Ты как будто света белого не видишь.
— Вижу, — улыбнулась и посмотрела на него, — только иначе. В моей жизни лучи солнца не такие яркие, а свет луны не такой чистый. — Но опомнившись, скорее поднялась и отошла от края палубы, так как волны усилились.
— Ты боишься воды? — Деван поймал меня в кольцо своих рук.
— Нет, просто не хочу промокнуть, а не то буду выглядеть как рыба.
— Ты можешь распустить волосы? Они у тебя такие длинные и мягкие, а когда развеваются на ветру, в общем, завораживают.
Я вытащила иголку, и волосы в тот же миг рассыпались в воздухе, подхваченные ветром. Тогда Деван склонился ко мне:
— Что ты хочешь сделать? — уставилась на него с испугом.
— Поцеловать тебя.
Мы почти поцеловались, как вдруг в глаза ударил яркий свет прожектора. К нам приближалась двупалубная яхта, на ней было много людей, все они размахивали руками. А когда подплыли совсем близко, один из мужчин крикнул:
— Деван, мать твою, Мартинс! Собственной персоной! И не один! — в этот момент парень повернулся к остальным. — Эй, ребята? Смотрите, кого мы поймали в темных водах!
— Кто это? — инстинктивно прижалась к Девану.
— Мои друзья. Видимо, не у нас одних сегодня романтическое настроение. — Прикрывая глаза рукой, он рассматривал компанию, после чего недовольно прошептал. — Линда тоже здесь. Черт! И что я ей скажу?
— В смысле?
— Как-то надо ей объяснить кто ты и почему мы здесь вдвоем.
Тогда меня словно в кипящее масло бросили, как тех несчастных лобстеров, которых мы ели в одном из Ресторанов. Мне захотелось немедленно покинуть это место, тем более далеко ходить не надо, везде вокруг мой дом. Но те люди начали перебрасывать трап, звать нас к себе. Линда тоже подошла к ограждению и с недовольным выражением лица наблюдала за происходящим. Деван в свою очередь повернулся ко мне и сказал:
— Давай зайдем к ним. Потанцуем, выпьем чего-нибудь, а тебе я принесу сок или подсоленной воды, — он улыбался, но эта улыбка была похожа скорее на насмешку.
— А что ты скажешь своей девушке?
— Ну, не знаю. Что-нибудь придумаю.
— Знаешь, я лучше останусь и подожду тебя здесь, а ты иди к ним.
— Уверена?
— Да, абсолютно.
— И ты не упадешь в воду, не нажмешь какую-нибудь кнопку, отчего тебя унесет в неизвестном направлении?
— Не волнуйся, все будет хорошо. Тем более берег не так уж и далеко, а я хорошо плаваю.
— Опять шутишь? Ну, ладно. Я мигом!
Он бросил якорь, заглушил мотор, после чего перепрыгнул на соседнюю палубу и, поцеловавшись с Линдой, направился куда-то с остальными. А я осталась одна, как тогда, у его дома. Снова эта женщина увела его за собой. Значит, у него все-таки есть привязанность, которую он так боится. Только не ко мне он привязан.
Я чувствовала себя брошенной, и впервые мне от этого было больно. Вдруг пришло осознание, а ведь я не хочу больше его видеть. Ундины особый народ, у нас очень яркие и глубокие чувства, будь то любовь, или обида, или ненависть. Если что-то особенное происходит в нашей жизни, мы очень быстро реагируем и долго переживаем произошедшее.
Мне очень сложно было понять, как он смог забыть обо мне настолько быстро, спустя столько времени общения. Но, увы… Деван Мартинс человек и этим все сказано. Подойдя к краю палубы, я перешагнула через ограждение и нырнула в воду, а поднявшись на поверхность, еще раз посмотрела на них. Деван разгуливал по палубе с бутылкой в одной руке и Линдой — в другой. После такого зрелища я ушла под воду и поплыла как можно дальше от этого распутного места. Видимо, Девану милее лесть и похоть. Однажды они поглотят его полностью.
Я же дитя океана, и моя судьба вечно плавать в его просторах, а люди пусть страдают от своих пороков, блуждая по суше.
Глава 7
Предыдущая глава Следующая глава
Крушение родительских надежд и не только
С тех пор прошел месяц, я все это время плавала в океане и больше не выходила на сушу. В душе всё перевернулось и лишь усилием воли удалось заставить себя не страдать. Тем более, надо мной нависла еще большая угроза — свадьба. Дожди должны начаться со дня на день, значит, надо в срочном порядке что-то придумать, дабы избежать этого кошмара. Мама с остальными женщинами, чьи дочери собирались замуж, уже вовсю готовилась. Они собирали разноцветные водоросли, плели из них ожерелья, перетирали раковины в порошок, которым потом будут натирать хвосты невест, чтобы те сияли ярче обычного, ловили морских ежей и выдергивали у них иголки, дабы потом творить на головах девушек особые прически.
Свадьба у русалок считалась состоявшейся только после того, как ладонь жениха и невесты рассекали осколком раковины и молодые обменивались своей кровью. Варварство, конечно, но опять же — дань традициям! Я все думала, как сказать ей, что не пойду за Нилье. К моему несчастью почти все девушки сами выбрали себе пару, а я, как дочь лидера, обречена, достаться мужчине выбранному отцом и матерью, а на кандидатуре Нилье настояла именно мама и уговорила отца. Она убеждена, что с этим парнем я буду как за скалой, что он подарит мне счастье, окружит заботой и не даст скучать по ночам, а в будущем составит серьезную конкуренцию другим зятьям за право занять место лидера. Увы, я не разделяю восторга матери. У Нилье вместо мозгов планктон, к тому же он до тошноты самолюбивый и лишний раз не перетрудится ради женщины. Мать Нилье воспитала без мужа. Тот погиб, как говорят одни, или сбежал, как говорят другие, но факт остается фактом, Мойра осталась одна. И поскольку она всегда была крайне самовлюбленной русалкой, то и сына воспитала таким же. А уж теперь, когда его выбрал мой отец, она и вовсе возомнила о себе и сыне невесть что.
На следующий день пошли дожди, и все начали готовиться к празднику. Отец выбрал пляж, а мама — девушек с лучшими голосами, чтобы те пели свадебные песни. После матушка взялась за нас, она вплела мне и сестрам в волосы голубые водоросли, надела нам ожерелье на шею, натерла хвосты порошком, и мы поплыли к пляжу. В скором времени все пары выбрались на берег. Девушки казались такими счастливыми, хотя я уверена, они действительно были счастливы, впрочем, как и женихи. Нилье сидел рядом со мной, однако смотрел на свою матушку, которая, не переставая, рыдала от радости. Меж тем отец готовился обратиться к великому океану и суше, дабы эти две вселенные были щедры и милостивы к новоявленным парам. И когда отец приступил, наставницы взяли по осколку, приготовившись к кровопусканию. Я смотрела на небо, ловила лицом капли пресной воды, слушала шум океана, ощущала хвостом его тепло, пальцами перебирала песок. Мне хотелось найти то шаткое равновесие, набраться смелости, прежде чем я скажу то, за что моя семья, возможно, возненавидит меня.
Вдруг все стихли. Девушки перестали петь, отец тоже замолчал, тогда же наставница взяла руку Нилье и полоснула раковиной ему по ладони, потом взяла мою, а когда собралась сделать то же самое, я выдернула руку. Нилье в этот момент вздрогнул и возмущенно посмотрел на явно спятившую невесту, следом моя мать подбежала к нам.
— Ты что творишь? Мемо? — уставилась на меня как никогда гневным взором.
— Прости мама, прости папа, но я не буду женой Нилье.
— Что значит, не будешь? Почему?
— Не хочу! Я не люблю его и считаю самым никчемным среди всех мерроу. Поэтому прошу извинить меня, но я уплываю и не желаю портить остальным праздник.
В тот же миг я отпустила руки, и волны затянули меня в воду.
— Мемо?! — продолжала кричать мама. — Немедленно вернись! Триторрио?! Верни ее! Нилье!
Слава богам, никто из них за мной не последовал. В конце концов, у меня тоже есть чувства и желания. Нельзя всю жизнь плыть только по тому течению, по которому заставляют, я хочу найти свое течение, хочу отправиться в путешествие, обрести счастье. И начать стоило с прибрежных скал, до которых я так и не доплыла, ибо сейчас самое лучшее время, чтобы сесть на камень и запеть, поделиться с миром той бурей, что творится в душе.
Добравшись до скал, я выбрала самый высокий камень, выступающий из воды, забралась на него, после чего запела. Песня была о том, как невинная душа вырвалась из плена морского чудовища и обрела свободу. Скоро я успокоилась, смогла полностью отдаться ощущениям, а моя песня слилась с шумом ливня, раскатами грома и грохотом волн, разбивающихся о скалы. К вечеру, когда океан поутих и ливень превратился в мелкий моросящий дождь, я решила вернуться домой, к семье. Бояться смысла уже не было, все самое страшное произошло, а остальное лишь мелкие последствия большого взрыва.
Океан встретил мутной водой и, как следствие, плохой видимостью, так часто бывает после сильного ливня. Особенно на мелководье. Обычно в такое время мы держимся гораздо ниже, ждем, когда весь мусор осядет, но не сегодня, сегодняшний день в целом полон символизма. Мутная вода — это моя жизнь, но рано или поздно муть осядет, вода просветлеет, станет прозрачной. Я плыла медленно, прислушивалась к окружающим звукам, чтобы ненароком не нарваться на хищников, которые очень любят поохотиться на тех, кого сильным течением вынесло на поверхность. Благо, вернуться к семье удалось без происшествий.
Мама сидела на камнях, ни с кем не разговаривала, а отец был рядом, держал ее за плечи. Увидев меня, они оба поднялись.
— Отец, мама? — подплыла к ним. — Я готова выслушать все, что угодно. Но! К Нилье не вернусь.
— Ты понимаешь, что совершенный тобой поступок не имеет оправдания? — мама в этот момент сжала руку отца.
— Понимаю.
— Это я виновата, Тритторио, — прильнула головой к его могучему плечу, — я не смогла правильно воспитать свою дочь, но я исправлюсь.
Тогда в разговор вступил отец:
— Мемо? Мы с Тарой решили предоставить тебе возможность самой выбрать себе мужа, но это должно произойти не позже чем через месяц!
— Разве можно полюбить за месяц? — меня очередной раз хотят загнать в рамки!
— Это уже не наши проблемы! — вмиг выпрямилась мама. — Ты решила действовать самостоятельно, вот и получай последствия. Или так, или отцу придется изгнать тебя!
— Вы готовы прогнать собственную дочь, из-за того, что она хочет счастья?
— Есть законы, Мемо! Если их нарушать, от нашей семьи ничего не останется. Если бы твой отец потворствовал прихоти каждого, то все бы уже давно расплылись по разным концам океана и погибли в зубах хищников.
— Хорошо.
И я уплыла к себе — на свой камень, заросший водорослями. Все новоиспеченные мужья и жены были где-то на суше, предавались пылким страстям, а я лежала и, как прежде, любовалась косяками рыб. Странно получается, я больше всего на свете хочу любви, но меньше всего ее получаю, даже от родителей. И если отец проявлял ко мне хоть какое-то снисхождение, то мама наоборот. Она всегда прохладно ко мне относились. Как и сейчас, готова прогнать лишь бы добиться своего, сломать меня. Не то, что Солье и Эльке, с ними мама ласкова, дружелюбна, но они и не спорят с ней, не идут против мнения, а если хотят что-нибудь провернуть за ее спиной, то всячески хитрят и изворачиваются. У меня так никогда не получалось.
Лучше я покину их, чем пойду против своей воли, или уйду на сушу, ведь там не так уж и плохо, как выяснилось.
К слову, давно меня не было на суше. И недолго думая, я отправилась к берегу, недалеко от которого располагался Гольфстрим. Несмотря на то, что на суше все еще шел дождь, я выбралась на берег, доползла до пальмовых зарослей, где достала одежду, припрятанную другими мерроу, обтерла ею хвост, а когда он обратился ногами, оделась и побрела в клуб. К счастью, дождевая вода не действует на нас так, как морская. Лишь море способно вернуть нам хвост.
Сегодня на стоянке было мало машин, а значит и людей будет мало. Оно и к лучшему. Я зашла внутрь. Надо же, вокруг все удивительным образом преобразилось. Их тех немногих, кто находился в клубе, одни сидели за столиками, другие медленно танцевали под спокойную приятную музыку. Неужели тому причиной дождь?
Я поспешила в самый конец зала, где устроилась на мягком диванчике. Как ни странно, мне хотелось побыть среди людей, понаблюдать за ними, тем более, когда они такие спокойные, дружелюбные. Особенно привлекли танцующие пары, сама я танцевать не умею, да и как можно научиться, если у тебя хвост. Единственное, на что мы способны в воде — это покружиться вокруг своей оси или перевернуться через себя. Все-таки в людях много удивительного.
Тем временем официант принес меню.
— Будете что-нибудь заказывать, мисс?
Я пристально посмотрела на худощавого парня и про себя попросила сока из манго, а еще креветок.
— Хорошо, сейчас все принесу, — вежливо кивнул, после чего удалился.
Как же хорошо и полезно уметь управлять чужим сознанием, тем более, когда нет денег.
Через несколько минут мне принесли заказ, и я принялась за креветок. А что еще делать, когда бросаешь непутевого жениха, дерзишь родителям и фактически остаешься одна? Тут на глаза попался забытый кем-то журнал, он застрял в сидении дивана. Конечно же, я взяла его. В последнее время редко удается почитать.
Вдруг дверь открылась, и в помещение пожаловал мужчина. Он был во всем черном, длинный мокрый балахон облепил широкую спину, капюшон скрыл лицо. Мужчина проследовал прямиком к барной стойке и попросил у бармена налить ему чего-нибудь покрепче, а потом еще и еще. Я лишь успела считать количество выпитых им рюмок, притом незнакомец без какого-либо стеснения жаловался на свою жизнь. Рассказывал, как в море потерял девушку, что она утонула, что он месяц с поисковым отрядом ее искал, но так и не нашел и теперь винит себя за все случившееся. Мне же стало смешно от этой истории. Забавно, как этот парень гнусавил, закашливаясь время от времени от очередной рюмки. И только, когда бармен произнес фразу: «Мистер Мартинс, может вам хватит на сегодня?», — улыбка вмиг сошла с моего лица, а сердце замерло в груди. Я осторожно выглянула из-за журнала. Неужели Деван потерял свою Линду? А теперь страдает? Тогда схватила стакан с соком, ибо в горле резко пересохло, и опять спряталась за журналом, а Деван все не унимался, продолжал говорить:
— Понимаешь, она была особенная, не такая как все девушки вместе взятые. Ее волосы напоминали чистый шелк, а глаза — тёмное небо и такое необычное лицо, а фигура… Но самое главное, ее душа. Она словно ангел, спустившийся в этот порочный мир, и она хотела помочь мне. Слышишь?! — Деван схватил бармена за рубашку. — Она хотела изменить меня, только меня! А я, как последний кретин, бросил ее на яхте и пошел пить. Да, — замотал головой, — пошел пить… как последний кретин.
Бармен попытался высвободиться из его рук, но когда понял, что просто так этого не сделать, произнес:
— Мистер Мартинс! Сэр? Вы описали девушку очень похожую вон на ту, — и указал на меня, — может, она сможет выслушать вас?
Тогда я поняла, что моё дело плохо и пора немедленно уходить. Я быстренько встала из-за стола и уже хотела сделать шаг в сторону, как Деван обернулся. Наши глаза встретились снова. Он не верил тому, что видел, я же хотела лишь одного — сбежать, поскольку не имела ни малейшего желания снова встречаться с ним.
Следом у Девана выпал бокал из руки, а когда долетел до пола и разбился на сотни осколков, я рванула к дверям. Он ринулся за мной, но русалки не только умеют быстро плавать, но и бегать, поэтому я добежала до зарослей за несколько минут, где и спряталась. Деван прибежал следом, он искал, кричал и просил, чтобы я вышла к нему. Но нет, я не достойна такой жизни и не хочу ходить с ним рядом как экзотическое животное, а в какой-то момент наскучить и сидеть в аквариуме, глядя на то, как он пьет и целует свою обожаемую Линду.
Он еще долго искал меня, но потом ушел в другое место, я же быстро разделась, засунула вещи под камень и побежала в воду, затем поплыла, но через минуту остановилась и посмотрела назад, на берег. Деван стоял там, он смотрел вперед, но меня не видел, в ночи вообще сложно что-то рассмотреть, тем более сквозь дождь. Потом он опустился на песок и закричал:
— Миранда! Прости меня! Прошу, прости! — с каждым выкриком его голос становился все тише, пока не стих совсем.
А я нырнула под воду и поплыла вперед как можно дальше от него. Кто знает, может быть, человек и способен одуматься, но только не Деван. Его дух давно сломлен, а то окружение, которое всегда неподалеку, не позволит ему помочь. Мне нет места около него, и он вовсе не герой моей сказки о прекрасной ундине и ее возлюбленном человеке.
Глава 8
Предыдущая глава Следующая глава
Утонуть, чтобы протрезветь
После той встречи прошла неделя, дожди все не прекращались, а я морально готовилась к тому, что скоро останусь без семьи. В нашем мире сложно быть одному, а обрести новую семью, примкнув к другой группе, практически невозможно, да и не нужно, ведь там снова будут правила. Я справлюсь! Обязательно справлюсь.
Сколько раз уже я попадала в передряги, то нос к носу столкнулась со стаей тигровых акул, то встретилась с больной касаткой, которая приняла меня за хищника и решила атаковать из последних сил. Чего только не было. Однажды я чуть не погибла, когда подплыла слишком близко к скалам в шторм, меня закрутило в водяном вихре и понесло прямо на камни, если бы не чудо, то не видеть мне больше океана. И везде я была одна, выпутывалась, как могла и снова плыла навстречу приключениям. Так что, одиночество это не та печаль, которая изъедала душу. Меня терзало нечто другое, оно засело глубоко внутри и не покидало уже много-много лет. Ну, почему я такая? Почему бы мне не родиться подобно Солье или Эльке, у них нет таких проблем. Мерроу отлично понимают свое место в этом мире и всеми силами пытаются держаться вместе, ибо это основной принцип выживания. А, я? Все время хочу уплыть, почувствовать адреналин в крови и повстречаться с чем-то еще неизвестным. Таково и мое желание быть с Деваном, то же стремление почувствовать доселе непознанное. Но он не просто тешит мое любопытство, он вынуждает желать его. Даже сейчас на расстоянии и будучи обиженной на него, я хочу заглянуть ему в глаза, послушать его, прикоснуться к нему. Именно в этом кроется главная опасность, ведь, последовав за таким манящим огоньком, можно попасть в настоящее пламя и сгореть.
Люди и русалки не созданы друг для друга. Эту мантру я повторяю себе изо дня в день, однако легче не становится. Все-таки живет в сердце надежда, что может быть когда-нибудь я смогу быть с человеком, так как быть с мерроу из общины не хочу. Но, раскрывшись перед человеком и подарив ему свою свободу, свой хвост, можно натолкнуться на эгоизм и презрение. К сожалению, история знает очень мало историй со счастливым концом, в основном это трагедия для русалки и безразличие человека. А Деван совершенно не похож на того, кто мог бы отбросить все предрассудки и вступить в долговечные отношения с ундиной. Он как батискаф, куда подует ветер, туда его и несет. Поэтому, как бы ни стремилось к нему сердце, надо отказаться от этой, по сути, мертвой мечты.
Я продолжала плавать, встречать и провожать рыболовные суда, находила сети и выпускала оттуда черепах, но меня все равно тянуло на берег. Хотелось выйти на сушу, сесть на сухой песок и зарыться в него ногами. Еще через неделю дожди прекратились, наконец-то можно было подняться на поверхность, подышать воздухом, который пах цветами и травой, а не рыбой. Когда наступил вечер, и солнце скрылось за горизонтом, я нашла дикий пляж, выбралась на берег и, обессиленная от долгого плавания, разлеглась на песке. Честное слово, лежала бы здесь вечно. Вскоре хвост обратился ногами, и я наконец-то зарылась ими в песок, тот был такой теплый, мягкий, а главное, сухой.
Эта ночь обещала быть прекрасной, если бы не то, что случилось мгновением позже.
Пляж находился в окружении скал, что наверху переходили в равнину, по которой вилась дорога.
В какой-то момент ночная тишина содрогнулась от жуткого визга и скрежета, после чего раздался звонкий удар. Сверху тотчас посыпались куски металла, а следом за ними вылетела машина и устремилась вниз. Автомобиль рухнул в воду, вокруг него сразу пошло бурление, и скоро покореженная громадина полностью скрылась под водой. Я не смогла спокойно наблюдать за всем происходящим и помчалась на выручку. Доплыв до машины, увидела лежащего на руле человека без сознания. Вода стремительно заполняла салон и была уже по грудь этому несчастному.
Недолго думая, я схватила со дна камень и разбила стекло. Вода бурным потоком хлынула внутрь, а когда заполнила салон полностью, я вытянула мужчину наружу. И коль природа наделила ундин силой куда большей, чем людей, то вытолкать его на берег удалось без особого труда.
А когда я перевернула бедолагу на спину, то буквально онемела. Это был Деван! От него, как всегда, пахло той мерзостью, которую он пьет. Но хуже то, что он не дышал! К сожалению русалки не делают искусственного дыхания, мы лишь находим особенные точки на теле, которые провоцируют работу того или иного органа и могут как его включить, так и выключить. К этому моменту у меня уже появились ноги, поэтому я вернула Девана на живот и нажала на три точки в области лопаток, в ту же секунду Деван распахнул глаза, а следом из него хлынула вода, он жадно хватал ртом воздух, одновременно кашлял. Ужасное зрелище. А если бы волей злого рока его машину вынесло в другом месте? Если бы он утонул сегодня? Что же этот человек с собой делает? Деван тем временем кое-как сел на песок, кашель все еще терзал его легкие, глаза покраснели от морской воды, на голове, руках виднелись ссадины и ушибы.
— Ты сумасшедший! — взвилась. — Ты беспечный! Ты пьяница! Ты идиот!
— А ты меня спасла, — прохрипел сдавленным голосом. — Это судьба, Миранда.
О боги, да он все еще пьян, даже улыбается. Или у него шок?
— Деван! — похлопала его по щекам. — Прекращай пить или твой следующий полет с обрыва закончится на морском дне.
— Я понял, понял, — и завалился на песок, — алкоголь — это зло. Спасибо, — прикрыл глаза. — Удивительно, у меня чуть крыша не поехала, пока я тебя искал. А ты все это время была жива, но посчитала ненужным поставить в известность меня. Представь хотя бы на мгновение, каково мне было вернуться на пустую яхту, будучи в открытых водах?
— В тот день я сказала тебе, что хорошо плаваю.
— Чушь, — вдруг захохотал. — Какая дикая чушь! Может, тебя и нет вовсе? Может, я уже того? Отбросил концы? Или белку словил…
— Ты живой, Деван. Но я бы советовала тебе показаться лекарю.
— Правда? — покосился на меня. — Раз я живой, раз все это, — обвел пальцем окружающее пространство, — реальность, тогда почему мы сидим на пляже, куда не спуститься просто так и почему ты голая? Кстати, — тут же сел, поежившись от боли. — Ты голая!
И, правда. На мне ведь ничего нет. Разве что волосы прикрывают то, чем у людей светить не принято.
— Я люблю иногда искупаться голышом, — сказала первое, что пришло в голову.
— На диком пляже? В тридцати километрах от ближайшего населенного пункта?
— Именно так, — затем посмотрела наверх, — ты сможешь подняться, там есть за что схватиться. А я, пожалуй, продолжу плавать.
— О нет, — в тот же миг схватил меня за руку, — я тебя не отпущу, Миранда. Почему ты так поступила со мной? Я уже готов был пойти за тобой следом.
— Вместо этого ты пошел в ближайший бар, — криво усмехнулась.
— Вот не надо иронии. Мне было так погано, как еще никогда не было. И я ни за что не поверю, что ты смогла доплыть до берега самостоятельно.
— Ну, раз я стою здесь и разговариваю с тобой, то очевидно, все-таки смогла. А если честно, отец приплыл за мной на своей лодке и отвез домой, ведь я осталась одна на чужой яхте и чувствовала себя ужасно, пока ты со своими друзьями весело развлекался. Все? Удовлетворен ответом?
— Я виноват, я это признаю. И оправдания мне нет за тот поступок.
Только за тот? Хм… Короткая же у него память.
— Надеюсь, хоть какие-то выводы ты сделал и впредь будешь внимательнее к своим женщинам. А сейчас пусти.
— Послушай, Миранда? Я хочу кое-что сказать.
— У тебя две минуты, — мое сердце в этот момент не заколотилось быстрее, как раньше. Кажется, я все-таки переболела Деваном Мартинсом, а лицезреть нетрезвого мужчину, пытающегося загладить свою вину — жалкое зрелище.
— Ты мне очень нравишься. Твой образ стоит перед глазами каждый день и ночь, я только о тебе и думаю, а когда мы встретились в Гольфстриме, когда я понял, что ты жива, то и вовсе сон потерял.
— Деван, ты пьян, и все твои слова не стоят и пустого панциря. Поэтому давай все забудем и разойдемся каждый в свою сторону. Я не понимаю, почему судьба без конца сталкивает меня с тобой, хочется верить, что эта встреча последняя. Наши пути не должны пересекаться, просто не должны! Ты как морская губка в океане с виски, или чего еще там. А вокруг стоят твои друзья и топят тебя в этом, но ты даже не пытаешься сопротивляться. И самое печальное, пьешь ты не от горя, а просто так. Однажды ты совершишь очередную глупость, но меня уже не будет рядом, как впрочем, и твоих друзей, — и пока я все это говорила, в его глазах становилось все меньше блеска, он перестал улыбаться, его плечи опустились. — Мне очень жаль, что такой человек как ты скоро исчезнет, превратится в сосуд для спиртного и остаток своей жизни проведет в забвении, не испытав привязанности и любви. Хотя, что я говорю, Деван Мартинс не верит в любовь.
— Я еще могу измениться, — выдал спустя несколько минут, — ради тебя.
— А если меня не станет, если я уйду, тогда что? Ради кого тогда ты будешь меняться? Если уж хочешь изменить свою жизнь, то сделай это не ради кого-то, а ради себя.
— Ок, — посмотрел на темнеющее небо. Скоро начнется дождь. — Я знаю только одно на сто процентов, начать без тебя не смогу. Помоги мне, Миранда.
И что мне делать? Пьян ли Деван, не отошел ли от шока, но взгляд его сейчас напоминал океан во время ливня, он был мутный и тусклый.
— Хорошо, — сдалась. — Я помогу тебе, но только, как друг.
— Согласен, — слегка улыбнулся. — А можно еще один вопрос?
— Последний.
— Может, вместе искупаемся? — и надо же, его глаза вмиг заискрились.
— Нет, Деван. Не искупаемся. Ты сейчас отправишься домой.
— Ну, попытаться я должен был, — очередной раз поежился от боли. — Ты придешь завтра?
— Приду.
— Обещаешь?
— Не переживай, слово держать я умею.
— Тогда до встречи.
Деван поднялся по выступам наверх и скрылся из виду, а я начала ругать себя последними словами. Я снова позволила ему втянуть себя в эти непонятные отношения. Слабохарактерная рыба! Но на этот раз все будет по-другому! Никаких пустых надежд и романтичных взглядов, только дружба. Серьезная и суровая дружба между человеком и мерроу. Даже звучит нелепо.
Я забежала в воду и поплыла к своим, сегодня надо провести время рядом с семьей. Тем более скоро снова польет дождь.
Глава 9
Предыдущая глава Следующая глава
Очищение через прозрение
Этой ночью мне снились земные сны, то я шла по гладкой черной дороге, с каждой стороны от которой темнел густой лес, то стояла на берегу широкой реки с кристально-чистой водой. Я никогда не бывала в подобных местах, но они все равно мне снились, отчего было ощущение, что я не мерроу, а человек. Что же это? Желание быть среди людей или предостережение? В любом случае, пока не окунешься в непознанное, не поймешь бояться или радоваться.
Мама со мной по-прежнему не разговаривала, видимо надеялась своим бойкотом призвать меня к совести и заставить, наконец-то, выбрать себе жениха. Отец все время проводил на охоте с остальными, а сестры наслаждались своей замужней жизнью. Даже Солье теперь не проявляла прежнего интереса ко мне, ее поглотила любовь к Ранье — ее мужу. Но она молодец, что решила отказаться от нашей глупой традиции и сохранила для любимого свою честь и достоинство. Я бы тоже хотела быть с кем-то впервые и навсегда, но не сейчас, а когда-нибудь. Сейчас передо мной стоит более сложная задача — вытащить Мартинса младшего из бутылки. Его сознание требует лечения. Правда, меня все еще терзают сомнения, выдержит ли он, не сорвется ли? Но если сорвется, то на этом все и закончится, а я уплыву отсюда. Уплыву как можно дальше и обоснуюсь в каком-нибудь тихом месте без людей и других мерроу.
Я пришла к Девану домой, как мы и договаривались. Однако дверь мне открыл будто другой человек.
На порог вышел не тот энергичный, бойкий и болтливый парень, а понурый мужчина с тусклым безразличным взглядом. Что же такого с ним происходит? Может, причина его пьянства не только в праздности? В любом случае, прежде чем дать будущее, необходимо изменить настоящее и подчистить прошлое. И я шагнула вперед.
Впервые оказавшись у него дома, тотчас засмущалась. Это настоящее человеческое жилище! И если мы проводим дни и ночи в окружении бескрайнего простора, то люди окружают себя стенами. Вверху, внизу, справа, слева — везде стены! Я растерялась. Слишком много всего вокруг. Мебель, множество вещей везде, где только можно, разные приспособления. В книгах о подобном читать не доводилось.
— Не стесняйся, проходи, — проследовал к дивану, — падай, где захочется.
Скоро на глаза попалось кресло у большого окна, что выходило на океан.
— Может, выпить желаешь? — лёг. — Чай? Кофе? Воду?
— Нет, благодарю, — я опустилась в мягкое кресло в яркую желто-серую полоску.
Деван тем временем накрыл лицо полотенцем. На нем был какой-то странный балахон с поясом, под которым, очевидно, ничего больше не имелось.
— Ну? Друг! Что скажешь? — обратился ко мне спустя пару минут.
— Ничего.
Тогда он снял полотенце и уставился на меня с удивлением:
— Как ничего? Так и будешь молчать?
— Я пришла, чтобы послушать тебя.
— Тогда это будет похоже на сеанс психотерапии. А я ненавижу мозгоправов.
— Прости, но я не знаю, кто такие мозгоправы. Я могу слушать тебя, а могу просто молчать. Выбирай сам.
— Обладеть просто, — а в голосе зазвучало раздражение. — Ты опять начинаешь свою излюбленную игру в прекрасную незнакомку с другой планеты, — вдруг улегся на другой бок и замолчал.
— А чего ты ждал от нашей встречи?
Но ответа не последовало.
Скоро молчание утомило, и я вышла на улицу через заднюю дверь, что вела на большую веранду, огороженную перилами, а по центру переходящую в длинные мостки. Пусть Деван сам решает, чего хочет. Если хочет молчать, пусть молчит. Главное, он сейчас не один. А погода сегодня пасмурная, над океаном зависла дымка, небо заволокло облаками, сквозь которые проглядывался тусклый диск солнца.
Я отправилась на помост. Человеческий дом, честно говоря, не по мне. Слишком тесно, слишком замкнуто. Все равно, что жить в коробке. Однажды я читала сказку о мальчике в коробке, он так любил свою коробку, что вылезал оттуда один раз в день, чтобы поесть, потом и вовсе одичал. В итоге в один прекрасный день мама мальчика заглянула в коробку, а вместо сына обнаружила внутри щенка. Очень поучительная сказка.
Деван тоже сидит в коробке. По сути, что его жилище, что клуб, что Рестораны и даже яхта — все это коробки, отличающиеся только размерами. Размышляя о любви людей закрываться от мира, я и не заметила, как запела. Мы никогда не выбираем, что петь, у нас нет заготовленных песен, слова рождаются сами по себе и зависят от одного единственного — нашего настроения. Не знаю, как долго я пела, но в какой-то момент слова закончились. В ту же секунду за спиной раздался голос:
— Почему ты остановилась? — Деван сидел позади.
— Потому что песня закончилась.
— А можешь спеть еще раз? У тебя неземной голос, в нем и слова, и музыка звучат одновременно.
— В следующий раз.
— Миранда, кто ты?
— Сначала расскажи мне, кто ты. А потом, может быть, и я поделюсь.
— Так, я уже все рассказал.
— Ты рассказывал о своей прошлой жизни, но не о себе. Я знаю лишь о событиях вокруг тебя.
— Не знаю, что именно ты хочешь услышать. Я вырос в обеспеченной семье, мог позволить себе все, что угодно. Получил хорошее образование, место в компании отца и любовь окружающих, хоть и фальшивую. Но мне хватало.
— Это опять обстоятельства, а не ты.
— Миранда! — всплеснул руками. — Я двадцатисемилетний одинокий пьющий миллионер. Я пустышка, мыльный пузырь! Я лишь комод набитый долларами, в который то и дело залезают чьи-то руки, выдвигают ящики, опустошают их, даже обратно задвинуть не удосуживаются.
— Но ты, наверно, не всегда был таким? Ты был ребенком. Кем ты тогда считал себя?
— Не знаю. В детстве мы кем только не бываем. И космонавтами, и Родин Гудами, и Гарри Поттерами. Мне нравилось изображать благородного пирата, который грабит, но не убивает, а еще находит красивую девочку, спасает ее и уводит с собой. Но вместо этого я превратился в пьющего моряка, у которого тысяча и одна красавица, лишенная души и мозгов заодно.
— Что же мешает избавиться от образа моряка?
— Все те же обстоятельства, — он прислонился спиной к столбу, взор его устремился на воду.
— Деван, есть ты, а есть окружающие тебя люди. Это они создают обстоятельства, они заставляют тебя жить по их правилам, угрожают, если ты перечишь и надеяться, что ты все-таки сломаешься, — и я говорила не о нем сейчас, а о себе. — Но мне кажется, пора поставить во главу угла свою судьбу, себя самого. Конечно, постараться при этом не навредить остальным, тогда обстоятельства отступят, как и те люди. Оставшись без них, ты не пропадешь, а наоборот, поднимешься в своих же глазах.
— Значит, я должен послать их всех к черту?
— Нет. Ты должен отказать им в том, чего ты не хочешь, что тебе вредит.
— Мудро. А теперь твоя очередь. О себе я рассказал.
— Моя жизнь похожа на твою, только не выпивкой, не деньгами. Меня с детства приучали жить по правилам и законам, которые мне чужды. И однажды я возразила.
— И как? Помогло?
— Помогло. Возможно, в результате этого придется многого лишиться, но оно того стоило.
— То есть, ты хочешь убедить меня сделать то же самое? Ведь, если я откажусь от принципов моего отца, от его планов на мою дальнейшую жизнь, он выгонит меня, оставит без гроша. И я не знаю, в каком мире живешь ты, Миранда, но в моем мире остаться без денег значит пропасть.
— Однако, твой отец не заставляет тебя пить.
— Да, это так. Только он заставляет меня жить по его правилам, а чтобы хоть как-то забыться, я пью.
— Ты смирился, подчинился и просто заглушаешь боль. Но выпивка скоро перестанет помогать, — выходит, мы с ним и правда похожи. Что его угнетает отец, что меня семья. — Чего же хочет от тебя отец?
— Женить на дочери бизнес-партнера, а когда придет время, усадить в кресло главы компании этого самого партнера. Для папаши значение имели и имеют только бабки. Он талантливый бизнесмен, тут не поспоришь, но за талантом давно уже нет души. Знаешь, он и сюда меня выслал только для того, чтобы я не маячил у него перед глазами и не напоминал о матери.
— Сочувствую.
— А ты, значит, считаешь, мне стоит рискнуть?
— Да, — я сидела на пирсе и смотрела на переливающиеся волны.
На что Деван переместился поближе ко мне, взял за руку:
— Прошу, спой еще раз. Для меня сейчас это лучшее лекарство.
Я запела, а когда закончила, поняла, что мы провели на пирсе всю ночь. Деван и глаз не сомкнул. Он действительно слушал и все еще держал меня за руку. Но время близилось к рассвету.
— Мне пора домой, — все-таки поднялась.
— Тебя отвезти на пристань?
— Нет-нет, я сама доберусь, а тебе лучше поспать.
И только мы поднялись, только собрались обратно в дом, как из дверей показалась Линда. Она едва сдержала порыв гнева, от которого ее лицо приобрело красноватый оттенок, само собой, гнев девушки был адресован мне. Линда тотчас подскочила к Девану, принялась обнимать его, целовать.
— Боже, дорогой! Как ты мог не позвонить мне после всего случившегося?
— Прости, Линда, — отстранился от нее, чем невольно зажег фитилек надежды во мне, — но я очень устал.
— А для нее не устал? — покосилась на меня.
— Прошу, не начинай. Миранда спасла меня, вытащила из воды, поэтому имеет полное право навестить.
— Ладно, милый, прости свою глупую рыбку. А теперь проводи гостью, и пойдем скорей. Я положу тебе на лоб влажное полотенце и дам чего-нибудь выпить, чтобы снять напряжение.
На что я усмехнулась и подумала, что из нее такая же рыбка, как из меня кенгуру. И она опять хочет его напоить, какая ирония!
По всей видимости, просто так он не мог от нее отделаться прямо здесь и сейчас, так что, в дом мы зашли все вместе, где Деван проводил меня до парадной двери:
— Надеюсь, завтра мы снова встретимся. Я согласен рискнуть, — и подмигнул на прощание.
Идти пришлось недалеко. Обогнув его дом, я вернулась к побережью, но прежде чем войти в воду, посмотрела в окно. Деван снова целовался с ней, после чего они пошли наверх. И фитилек надежды в тот же миг потух. Но мы условились, что между нами только дружба, значит, так тому и быть. Тем более, люди быстро не меняются. Кто знает, возможно, все еще впереди и возможно, он еще поймет, что Линда не та женщина, с которой стоит разделить жизнь.
Я успела опуститься в воду до восхода, а когда отплыла на несколько метров от берега, на горизонте вспыхнул краешек светила. Мне же сейчас как никогда хотелось темноты, и я устремилась вглубь, где по дну ползают интересные существа, у которых светятся усики, они как земные светлячки, только крупнее и быстрее. Скрывшись в высоких густых водорослях, еще с минуту понаблюдала за мечущимися созданиями, после чего уснула.
Глава 10
Предыдущая глава Следующая глава
Правда, спустя восемнадцать лет
До выбора жениха оставалась неделя. Благо, родители не напоминали об этом, они терпеливо ждали. К сожалению, нет ли, но я их не удивлю, не успокою, увы. Мое решение однозначно — никакого брака с неизвестным мне мерроу! Солье тем временем снова начала проявлять интерес. Она кружила вокруг как акула и выпытывала всевозможные тайны моего общения с Деваном.
А он за две недели наших встреч преобразился. Деван больше не чувствовал себя потерянным, к нему вернулся былой энтузиазм, желание шутить, рассказывать свои невероятные истории. Огорчало одно — он продолжал встречаться с Линдой. Девушка приходила к нему по утрам, а по вечерам приходила я.
Солье когда узнала об этом, то едва не настучала мне по хвосту, а потом предложила избавиться от соперницы. Сестра была убеждена, что Джейк нравится мне, а значит и владеть им должна только я, что лично для меня звучало дико и нелепо. Нельзя владеть кем-то, можно лишь желать быть с кем-то, но у мерроу свои представления о жизни, хотя, о чем я говорю! Я тоже мерроу, и уж если честно, в душе я желаю, чтобы Деван бросил свою Линду.
Сегодня я снова собралась плыть к Девану, однако меня задержала Солье, она принялась упрашивать показать ей скалы, к которым обычно плаваю я, чтобы спеть там песню для своего мужа. Мне пришлось объяснить ей, что и где находится, а самое главное, как избежать несчастного случая, ибо во время прилива там небезопасно. После Солье отправилась к Ранье, а я почти скрылась за рифом, как вдруг заметила маму с отцом. Они явно о чем-то спорили вдали ото всех, мама так бурно жестикулировала, тогда как отец то соглашался с ней, то категорично мотал головой. Никогда не подслушивала чужие разговоры, но такое сильное волнение на лицах родителей вынудило нарушить правило. Я подплыла как можно ближе, спряталась за камнем. Мысли можно прочитать только с близкого расстояния.
— Итеррима, так нельзя, — в очередной раз покачал головой отец. — Для нее всё совершенно иначе, чем для нас. Она не сможет жить нашими законами, как бы мы того ни хотели.
— Она должна! Она выросла среди нас, впитала наш уклад. А эти капризы, это лишь ее дурной характер! Потом все изменится, она свыкнется, вот увидишь.
— Не свыкнется. Раньше я, как и ты думал, что все получится. Теперь вижу, что нет. Мне кажется, пришло время все ей рассказать. Мемо уже взрослая, ей пора узнать правду.
— Триторрио, — продолжала сопротивляться мама, — мы вырастили ее как свою. Она просто обязана послушать нас. Да и какая разница, кто ее родил, она выросла здесь, в океане.
— Ты не понимаешь. Они другие и живут другими законами, это заложено у них в крови.
Больше терпеть я не смогла и выплыла к ним, отчего мама вздрогнула, а отец опустил взгляд.
— Может, поделитесь этой увлекательной историей и со мной? — с укором посмотрела на них обоих.
— О чем ты, Мемо? Мы говорили вовсе не о тебе и вообще не обязаны перед тобой отчитываться, — мама как всегда решила перейти в нападение, но отец не стал молчать.
— Хватит, Итеррима! Здесь мое слово закон, а я желаю все рассказать, — и он обратился ко мне. — Мемо, дочка. Нам давно надо было поведать тебе правду. Сразу, как только мы поняли, что ты не можешь разделить образ жизни нашей семьи.
— Что же это за тайна?
— Ты не наша дочь, — развел руки в стороны. — Я подобрал тебя на берегу младенцем и забрал с собой. К нашему удивлению и счастью океан принял тебя, но ты не морская фейри.
— А какая же? — ощутила дрожь во всем теле.
— Речная. Твои сородичи водятся в реках и озерах. Поэтому ты не похожа на нас, у тебя синие глаза и хвост. Но это все мелочи. Главное, речные ундины живут поодиночке, а не в семьях, как мы.
— Поэтому я всегда хочу быть одна?
— Да, — отец очень переживал, отчего все время дергал хвостом. — Не сердись на нас. Мы думали, если ты выросла среди нас, то свыкнешься, и твоя кровь не заговорит, но этого не случилось. Поэтому я отменяю решение о твоей свадьбе и даю тебе право выбора.
— Какого еще выбора? — возмутилась мама.
— Мемо сама решит, быть ли ей с нами, или уйти независимо от того, найдет она себе жениха или нет.
— Где ты меня нашел? Где мой настоящий дом? — подплыла к нему, схватила за руку.
— У берегов Ирландии. Там много речных ундин.
— Но разве речные фейри могут плавать в морской воде?
— Нет, — покачала головой мама, — речные ундины могут жить только в пресных водах, а ты особенная. Поэтому-то я и решила, что ты сможешь жить среди нас и быть одной из нас. Я лишь хотела для тебя счастья.
Тогда я впервые увидела сочувствие в ее глазах, она искренне переживала. Возможно, родители действительно желали только добра и хотели дать мне настоящую семью, только я не нуждаюсь в ней в силу своей природы.
— Мемо, девочка моя. Я надеюсь, что в твоей жизни все будет хорошо, и ты найдешь то счастье, которого просит твоя душа. Если хочешь, можешь остаться с нами, а если нет… держать не будем.
— Простите, но мне надо осмыслить все.
— Конечно.
Я приняла решение не выходить сегодня к Девану, а отправиться на дикий пляж, чтобы обо всем подумать, осознать. Конечно, я давно чувствовала и знала, что не такая как они, но не могла даже представить, что настолько не такая. Теперь все встало на свои места, больше не нужно находить оправдания своим странностям и отличиям, не нужно стесняться себя, теперь можно начать новую жизнь, первой главой которой станет поиск настоящей семьи, а точнее своих сородичей. Я должна узнать, почему меня бросили.
На пляже провела всю ночь. С меня как будто оковы сняли и выпустили в свободное плавание. Но куда плыть? К берегам Ирландии? А если речные ундины не примут меня, тем более я столько лет прожила в океане? Вдруг не смогу принять пресную воду? Сейчас было больше вопросов, чем ответов. Возможно, спустя какое-то время все уляжется и мысли успокоятся, тогда и решение придет. Сейчас я не могу просто так уплыть, не могу из-за Девана, которому все еще нужна моя помощь. Самое неприятное то, что мне некому открыться, некому рассказать о своей печали и не от кого принять совета. Отец все возложил на меня, а мама до сих пор хочет, чтобы я осталась. Я бы с радостью поделилась с Деваном, но делать этого нельзя по ряду причин, самой главной из которых является страх открыться. А пока он в неведении, у меня еще есть друг.
Наутро я уплыла далеко от берегов и провела весь день в компании китов. Одна из самок родила малыша. Дружелюбные гиганты праздновали столь радостное событие, а я плавала рядом и гладила новорожденного. Как это прекрасно видеть новую жизнь. Этому малышу еще столько всего предстоит, но с ним все будет в порядке, ведь около него будет семья, всегда и до последнего взмаха хвоста. Киты чудесные создания, ели бы все могли так любить друг друга как они, мир тогда бы не знал горя. Я была счастлива рядом с ними, но только как сторонний наблюдатель, сама же хотела чего-то другого, чего-то такого, чего моя душа еще не осознала до конца, благо время не стоит на месте, и оно все расставит на свои места… однажды.
К вечеру вернулась обратно к побережью. Надо было навестить Девана. Но добравшись до его виллы, обнаружила пустой дом, а когда собралась уйти, заметила записку в цветочной вазе рядом с дверью. Тогда развернула ее и прочитала:
«Дорогая Миранда, я долго ждал тебя вчера ночью, чтобы сообщить важную новость, но, увы, так и не дождался. Я улетаю домой на неделю. Когда вернусь, надеюсь, встретимся. Я все еще нуждаюсь в тебе, с каждым днем все больше.
Деван »
Ну вот, теперь даже не отвлечься на чужие проблемы. Но ничего, он скоро вернется, и мы продолжим. И он написал, что все больше нуждается во мне. Верить ли его словам? Деван часто говорил, что я особенная, что притягиваю его как магнит, а после приводил Линду и притягивался к ней. Мне всё это предельно надоело, но друзей в беде не бросают, все же Деван проделал над собой серьезную работу, он прекратил пить, стал реже посещать клубы, больше времени проводил дома. А еще мне кажется, он все-таки любит Линду, тогда как мне досталась роль странной девушки с удивительным голосом, которая лечит его душевные раны. Жаль, очень жаль, но сердцу не прикажешь…
Глава 11
Предыдущая глава Следующая глава
Жуткий конфуз
Неделя началась с сильных дождей. Я не выходила на сушу, мало с кем разговаривала. Моей последней страстью стала незримая помощь местным рыбакам в ловле осьминогов. Это были не те люди на огромных судах с огромными сетями, которые ловят всех подряд, здешние рыбаки выходили в море на маленьких лодках по одному или по двое. Они мастерили ловушки из покрышек, которые опускали на дно, а я забрасывала в эти покрышки крабов для приманки. Рыбаки очень суеверный народ, они каждый раз просят удачи, когда выходят в открытое море, могут тереть себе уши, плевать через плечо. Они всегда надеются и никогда не унывают, считают, что море тоже бывает не в настроении, в чем абсолютно правы.
В те редкие дни, когда я все-таки возвращалась к семье, мне приходилось тяжелее обычного. Теперь я смотрела на своих, а видела чужих, пропасть между нами становилась все шире и глубже. Мама очень боялась моего отказа, отец видимо не хотел давить, оттого оба молчали. Однако сестрам они все-таки поведали обо мне. А раз узнали сестры, следом новость разлетелась по остальным. Но никто не проявил любопытства, подозреваю, мучить меня расспросами запретил отец. Лишь однажды ко мне подплыла Солье. Правда, интересовала ее не я, а Деван. В тот день мы были глубоко на дне, так как на поверхности разыгрался нешуточный шторм. Я, как всегда, лежала на водорослях, а Солье пристроилась рядом и начала издалека:
— Я так счастлива с ним. Он буквально угадывает каждое моё желание, — искрилась счастьем сестра, нахваливая своего мужа.
— Поздравляю. Это, наверно, то, чего ты всегда хотела.
— Именно. Если бы не он, моя жизнь была бы похожа на раковину, которую давно покинул хозяин.
— Солье? — посмотрела на нее с ухмылкой. — Я ведь вижу, что ты хочешь о чем-то спросить.
— Все-то ты всегда видишь. Да, хочу. Хочу узнать, как у тебя продвигаются отношения с двуногим красавцем.
— Никак. Мы просто друзья, чем вполне довольны.
— Как может мерроу дружить с человеком? Во всех легендах и поверьях люди влюбляются в ундин, как собственно, и в жизни.
— А потом бросают, как в легендах, поверьях и, собственно, в жизни. Он любит свою девушку Линду. Хоть и считает ее назойливой эгоисткой, но все равно любит.
— Он сам тебе сказал об этом?
— Нет, но это и так видно. Она всегда рядом, а он не против.
— Но между вами что-то же возникло в самом начале.
— То кануло в лету. Люди не способны любить сверхъестественных существ, они фантазируют о нимфах, ангелах и прочих созданиях, а потом спускаются с небес на землю и продолжают жить в своей реальности, где выбирают в пару себе подобных.
— Всегда есть надежда, что именно у тебя будет иначе.
— Возможно. Но такие надежды как раз и губят впоследствии.
— А мне кажется, Девану нравишься ты.
— Солье, ты как ребенок, — покачала головой.
Она вернулась к мужу, а я осталась лежать и наблюдать за волнением воды наверху.
В жизни нет ничего постоянного, весь мир в движении, надо лишь правильно выбрать направление и плыть по нему навстречу своим мечтам, я всегда хотела побывать везде и узнать все, что называется миром. Теперь даже не надо переживать из-за семьи, они отпустят. Но я все еще переживаю из-за мужчины, он единственный, кто меня держит здесь.
Наконец-то неделя скитаний завершилась, и сегодня вечером я увижу Девана. Для встречи с ним выбрала лучший наряд — длинное платье в древнегреческом стиле цвета слоновой кости с небольшим орнаментом на груди, после чего направилась к его дому. А когда постучалась, какое-то странное волнение охватило душу, отчего мелкая дрожь пробежалась по рукам и ногам. Деван распахнул дверь и в ту же секунду схватил меня на руки, занес в дом, где принялся кружить:
— Миранда! Ты себе даже не представляешь, как я счастлив. В моей жизни явно наметился прогресс, и все благодаря тебе.
В его глазах было столько задора, радости. Как будто он побывал в раю и вернулся, чтобы рассказать мне о своем незабываемом путешествии:
— Я очень рада. А что именно случилось? — в этот момент сознание царапнула неприятная мысль, а вдруг он решил жениться на Линде?
Деван усадил меня за барную стойку, сам сел напротив:
— У меня был долгий и серьезный разговор с отцом. Он орал, угрожал, поклялся лишить наследства, но, в конце концов, послал к черту. Теперь я, если так можно выразиться, свободен.
— Вот видишь, не так-то и страшно было.
— Верно. Если честно, разговор мог состояться уже давно. Меня просто устраивало жить сыто и богато. Вроде я не хотел играть по его правилам, упивался жалостью к себе, но и действовать не хотел.
— Выходит, теперь и жениться не надо?
— Не надо, — едва не рассмеялся.
— Вот ведь Линда обрадуется, — да, мне важно знать, что он думает о будущем с ней.
— Что? Линда? А она тут, каким местом? Линда здешнее увлечение, тем более временное.
— Надо же… И сколько у тебя таких временных увлечений? Наверно, в каждой стране по штуке?
— А ты что? Ревнуешь? — посмотрел на меня с прищуром.
— Нет, — конечно же, да, но ему об этом знать необязательно. — Просто, за девушек обидно. Они надеются, ждут, а ты…
— Глупости. Они, точнее, она знает, что между нами ничего, кроме постели.
— Ясно.
С одной стороны услышанное порадовало, с другой, породило новые сомнения. Слишком уж ветреная натура Деван Мартинс, все-то у него временно, все-то не по-настоящему.
Весь вечер и ночь мы провели за долгими задушевными беседами… о нём. Деван, конечно, пытался узнать, что происходило со мной за время его отсутствия. Но разве я могла рассказать? Рассказать, что тоже победила, узнала кто я на самом деле и что удел мой — одиночество. Однако я устала от двойной жизни, устала изображать из себя человека, отмалчиваться, врать. Деван делился со мной всем, был откровенен, возможно, как никогда и ни с кем, тогда как я сочиняла легенды об отце-рыбаке, о затворничестве и прочей небывальщине.
С рассветом я вернулась в океан, как всегда. И поймала себя на мысли, что, по сути, не имею дома. Плаваю в океане, гуляю по суше, а где я живу на самом деле? Где мой дом? Где я хочу, чтобы он был? Или это всё влияние человека? Насмотревшись на их коробки, неужели я захотела такую же?
После того вечера встречи с Деваном стали происходить каждый день. Что удивительно, с Линдой он практически не виделся, редко отвечал на ее звонки, а если отвечал, то чаще отказывал во встречах. Хотя, было бы правильнее объясниться с ней, но Деван не торопился с выяснениями отношений, возможно, потому что не принял окончательного решения поставить точку. А я наконец-то отвлеклась от своих мыслей о туманном будущем. Мы много гуляли, ходили на местные дискотеки на открытом воздухе, где Деван научил меня танцевать. Танцы оказались весьма интересным занятием. Но самое главное, мой-чужой мужчина все время касался меня, он дотрагивался до рук, спины, лица, да и я не стеснялась -изучала его такими же прикосновениями. Мне нравилось находиться в его руках, нравилось ощущать его тепло, взгляды, учащенный пульс и дыхание. Он мне нравился!
Но одной прекрасной ночью случилось то, что изменило мою жизнь, перечеркнуло прошлое и разрушило настоящее.
Я, как всегда, пришла к Девану под вечер, на этот раз мы остались у него дома и просто сидели на пирсе, разговаривали о подводном мире, он снова пытался удивить меня своими познаниями, а я мило улыбалась и удивлялась. В какой-то момент взгляд Девана опустился мне на шею, где на тонкой нити поблескивала жемчужина. Красивая перламутровая жемчужина, которую я нашла давным-давно и хранила в мешочке для всяческих находок, но сегодня захотела надеть, чтобы быть еще красивее. Для него.
— Ты так смотришь, — смутилась, ибо его взгляд скользнул ниже.
— Красивая жемчужина. Редко, когда можно встретить такой оттенок, — сразу встрепенулся. — Очень похожа на одну из коллекции дочери полководца Муттино. Его корабль затонул триста лет назад недалеко от южного побережья Австралии. Как выяснилось двумя столетиями позже, на том корабле было очень много интересного для королевской казны. Дочь с отцом выжили после кораблекрушения и когда сошли на берег, на девушке было ожерелья как раз их очень похожего жемчуга.
— Вот как, — тогда я поспешила снять жемчужину. — Я нашла ее в море очень давно. Оказывается, она могла принадлежать знатному человеку.
— Позволишь? — кивнул на нее.
— Да, конечно, — и положила жемчужину ему на ладонь.
Деван принялся рассматривать жемчужину, как вдруг она выскользнула из его руки и полетела вниз. Прокатившись по деревянному настилу, юркнула в прореху между досками и отправилась прямиком в воду, где опустилась на большой плоский камень на дне рядом с деревянной опорой.
— Моя жемчужина?! — тотчас подскочила и склонилась над водой.
— Черт! — тоже подскочил. — Прости! Миранда, прости! У меня руки из одного места, прости! Я сейчас достану.
В секунду он снял с себя рубашку и прыгнул в воду, а поднявшись на поверхность, расплылся коварной улыбкой, затем раскрыл ладонь, на которой лежала моя жемчужина.
— Спасибо, тебе, — попятилась назад. — Давай, выбирайся из воды.
— Не хочу, — мотнул головой, — вода сегодня обалденная, лучше ты иди ко мне. Поплаваем.
— Не стоит. Я и так много времени провожу у воды, уж лучше побуду на суше.
— Ладно, тогда держи свою жемчужину.
Но когда я потянулась за ней, Джейк схватил за руку и дернул к себе. Перед глазами успело мелькнуть ночное небо с застывшим месяцем, и я очутилась в воде. Сердце едва не выпрыгнуло из груди, ведь я ощутила, как вместо двух ног на плаву меня удерживает хвост. Благо Деван не заметил, все же было темно, зато он увидел мое лицо.
— Эй? Ты чего?
Очевидно, я побледнела, вернее, посинела.
— Ты будто цунами увидела.
— Лучше бы его, — я часто дышала, руками держалась за опору моста, за которую спрятала хвост. Ох, еще и чешуйки наверняка проявились на теле. Они есть везде — на руках, спине, лице, но гораздо бледнее и мягче тех, что на хвосте.
— С тобой все нормально?
Он собрался было подплыть, но я его остановила:
— Стой! Лучше вылезай из воды и принеси мне полотенце. Пожалуйста.
— Хорошо. А тебя можно оставить одну?
— Да-да. Иди.
Он тотчас вылез и отправился за полотенцем, а я подтянулась на руках и села на помост, затем выставила хвост, чтобы он обсох, но Деван вернулся слишком скоро, из-за чего мне пришлось вернуться в воду.
— Давай, я помогу тебе, — он положил полотенце на доски и протянул мне руку.
— Знаешь, принеси мне еще воды. Как-то пить очень захотелось.
— Да что с тобой такое? Стоило тебе упасть в воду, как ты побледнела, а сейчас и вовсе посинела. Никуда я не пойду, пока не вытащу тебя.
— Поверь, я в норме. Просто все произошло слишком спонтанно, а от резкой смены положения у меня обычно кружится голова.
— Тогда тем более тебе нужна помощь.
Вдруг легкие больно сковало, мне срочно нужно опуститься под воду. Деван тем временем заметил, что мне стало еще хуже. Видимо я уже посерела.
— Так. Ну, все! Давай руку! — крикнул как никогда грозно.
— Дай мне минуту, — отпустила деревяшку. — Я немного освежусь и вернусь.
Отплыв подальше, скорее опустилась под воду и начала втягивать ртом воду, прогонять ее через жабры. Да, мы можем дышать воздухом, но с первым появлением хвоста обязательно должны сделать первый «вдох» под водой. А когда немного полегчало, поднялась на поверхность, но и слова сказать не успела, Деван точно дельфин нырнул в воду. Спустя пару секунд я ощутила его руки у себя на талии.
— Я вытащу тебя, держись, — потянул к помосту.
— Не надо, прошу тебя. Мне уже легче, правда, — я старалась не шевелить хвостом, только бы не коснуться им Девана.
— Как бы там ни было, нам все равно пора заканчивать с купанием.
— А я передумала, давай поплаваем наперегонки. А кто проиграет, идет за водой. Идет?
В этот момент Деван начал осматриваться:
— Здесь рыбы?
— Нет. Вокруг никого, — только я, подумала про себя.
— Всё! Мне это уже совсем не нравится. Давай, поторопимся.
Деван хотел подтолкнуть меня, чтобы высадить на помост, но в тот же миг откачнулся. Его глаза источали едва ли не животный ужас.
— Что с тобой? — спросил с трудом.
— А что со мной? — вот и всё, докрутила хвостом, бестолковая рыба. Он таки дотронулся до него.
— Что с твоими ногами?
Правильнее было бы спросить, где они — эти мои ноги?
— Вылезай из воды, Деван, — усталым голосом произнесла я.
На что он, обогнув меня по дуге, выбрался из воды, после чего уставился вопросительным взглядом в ожидании объяснений.
— А теперь смотри, — добавила с еще большим чувством разочарования.
Мне больше ничего не оставалось, как раскрыться перед ним. Я сняла платье, бросила его Девану в руки, затем легла на воду и подняла вверх свой хвост. Впервые мне было одновременно, и стыдно, и больно, за то, что я русалка. Руки дрожали, а в горле образовался ком. Меж тем Деван стоял и молчал. В его глазах было смятение, все тот же страх, от которого он не мог даже пошевелиться. Такое молчание длилось несколько минут, потом мне надоело.
— Что ты молчишь? Скажи что-нибудь.
— Ты? — глубоко вдохнул. — Ты русалка? — и опустился на пол.
— Да. Фейри мерроу, если точнее.
Деван схватился за голову и разразился поистине диким хохотом, отчего мне стало еще хуже.
— Русалка! Русалка! Да, как это вообще возможно?! Я все это время водился с рыбой!
— Что? С рыбой? — посмотрела на него широко раскрытыми глазами.
— Ну, да. Ты же прямо какая-то Ариель из сказки. Я ее всегда называл страшной рыбой, — продолжал надрывно смеяться.
После этих слов мне захотелось исчезнуть, тогда я просто отвернулась, и как никогда высоко прыгнула в воду, а погрузившись на глубину, устремилась прочь.
Если бы я могла летать, то улетела бы на самую высокую гору, если бы могла свободно бегать, убежала бы на другой конец земли, но мне не дано ни летать, ни свободно бегать.
Я плыла и плыла, а когда обессилела, опустилась на песок. Вот она — цена за привязанность к людям. Смех и презрение, больше ничего! Деван оказался таким же, как все остальные — безжалостным эгоистичным существом, считающим себя выше, лучше, достойнее, благороднее. Но этого и стоило ожидать. Я осмотрелась вокруг. Мой мир океан, мой дом океан, океан мое всё, так было до сего момента. Пришло время заканчивать строить иллюзии и двигаться дальше.
На дне просидела до самого утра. От забвения очнулась, когда первые лучи прошили толщу воды и едва ощутимым теплом коснулись моего лица. Я сейчас же вернусь к семье, скажу матери с отцом, что не останусь с ними. Пусть моя история останется здесь, дальше нести на себе эту ношу не хочу и не буду. Морские мерроу созданы для океана, люди созданы для земли, а я… я пока не знаю, для чего создана, но постараюсь найти ответ, обязательно.
Глава 12
Предыдущая глава Следующая глава
Найти, чтобы простить
Первым делом, когда вернулась к своим, я подозвала Солье и поведала ей обо всем, мне необходимо было выплеснуть накопившееся. Она внимала с едва ли не открытым ртом. Ей не верилось, что прекрасный и романтичный человек Деван мог настолько низко себя повести.
Он мне нравился, действительно нравился, иногда казалось, что даже больше, но вся его жизнь состоит из шаблонов и предрассудков, увы, его сознание оказалось неспособно принять и оценить то, что в мире существует не только человек разумный.
Солье выслушала меня, не перебивая, а потом обняла и поцеловала в голову.
— Мемо? Это еще не конец. Поверь. Если один человек посчитал тебя морским чудищем, вовсе не значит, что и другие так же поступят. Люди разные, как и мерроу. Все вокруг тоже долгое время считали тебя странной, но только потому, что не знали твоей истинной природы, а познав ее, они посмотрели на Мемо с уважением и восхищением. Ведь ты речная ундина, которая по каким-то неведомым причинам может плавать в океане. Это чудо! Может быть, не стоит искать признания среди людей, а стоит его найти среди своих? Пусть то будут морские или речные мерроу.
— Наверно, ты права. Я просто запуталась. Мне пора принять себя такой, какая я есть. Видимо, пришло время найти речных фейри и задать им парочку вопросов, — печально усмехнулась.
— Ты намереваешься покинуть нас?
— Это необходимо. Иначе я так и буду метаться. То океан, то суша. Я устала.
— А ты говорила маме или отцу?
— Еще нет, но собираюсь. Я скажу им сегодня, а завтра утром отправлюсь в свое долгое путешествие.
— Мне будет тебя не хватать, именно ты дала мне сил, чтобы пойти против традиций. Я всегда наблюдала за тобой с восхищением и завистью, хотела быть такой же — независимой и своенравной.
— Поверь мне, сестра, что в этом куда меньше хорошего, чем кажется. Меня тянет к одиночеству, но в то же время хочется найти свою половинку. Всё это разрывает на части, делает несчастной. Ты смотришь на всех и радуешься тому, что они любят, рожают детей, проводят вместе время, но не хочешь того же для себя, вместо этого хочешь чего-то другого, а чего именно сама не знаешь.
— О, великие силы стихии! Я и не знала, что тебе настолько плохо.
— Да, Солье. Мне плохо. Когда я была с Деваном, я чувствовала себя на своем месте, что ли. А когда покидала его, каждый раз уплывала далеко-далеко и испытывала истинное удовлетворение от прожитого дня. Это жуткое ощущение неустойчивого баланса. Тебя кренит то влево, то вправо, и так постоянно.
— Скажи, ты любишь его?
— Не знаю. Возможно. Я до сих пор не могу дать правильного названия тому, что чувствую к Девану. С ним было и легко, и сложно одновременно. Он, то пил, то бросал меня, то насмехался, то говорил, что я ему нужна как воздух. Надежда на искренность появилась только тогда, когда ему стало по-настоящему плохо, когда он едва не погиб. Мне казалось, я помогу ему, и он изменится, станет чище, мудрее, а еще полюбит меня... увы…
— Он идиот, если не разглядел того чуда, которое было с ним рядом все это время. А значит, его судьба по-прежнему не в его руках. И я все-таки прошу тебя, не принимай спонтанных решений, просто тебе сейчас больно, поэтому хочется уплыть как можно дальше ото всего, — взяла меня за руку. — Подумай, Мемо. Мы все-таки семья.
— Хорошо, Солье, я подумаю. Спасибо тебе за всё.
— Ты моя сестра, как я могу оставить тебя в трудную минуту.
Она уплыла, а я осталась сидеть около нашего рифа. Возможно, Солье права и мне не стоит горячиться. Но, даже оставшись здесь сейчас, я все равно должна буду уйти потом, так как желание найти себе подобных непреодолимо. Решив все-таки дождаться следующего дня, легла на свое место и хотела взять в руку жемчужину, но коснувшись шеи, не обнаружила ее и только тогда вспомнила, что она так и осталась в руках Девана. Что за неприятности меня преследуют? Вот же рыбина безмозглая! Все самое дорогое растеряла.
Утро наступило незаметно. Из-за непогоды, что господствовала на поверхности, океан радовал полумраком. Как раз под стать настроению. Я даже подняться не смогла, телом овладело страшное бессилие. Потому и утреннюю трапезу пропустила.
— Почему не присоединилась к нам? — все-таки подплыла ко мне мама.
— Не хочу есть, — поймала в ладони рыбешку и сейчас же отпустила.
— Мемо, — устроилась рядом, — мне больно смотреть на тебя. Ты все меньше времени проводишь с нами, а если возвращаешься, то почти ни с кем не общаешься. Неужели мы с отцом были настолько плохими родителями? Неужели мы и капли твоей любви не заслужили?
— Я вас очень сильно люблю, — положила голову ей на хвост. — И всегда буду любить. Мне просто хочется найти свое место в этом мире. Найти любовь, если повезет, конечно.
— Ох, девочка моя, — принялась гладить по голове. — Мне неведомы твои терзания, я родилась и выросла в общине, всегда держалась ее правил, для меня страшнее всего было остаться одной в этих бескрайних водах. По сей день страх одиночества сильнее всех других страхов. А ты наоборот рвешься в неизвестность, в бездну. К сожалению, я никогда не смогу понять твоего рвения. Но я готова принять твой выбор.
— Спасибо, — обняла ее.
Да, мне стало легче. Мысли матери успокоили, ободрили, облегчили душу. Ее неприятие и непонимание с годами превратились в тяжелый камень, что тянул меня ко дну, вынуждал противиться, бастовать. Теперь можно не бастовать.
Пролежав в таком состоянии до самого вечера, вдруг, неожиданно для себя самой, захотелось выйти на сушу и наведаться в одно славное место, куда мы ходили вместе с Деваном. Там играла очень красивая музыка, туда приходили интересные люди, за которыми мне нравилось наблюдать. И когда лунный свет коснулся водяной глади, я поплыла к берегу, что был ближе всего к кафе под названием «Сияние в ночи». На сей раз вещи пришлось позаимствовать у влюбленной парочки, уединившейся в палатке на пляже. Здесь частенько останавливаются молодые парни и девушки, в основном, чтобы запечатлеть восход или закат на свои, как они их называют, смартфоны. Замысловатые штуки, с помощью которых можно разговаривать на расстоянии и оставлять картинки на память.
Когда подошла к палатке, до ушей донесся звонкий смех. Кому-то сейчас очень хорошо, весело, легко. Влюбленным нет никакого дела до окружающих красот. И пока двое наслаждались друг другом, я приступила к примерке. Девичьи джинсы с майкой оказались безнадежно малы, пришлось взять мужские шорты с футболкой.
Кафе встретило пряными ароматами специй, кофе и жженого сахара. Официант проводил меня к столику, а пока вел, без конца поглядывал мне на ноги. Все-таки обуви подходящей по размеру на нашлось.
Паренек положил на стол меню, очередной раз посмотрел на мои босые ноги, после чего удалился. И только я собралась углубиться в чтение, как передо мной выросла фигура. Еще через минуту высоченный и не слишком привлекательный мужчина уселся за стол. Он вел себя чересчур уверенно:
— Привет! — улыбался во весь рот.
— Я вас знаю, простите?
— Конечно, знаешь. Я Фил, друг Мартинса.
— Ах, очередной лучший друг. Да-да. Где-то мы, наверно, встречались.
— Мы встречались, и на пляже, и в Гольфстриме. Видимо, ты настолько была увлечена Деваном, что на остальных не осталось свободного места в памяти.
— Нет. Просто, когда вокруг слишком много нетрезвых лиц, все они сливаются в единую массу.
— Смешно. Ты мне лучше ответь, что ты такого сделала с нашим миллионером?
— А с ним что-то не так?
— Да он ходит, как в воду опущенный.
— Правда? Ну, да, он действительно недавно испытал стресс, будучи в воде. Его чуть не покусали морские змеи.
— Серьезно? — рассмеялся. — Не ожидал, что заядлый рыбак испугается змей, да он их голыми руками раньше ловил. — Фил прищурился и затаился. — Нам Мартинс иначе объяснил свое состояние.
— Как же? — а сердце неприятно дернулось в груди. Если Деван проболтался, то я сейчас очень рискую стать экспонатом в чьем-нибудь дорогом аквариуме.
— Он сказал, что очень плохо поступил с тобой, совершил какой-то ужасный поступок. А еще ищет тебя и готов утопиться, если не найдет. Ну, это вкратце.
— Что ж, Деван любит сыпать пустыми обещаниями, — сразу расслабилась. — Но если желание столь велико, пусть пойдет и утопится. Передай ему это, если встретитесь.
После чего я покинула кафе. Веселиться резко расхотелось. Такое ощущение, будто все южное побережье заселено друзьями и подругами Мартинса. Куда ни плюнь, обязательно попадешь в одного из них. Тогда вернулась на пляж, следом вернула вещи. В палатке к этому времени царила тишина. Нет, все же надо уплывать отсюда. Иначе так и буду натыкаться на Девана и его вездесущих собутыльников.
В ту ночь он сделал свой выбор. Деван рассмеялся мне в лицо, обозвал рыбой, показал свое презрение. Это не тот человек, на которого стоит тратить время, силы, чувства. Он их не заслужил. Он заслужил рядом такую как Линда. Женщину, готовую за деньги терпеть его пьянство и непостоянство.
Однако по пути к рифу, где обосновалась семья, начала остывать. Возможно, я не права, возможно, надо быть терпимее к людям и Девану в том числе. Все-таки мы очень разные, мы создания из разных миров. А вернувшись к своим, я уже думала о том, как бы незаметно навестить негодяя Мартинса. Удостовериться, так ли все плохо. Вдруг и правда страдает? Как бы я себя ни уговаривала, а меня тянет к нему. Аж ломает изнутри, настолько хочется его увидеть. Глупая, глупая русалка, позволившая человеку приручить себя.
Правда, я не стала торопиться и осталась с семьей. Если поплыву к Девану прямо сейчас, то перестану себя уважать. Но глаз за всю ночь я не сомкнула. Все лежала, считала мальков, что метались наверху, наблюдала за грациозными скатами, парящими в воде, точно птицы в небе, и думала о нём, представляла его, потом ругала себя и снова представляла. Это было невыносимо. Еле дождавшись утра, поспешила в направлении его дома, но уже скоро меня перехватила Солье.
— Далеко собралась? — преградила путь.
— Не очень. Хочу размять кости.
— Ну-ну, — подмигнула. — И еще, на всякий случай. Дома его нет, причем уже давно.
— О чем ты? Я вовсе не…
— Не рассказывай мне сказок. Я вижу, что тебя эта история с Деваном никак не отпускает.
— Хорошо, раз ты все видишь, все знаешь, поделись своим знанием и со мной. С чего ты взяла, что его нет?
— Не важно, — отмахнулась, — у всех есть свои секреты, я не исключение. Деван давно уже вышел в открытый океан на своей яхте. Через несколько дней после вашего расставания и по сей день он плавает где-то там. Причем, один!
— Ты так это сказала, будто меня заботит его одиночество.
— Конечно, заботит. Мемо, мне кажется, ты влюблена в него. Если бы не любовь, ты бы уже давно забыла о нем или вообще утопила, — расплылась ехидной улыбкой. — Мы же мерроу, мы можем долго болеть душой, только если любим, а если нет, хладнокровнее нас сложно найти существа. Хоть ты и не морская, тем не менее, русалка, а значит, чувствуешь так же.
— И что мне теперь делать? — я сдалась, а что еще хуже, признала правоту сестры.
— Найти его. Думаю, тебе не составит труда отыскать его яхту.
— С ума сошла?
— Он не просто так вышел в океан, Мемо. Он продолжает верить, что сможет найти тебя.
— А вот это уже бред! — замотала головой. — Деван любит рыбачить и не более того.
— Я знаю точно, что ему плохо. Но он не ушел куда-то по земле, он отправился по воде в одиночестве, а значит все так, как я думаю. А сейчас отправляйся на поиски, найди его и разберитесь наконец-то между собой.
— Почему только я должна искать его?
— Ты меня иногда поражаешь! Ну, не ему же нырять на дно с аквалангом и бороздить просторы океана в поисках таинственной девушки ундины. Так и на стаю акул несложно наплыть.
— Ты права, права. Просто я волнуюсь, — но ее чрезмерная осведомленность отчего-то не давала покоя. — Солье? Может, все-таки расскажешь, откуда ты всё знаешь?
— Всему своё время, сестра, — и устремилась прочь.
Все-таки Солье любой мерроу нос утрет, даже Эльке, несмотря на то, что та старше нас обеих. Но сейчас надо подумать о другом.
Где мог находиться Деван, я не мела ни малейшего представления. Так что, решила начать поиски с марины, где обычно находилась его яхта. Однажды Мартинс показал мне, как здешние яхтсмены заполняют особую табличку перед отплытием, в этой табличке они указывают приблизительные координаты своего местоположения для поисковых служб. Хотелось верить, что Деван заполнил табличку, иначе мне придется ох как нелегко. Я незаметно выбралась на берег, затем поднялась на пирс. Все-таки здесь очень красиво — стройный ряд белоснежных яхт сонно покачивающихся в лучах восходящего солнца, крики чаек, парящих над водой и больше ни души вокруг. Отыскать место швартовки яхты Девана труда не составило, поскольку только его судна сейчас и не было. Я подошла к столбику с табличкой, что стоял у края причала, и вытащила из специального кармашка лист бумаги. Что ж, сегодня удача на моей стороне. Он оставил координаты. Другое дело, для меня эти цифры просто цифры. Чтобы их понять, мне нужна помощь, а чтобы обратиться за помощью, мне нужна одежда.
Пришлось позаимствовать какой-то страшный комбинезон, от которого ужасно пахло машинным маслом. Тот висел на стене небольшого сарая. А нацепив на себя это нечто, поспешила к спасательному пункту, где сидел всего один человек, точнее, спал в кресле.
— Простите? — и громко постучалась в стеклянную дверь.
— Что?! — подскочил. — Где?! Кто?!
— Вы могли бы мне помочь? — поманила его к себе.
В ответ он встал, натянул футболку на большой живот, однако это не помогло, скоро край футболки снова задрался, затем мужчина вышел.
— Что случилось, мисс? — после чего осмотрел меня с ног до головы. — Почему вы в комбинезоне нашего механика?
Но у меня не было времени объясняться. И я воспользовалась чарами. Очень скоро взгляд человека потерял живой блеск, остекленел.
— Где это место? — показала ему бумагу с координатами.
— Сейчас посмотрю, — послушно взял ее, после чего направился обратно в пункт, где включил какой-то аппарат, ввел туда данные. — Вот, — ткнул пальцем в экран аппарата, на котором высветилась карта. Раньше я видела подобные в книгах.
— Благодарю, — да, я знаю эти места. Между прочим, хорошие рыбные места. Вероятно, Деван отправился туда вовсе не лечить душевные раны, а рыбачить. — Теперь можете спать дальше.
— Хорошо… — произнес вялым голосом, — спать дальше… — и опустился в кресло.
Спустя минуту он уже громко храпел, а я отправилась дальше. Возможно, зря…
Несмотря на скорость и мою устремленность, добраться засветло до яхты Девана не удалось. Да и силы закончились, тогда я отыскала чудесный островок водорослей. Устроившись поудобнее среди мягких ламинарий, собралась подремать, но вместо сна перед глазами начали возникать картинки нашей встречи. Только финалом встреч каждый раз было одно и то же — Деван смеялся, а потом бросал в меня бутылкой. Возможно, это всего-навсего страх, а возможно, предчувствие. Но раз уж я здесь, раз задалась целью найти его, я найду…
Сон окутал мягким мороком, опять перенес меня туда, где я никогда не была. Но прекрасное путешествие по закоулкам сознания завершилось слишком быстро. На поверхности все еще царила ночь. Пора!
Я поднялась наверх, чтобы осмотреться. Вокруг серебрилась бесконечная гладь океана и больше ничего. Но едва я собралась опуститься на глубину, как до ушей донесся далекий гул, он исходил не с поверхности, а из воды. Нырнув обратно, еще отчетливее услышала шум. Слух у нас куда острее под водой, так что, определить звук за сотню миль — это не проблема.
Тогда устремилась на звук. С каждой милей тот становился все громче. И скоро я нашла то, что искала. Яхта Девана! Ее мотор то глох, то снова начинал работать. Судно как-то одиноко раскачивалось на волнах, олицетворяло собой нечто мрачное и пустое, что наводило на неприятные мысли. Вдруг он снова напился и свалился в воду? Вдруг утонул? Или поскользнулся в каюте и сломал себе что-нибудь? С этим человеком вечно проблемы!
Я не без труда, но все же забралась на палубу, притом больно ударившись хвостом о лестницу. И еще некоторое время ждала появления ног, а когда те появились, отправилась на поиски дурака Мартинса. Первым делом пошла в рубку, а, не обнаружив там ни живого, ни бездыханного Девана, проследовала сначала в одну каюту, затем во вторую. Яхта была пуста! И тут внутри больно царапнула очередная мысль. А если он и вправду решил утопиться? Хотя о чем я, в самом деле? Из-за «страшной рыбы» Деван вряд ли стал бы сводить счеты с жизнью. Но… где же он тогда?
Вернувшись на палубу, я села и попыталась смыслить все происходящее. На судне Мартинса точно нет. На дне… нет, нет, нет, это сразу не то. Возможно, его сняли с яхты друзья, или спасатели, или еще кто-нибудь, правда еще была мысль о нападении хищников, однако, случись подобное, запах крови еще долго бы держался в воде. В любом случае, оставаться здесь не имеет смысла. Но не успела я подняться, как со стороны правого борта раздался всплеск, с того самого, где располагалась лестница. И я мигом забежала за рубку. По лестнице кто-то поднимался, а когда поднялся, мне захотелось немедленно нырнуть в воду и уплыть куда подальше отсюда, это было точно чудище из глубин. Черное существо с огромным горбом на спине прошлепало ногами-ластами до скамейки, а спустя минуту оно сняло с себя маску и мне вмиг полегчало. Деван! Тогда-то я вспомнила про водолазов, о которых мне рассказывала мама в детстве. Это у них ласты, маски и особые емкости с воздухом, чтобы дышать под водой.
Деван видимо плавал где-то за рифовыми островками, иначе я бы его заметила. Только, что он там делал? Искал клад с затонувшего пиратского корабля или решил поиграть в морской бой со здешними стаями тигровых акул? Или он решил стать ловцом жемчуга? Хотя, какая разница! Главное, с ним все в порядке, он жив, здоров и бодр духом, а мне пора. Мартинс развлекается в привычной для него манере.
Уйти мне помешало то, что я услышала через пару минут:
— Миранда, — раздалось очень тихо. — Если ты меня слышишь, пожалуйста, прости, прости за все, что я сделал. Мне жаль… Я бы сейчас все отдал за возможность хотя бы поговорить с тобой…
— Зачем? — все-таки не сдержалась.
Деван вздрогнул и резко выпрямился, после чего медленно повернулся в мою сторону:
— Миранда?
— Мемо, — вышла из укрытия.
— Что?
— Мемо, мое настоящее имя.
— Ты здесь, — он точно окаменел.
— Да, здесь. Так, о чем ты хотел поговорить?
— Объясниться хочу, а потом умолять простить меня.
— Для чего?
— Я испугался, Мир… — и нахмурился, — Мемо. Не знаю, поймешь ли ты, но с русалками мне встречаться не приходилось. Вы же сказка…
— Как видишь, те такая уж и сказка. Это все, что ты хотел сказать?
— Нет, не все. С твоим уходом все снова стало как раньше. Бессмысленно. — Деван подошел ко мне, взял за руку. — Мне плохо без тебя, Мемо. Я прошу, вернись ко мне и прости за все.
— Извини, Деван, но я не могу быть с тобой. Ты человек, а я мерроу. Мы слишком разные. Поначалу были наивные мысли, что все возможно, но больше я тебе не верю.
— Нет, Мемо, нет! Мы не разные, с тобой не разные. Мы похожи.
— Твоя натура слишком переменчива. Возможно, в нас и есть что-то общее, но это лишь одинаковые мысли и взгляды на не столь важные вопросы, а в главном мы очень даже разные. Прощай, Деван Мартинс младший. Надеюсь, тебе принесет удачу встреча с русалкой. А сейчас, пожалуйста, пусти…
Но он не отпустил, наоборот еще крепче сжал руку, подтянул меня к себе, после чего пристально посмотрел в глаза:
— А если я скажу, что люблю тебя?
— Ты не веришь в любовь, — все-таки высвободила руку, дотронулась до его лица и улыбнулась. — Деван, люди не любят фей, нимф и ангелов, они лишь мечтают о них, как о чем-то нереальном и запретном.
В ответ он схватил меня, прижал к себе.
— Любят. Я люблю тебя. И да, я верю в любовь, поверил, когда встретил тебя. И я не прошу взаимности, только дай шанс. Шанс всё исправить.
Любит ли он, нет ли, но он нужен мне со всеми его недостатками. Увы, я привязалась к этому человеку и как бы сильно ни обижалась, в итоге сама каждый раз ищу повод простить его, ищу оправдания его поступкам. Вот сейчас мне хочется думать, что ему на самом деле плохо, что он сожалеет и готов исправиться, опять.
— Хорошо, — заглянула ему в глаза, — я дам тебе шанс. Последний. Но, если…
В этот момент Деван склонился ко мне и поцеловал. Стоит ли говорить, что я еще ни разу в жизни не целовалась с мужчиной по обоюдному желанию. От волнения у меня проступили чешуйки на теле, сердце запрыгало в груди, голова пошла кругом. Но что удивительнее, я испытала то, чего еще никогда не испытывала, какую-то внутреннюю дрожь, какое-то приятное волнение. Запах Девана, его сила, его напор, видимо об этом говорили наставницы. Впервые у меня возникло желание согласиться на всё, отдаться на волю мужчины.
— Мы больше не расстанемся, Мемо, — произнес сквозь глубокое дыхание, — я этого не допущу.
— Ты еще не успел воспользоваться шансом, а уже сыплешь угрозами, — улыбнулась. — Чрезмерная самоуверенность дурное качество, Деван Мартинс.
Глава 13
Предыдущая глава Следующая глава
С акулами наперегонки
С трудом, но я уговорила его пойти в каюту и лечь спать. А когда Деван уснул, взяв с меня обещание не покидать его, я вернулась в воду. Мне тоже требовался отдых и раз уж так сложилось, что в дневные часы мерроу должны оставаться в океане, я опустилась на дно, где отыскала укромное место. Впервые за долгое время меня не волновали проблемы, впервые я чувствовала себя на своем месте. И прежде чем закрыть глаза, в голове пронеслась шальная мысль, а вдруг все правда? Вдруг любовь, о которой я читала в книгах, на самом деле существует и она способна исцелять?
Проснулась от того, что кто-то трогал меня за хвост, а открыв глаза, увидела Девана в костюме аквалангиста и, что удивительно, с фонариком на груди. Интересно, а люди подвержены телепатии? Смогу ли я передать ему информацию без слов? Тогда попробовала, но, увы, ничего не вышло. А Деван в свою очередь показал жестом, чтобы мы поднялись на поверхность. Я за секунду оказалась там, в отличие от моего двуногого мужчины. И когда он наконец-то поднялся, как подводная лодка в шторм, то скорее снял маску:
— Доброе утро, моя русалка! — произнес с придыханием, ибо вода то и дело попадала ему в рот.
— Доброе утро, но я еще не твоя русалка, не обольщайся. И зачем ты трогал мой хвост?
— Извини, не удержался. Мне до сих пор не верится, что он в принципе есть. Хотя, я уже давно начал подозревать неладное. Но о таком не мог даже подумать.
— Мы такие, какими нас создала природа. Просто мерроу не открылись людям, не заявили о своем существовании, так как океан пока единственное, до чего вы еще не добрались.
— И ты первая, кто вышел из воды?
— Нет, не первая. Мы иногда выходим к людям, но это похоже на то, как вы посещаете морские глубины — изредка и из интереса. А еще у нас есть одна глупая традиция, но это не важно.
— Я так много хочу узнать о тебе, с чего бы начать.
— Пожалуй, лучше начать с еды.
— Отличная идея, тогда я поднимусь на борт и достану консервы.
— Что такое консервы?
— Мясо или рыба в банке под давлением и без кислорода.
— Звучит ужасно. Лучше оставь консервы для своих друзей. И вообще, здесь ты мой гость, так что сейчас у тебя будет завтрак не хуже, чем в ресторане.
Мы подплыли к яхте, Деван забрался на палубу, а я взяла сетку, висевшую на борту судна, и нырнула. На дне удалось поймать несколько лангустов и крабов, а для гарнира я нарвала водорослей, тех самых, которые подавали в кафе, правда, еще поймала морского огурца, но это для себя. Вернувшись к Девану, достала из воды сеть с уловом.
— Ничего себе! Я иногда сутками могу ловить их, а ты вот так просто, за несколько минут?
— Все-таки это моя стихия и здесь для меня всегда припасены отменные морепродукты. Кстати, морского огурца не трогай, если его съешь, отравишься.
— Тогда зачем он нужен?
— Для меня. Я-то не отравлюсь.
На что он забрал сеть и отправился на камбуз, я же выбралась из воды и, усевшись на краю палубы, принялась размахивать хвостом, чтобы тот скорее обсох. Вдруг ощутила прикосновение. Деван стоял за спиной:
— Можно мне помочь?
— С чем?
— Высушить твой хвост.
— А противно не будет?
— Мемо, брось, — и опустился на корточки, — мне правда хочется узнать тебя, понять, ощутить, — а в руке держал полотенце. — Пожалуйста, не отталкивай.
— Ладно, — и уложила хвост на палубу, — но учти, вытирать надо только по направлению роста чешуи. В противном случае я могу нечаянно смахнуть тебя в воду.
— Я очень постараюсь, — аккуратно накрыл хвост полотенцем и повел им вниз. — Красивый, — наблюдал за тем, как боковые плавники периодически раскрываются, — подходит к цвету твоих глаз, — неуверенно улыбнулся. Да ему неловко!
— Деван, — я засмеялась, — это не платье или туфли, которые подходят по цвету, это, фактически, мои ноги.
— Да, прости, — в этот момент отложил полотенце и накрыл хвост ладонью, из-за чего на нем раскрылись все плавники разом. А я снова ощутила нечто, что заставило затаиться. Все-таки хвост у мерроу весьма чувствительная часть тела, несмотря на толстый слой чешуи.
Но скоро хвост обратился ногами, и рука Девана осталась лежать на одной из них.
— Теперь можешь убрать руки, — посмотрела на него. — Деван Мартинс? Может быть, уже вернетесь с небес на яхту?
Тогда он дернулся и поспешил убрать руку.
— Что-то я странно себя чувствую, — потер глаза, — это фантастика какая-то.
— Скорее волшебство нашего мира, которое есть, но о котором мало кто знает.
— Волшебство — это мягко сказано, ведь теперь ты еще и обнаженная. И если бы не длинные волосы, то-о-о-о… — он попытался убрать в сторону один из локонов.
— Даже не мечтай! — шлепнула его по руке. — Лучше дай свою рубашку, тебе все равно скрывать нечего.
Деван снял рубашку и отдал мне.
Я быстро натянула на себя теплую ткань, пропитанную его запахом, закола волосы и встала, а Деван без особого желания, но вернулся на камбуз, чтобы продолжить приготовление ужина. Сейчас теплый ветер трепал одежду, флаг на мачте, высоко в небе мерцали звезды, по воде стелилась лунная дорожка. Как же красиво, а главное, мы в открытых водах далеко от берега, и никто нам не помешает, ни друзья, ни подруги Девана. Никто не вторгнется, не нарушит красоту момента. Только он, я… и океан.
Вдруг раздался жуткий грохот. Само собой я помчалась на страшный звук. И нашла Девана в окружении кастрюль, что лежали на полу.
— Здесь определенно пора провести ревизию, — быстренько сложил их и запихнул в большой ящик. — Не хочешь помочь?
— С ревизией? Знать бы только, что это такое.
— Нет, с ужином. Вдвоем быстрее получится.
— И ты позволишь мне командовать на своей кухне?
— Могу и вовсе отдать тебе ее в полное распоряжение, — усмехнулся. — Но не сегодня.
— И что я должна делать?
Он попросил меня налить воду в большую кастрюлю, затем уже сам поставил ее на плиту. И пока вода закипала, мы взялись на мытье водорослей. Зачем их было мыть, я искренне не понимала, а уж тем более сворачивать трубочкой и раскладывать по тарелкам. Но спорить не стала. У людей свои заморочки на этот счет. Спустя некоторое время к водорослям на тарелках добавились хвосты лангустов и крабы.
— Где хочешь испробовать это блюдо богов? Здесь или на открытом воздухе?
— Наверно здесь. Мне нравится повторять ваши ритуалы. Это очень забавно. Вы все делаете в определенных местах. Едите в одних, спите в других, развлекаетесь в третьих.
— А вы не так?
— У нас на дне нет домиков, Деван, — села за стол, — у нас нет дорожек, нет парков, нет стульев и скамеек, нет стен. Наш дом — это бескрайний простор, мы окружены мраком глубин.
— Не представляю как это. Я бы точно свихнулся.
— Если бы ты родился мерроу и вырос в океане, то ты бы скорее свихнулся от жизни в крохотной коробочке с крышей.
Деван поставил передо мной тарелку, после чего подал бокал с соком:
— Но и морские существа роют себе норы, прячутся под камнями. Те же раки отшельники, эти вообще прикарманивают чужое жилье. Почему же вы не строите себе домов.
— Потому что мы живем общинами и находимся в постоянном движении. Перемещаемся с места на место в зависимости от времени года. Мы в постоянном поиске тепла и пищи. Как киты, дельфины, касатки. А легенда о прекрасной Атлантиде всего лишь легенда, Деван. Выдумка человека.
— А жаль… Как тебе лангусты в моем исполнении?
— Знаешь, как-то не очень. Слишком вареные, вот если бы сырые и в панцире….
На что он засмеялся:
— Зато я положил тебе двух.
— Спасибо, я оценила. Теперь не съем тебя от недостатка пищи.
После ужина мы вернулись на палубу, где устроились прямо на полу, а скоро Деван лег головой мне на ноги. Его взгляд казался таким спокойным и искренним, что всем сердцем хотелось верить в искренность его чувств. Иногда он дотрагивался до моих волос, до губ, порою наклонял меня к себе и целовал. Всю ночь мы разговаривали, рассказывали о себе правду. Как, оказывается, важно делиться правдой, как приятно ощущать участливость, интерес к себе.
— У тебя необычное имя, — взял меня за руку. — Что оно значит?
— Ну, моя мама всегда любила книги и дала мне имя в честь одного персонажа, только изменила первую букву, чтобы сделать его более женственным.
— Немо?
— Ага. Я с детства люблю опасные путешествия, часто сбегала от родителей и попадала в различные передряги, так что имя как раз подходящее.
— А кто твои родители?
— Хочешь познакомиться? — очертила пальцем его губы. — Как выяснилось, своих настоящих родителей я не знаю. Так случилось, что меня удочерили морские мерроу.
— То есть, ты не морская?
— Я речная. Мы немного отличаемся друг от друга внешне, но самое главное отличие в том, что я могу плавать в морской воде. Тогда как речные мерроу пресноводные. И очень скоро я отправлюсь на их поиски.
— А это далеко?
— Это очень далеко, практически на другом конце света.
Тогда Деван сразу поднялся, уставился на меня с тревогой в глазах:
— Но ты же вернешься потом?
— Я не знаю. Я слишком долго жила в чуждой для меня среде и очень устала. Мне хочется найти себя, свой дом и, возможно, родственников или даже родителей.
— Значит, ты скоро покинешь берега Австралии, — он поднялся и направился к ограждению, вцепился в стальной поручень. — А я? Я могу пойти за тобой?
На что и я поднялась, поравнялась с ним:
— Деван, это не экскурсия, это очень сложный и ключевой момент в моей жизни. Все не так просто. Речные ундины — они одиночки, это как зов души.
— Что еще за зов души? То есть, ты хочешь одиночества только потому, что тебе так положено? В чем смысл?
— Всё сложно. Признаться честно, я и сама не знаю, чего хочу. Мне хорошо с тобой, но в то же время я испытываю тягу к чему-то далекому, где есть только я и вода. Да, и потом! Зачем тебе нужна русалка? Я тебе нравлюсь, как сказочное существо, но не как та, с которой ты бы хотел прожить жизнь.
— А откуда ты знаешь, чего я хочу? Ты не просто нравишься мне, я люблю тебя. Впервые в своей жизни чувствую, что не могу расстаться с девушкой, не могу перестать разговаривать с ней, смотреть не нее. Безусловно, я не берусь рассуждать о вечности, но мое сердце привязалось к тебе. Я готов ждать взаимности так долго, как это потребуется без каких-либо намеков. Только дай возможность быть рядом.
— Я постараюсь.
Да уж, правдой делиться хорошо, но надо уметь вовремя остановиться.
После этого разговора Деван словно закрылся. Он больше времени проводил в воде. Мы плавали вместе, я учила его хитростям ловли крабов и лангустов, показывала рифы, мы даже побывали в стае дельфинов. Деван вроде бы улыбался, делился своими впечатлениями от увиденного, но я видела в его глазах затаившуюся печаль, а иногда и злость.
Сегодня на рассвете мы снова погрузились на дно и отправились к давно затонувшему самолету, как предположил Деван, воздушное судно покоилось там со времен второй мировой войны. Но уже в пути я почувствовала запах, тогда жестом показала Девану о необходимости подняться наверх. Запах не сулил ничего хорошего. И только мы поднялись, как я осмотрелась вокруг.
— Нам срочно надо вернуться, — произнесла, продолжая крутить головой.
— В чем дело? Что-то не так?
— В воде кровь, много крови. А это значит одно, поблизости хищники.
— Может, крупное рыболовное судно прошло мимо? Они часто сбрасывают в воду требуху.
— Нет. Было бы судно, был бы запах машинного масла.
— Я понял, — затем вставил в рот регулятор и нырнул.
Опустившись на глубину, мы поплыли обратно к яхте, а когда добрались до рифов, я услышала того, кто будет пострашнее любой акулы. На нас плыла касатка, раненая. Я схватила Девана за руку и затащила за риф, а через минуту мой нос уловил слишком яркий запах крови, еще спустя мгновение перед глазами появилась тоненькая багровая струйка, она тянулась от правой руки Девана. Он поранил палец! Если касатка почувствует кровь, нам конец. А раз касатка ранена, то для нее мы оба рискуем показаться не столько добычей, сколько угрозой.
Деван пытался зажать рану, но тщетно, тогда я взяла его за руку и засунула порезанный палец себе в рот, чтобы кровь больше не шла в воду. Касатка меж тем проплыла мимо, но следом за ней показалась стая тигровых акул. Кровь всегда привлекает хищников. Я вытолкала Девана из-за рифа и указала ему в сторону яхты, чтобы плыл.
Увы, из-за тяжести его костюма и всей амуниции на нем, быстро добраться до яхты он не сможет, просто-напросто, не успеет. Думай, бестолковая рыба! Думай! Что предпринять?! Тогда скользнула запястьем по острому кораллу, и вода вокруг тотчас побагровела. Это отвлечет акул… должно отвлечь, дать время…
Вдруг Мартинс схватил меня за руку, потянул за собой. На что я еще сильнее толкнула его вперед, а сама ринулась в противоположную сторону. Акулы тут же переключились на меня. У тигровых есть дурная черта, они постепенно окружают жертву, сжимают в кольцо, а потом бросаются по одной.
Сделав большой круг, я остановилась и выдавила из раны много крови, после чего устремилась к яхте. Акулы бросились на кровавое пятно всей стаей, но тут же поняли, что есть там нечего, и снова последовали за мной. Мне удалось выиграть немного времени, за которое успела добраться до яхты. Деван уже ждал меня наверху. Но только я хотела взяться за лестницу, как вспомнила, что сейчас день! Мне нельзя покидать океан! Никак нельзя! А он спустился, протянул мне руку.
— Я не могу! — замотала головой. — Не могу сейчас выйти из воды!
— Немедленно дай руку! — заорал как ненормальный. — Они ведь сожрут тебя! Мемо!
— Нет, я постараюсь увести их как можно дальше отсюда, потом как-нибудь оторвусь…
— Мемо, черт тебя дери!
Но когда собралась опуститься под воду, ощутила резкую боль в хвосте, потом снова и снова. В глазах в этот момент потемнело, скоро свет и вовсе померк.
Глава 14
Предыдущая глава Следующая глава
Первая ночь счастья без океана
Очнувшись, я обнаружила себя в каюте Девана, а спустя секунду ощутила сильную боль, только уже не в хвосте, а в ногах. Они были замотаны бинтами, которые пропитались кровью. Я с трудом размотала левую, на голени зияла глубокая рваная рана. Да уж, давно я так не попадалась. Скоро в каюту пожаловал сам Деван, он принес новые бинты, какие-то мази.
— Наконец-то пришла в себя, — сел рядом. — Ты как?
— Нормально. Это не первая моя встреча с акулами. Больно, но излечимо.
— Просто, кровь не останавливается, надо зашивать. Мы уже плывем к берегу, а как прибудем, я отвезу тебя в больницу.
— Нет! Это исключено. Никаких больниц! Мне нужна лишь морская вода, — в этот момент зажмурилась, что было сил, так как вспомнила все случившееся. — Ты меня вытащил! Дьявол, ты меня вытащил…
— Конечно, вытащил. Или я должен был оставить тебя там на съедение?
— Я же теперь не смогу вернуться в океан, Деван. Никогда. Нам нельзя покидать воду до захода солнца.
— Зато ты жива. Подумаешь, в воду не зайдешь. Есть еще суша.
— Ты не понимаешь. Для русалки лучше смерть, чем остаться без воды.
— Я же рядом с тобой и буду рядом всегда.
Тогда мне стало совсем плохо. Вспомнились все до одной истории про несчастных мерроу, которых бросили их избранные люди, оставили медленно погибать от тоски. Деван тем временем взялся за бинты.
— Разве такие раны могут затянуться сами? — посмотрел на меня строго.
— Я не пойду в вашу больницу, и ко мне не будут прикасаться другие люди. Это решено.
— От бездействия пойдет заражение.
— Ничего страшного, я опущу ноги в воду завтра днем.
— В соленую воду? — вытаращился.
— Я все-таки русалка, Деван! — не сдержала злости. — Как ты думаешь, мы лечимся у себя под водой?
— Ладно, прости. Значит, я пойду, сменю курс, — закончил с перевязкой.
Он покинул каюту, а я накрыла лицо подушкой и разрыдалась.
Следующего дня ждала с тяжелым сердцем, я боялась подходить к воде. Мне казалось, океан затащит на дно, а я не смогу там дышать и утону.
Деван вернулся с первыми лучами солнца, он взял меня на руки и отнес на палубу, затем спустил на площадку, и я опустила ноги в воду, но, сколько бы ни ждала, хвост так и не появился. Что я чувствовала не передать словами, я лишилась своей жизни, лишилась возможности найти семью, лишилась всего, что так дорого мерроу. А осталась здесь, среди обмана, жестокости и неискренности этих существ, я была не готова к такому, не хотела этого. Деван попытался успокоить, но у него ничего не вышло. Я злилась и злилась на него за то, что встретила, за то, что позволила так с собой обойтись.
В таких мучениях прошло три дня, раны постепенно заживали, а душа наоборот, кровоточила всё сильнее. Я смотрела на Девана как никогда холодно, мне искренне хотелось, чтобы его не было. Наверно, он это чувствовал, так как мы почти не разговаривали. Деван продолжал ухаживать за мной — кормил, лечил, каждый день носил к воде, где я наблюдала за чайками, качающимися на волнах, за летучими рыбами, за дельфинами. Что за русалка неспособная плавать? Это уже не русалка, это нечто неполноценное. Я неполноценная…
Сегодня все было как вчера. Еда, лечение и сплошное душевное мучение. День прошел, словно в тумане. А под вечер должен был прийти Деван и еще раз отвести меня к воде. Да, я уже передвигалась самостоятельно, однако по-прежнему нуждалась в поддержке. Но он не пришел, что вызвало беспокойство. Не пришел, и через час, и через два. Тогда я решила сама его найти. К тому же качка усилилась, ветер поднялся. Мало ли…
Идти пришлось с трудом, опираясь на стены и цепляясь за все, за что только можно, но я добрела до камбуза, где и обнаружила Девана. Он сидел за столом, а перед ним стоял стакан с чем-то багровым внутри.
— Зачем встала? — посмотрел на меня уставшим взглядом. — Я уже собирался к тебе.
— Я тебя ждала два часа, но так и не дождалась.
— Два? — перевел ленивый взгляд ан часы. — И правда, два…
— Почему ты здесь? Что в стакане?
— Слишком много вопросов, — поторопился ко мне, помог дойти до дивана. — На которые тебе вряд ли нужны ответы.
— Если бы мне не нужны были ответы, я бы не спрашивала, — и принюхалась. В стакане явно что-то алкогольное. Этого еще не хватало.
— Ладно, — вернулся на свое место, — я здесь, потому что мне погано на душе, а в стакане то, что должно эту поганость снять.
— Тебе плохо из-за меня? Так, ты не переживай, я уйду как только раны заживут, и больше не буду докучать тебе своей неполноценностью.
— Не знаю, наверно я сейчас скажу нечто обидное. Но я все-таки скажу. Ты сейчас ведешь себя как самая настоящая, то ли дура, то ли стерва, Мемо. Не могу пока понять. Неужели хоть в каком-то моменте я дал тебе повод усомниться в своих намерениях? Мне вообще кажется, что это ты меня терпишь. Отсюда возникает резонный вопрос. От чего ты страдаешь сильнее? От того, что осталась без воды? Или от того, что осталась без нее со мной?
Честно говоря, я не ожидала такого выпала. Он сейчас был зол как никогда. Глаза Девана точно вспыхнули, желваки на скулах заходили ходуном. Но раз уж мы начали разговаривать, почему бы не обняться правдой?
— У меня есть право не доверять тебе. Сколько раз ты бросал меня? Сколько раз выбирал Линду? Сколько раз говорил, что любовь и семья — это не твоё? Я тоже сейчас скажу кое-что обидное. Если бы не роковая встреча с акулами, я бы ни за что не покинула океан. Тебе этого просто не понять, ты в своей стихии, на суше у тебя все схвачено, а кто есть я без океана? У нас нет одежды, нет домов со стенами, нет навыков жизни на суше. Были и есть случаи, когда мерроу оставляли океан, уходили за людьми в надежде на их любовь, заботу и помощь. К сожалению, многие из этих несчастных погибли. На суше мы как новорожденные дети, Деван. Нам нужен рядом тот, кто поведет нас за собой, научит жить на земле. А способен ли ты взять под опеку русалку? Способен ли быть преданным до самого конца?
— Что вообще за мерило такое? — подскочил. — Или вместе навек или никак! Максимализм в чистом виде.
— Возможно, причина в том, что мы дети разных миров. Нам не дано понять друг друга.
— Я думаю причина в другом. Ты не мне не веришь, иначе не пришла бы. Ты в меня не веришь, Мемо. Считаешь, я не способен ни на преданность, ни на любовь. Да, я успел натворить дел. Но не в этот раз. В этот раз я постарался показать тебе себя настоящего, готового к следующему шагу. И да, черт возьми, меня коробят рассуждения о вечности, потому что в мире нет ничего вечного, а бросаться клятвами любить друг друга до гроба — это по-детски наивно, это удел сказочников.
— До недавних пор ты полагал, что и русалки выдумка сказочников. Оказалось, нет. Но лучше нам на этом и закончить, — ощутила подступившие слезы. Не умею я мыслить как люди. — Все равно мы не слышим друг друга.
— А знаешь, действительно. Разговор не клеится, — подошел ко мне, схватил за руку и потянул вверх, а когда я поднялась, то и опомниться не успела, как очутилась у него на руках. — Пожалуй, пора нам опробовать другой способ общения.
— Ты о чём?
— Сейчас узнаешь, — и направился в сторону каюты.
Только мы оказались внутри, как Деван опустил меня на кровать, после чего одним резким движением стащил с меня рубашку, которую сам же и одолжил. Выходит, он собирается??? Нет, нет, нет, только не это… Я словно язык проглотила от страха, а Деван тем временем снял штаны.
— Ты зачем? — уставилась на него. — Для чего? Чтобы уничтожить то последнее, что от меня осталось?
— Чтобы показать, как я люблю тебя, бестолковая, — уперся руками и коленом в матрас. — Если ты ничего не захочешь, ничего и не будет, но я хочу спать рядом с тобой, ощущать тебя, твое тело. Мне это важно.
А я не нашлась, что ему ответить, потому что снова поддалась, снова растаяла от его слов, от его голодного взгляда, глубокого дыхания. Тогда Деван лег рядом, обнял.
Как оказалось, ощущать горячее тело мужчины — это непередаваемое блаженство. У меня мысли в голове начали путаться, особенно, когда рука Девана накрыла низ живота. Вскоре я хотела только одного, чтобы он не останавливался, чтобы продолжал трогать, гладить, сжимать, целовать.
— Я должна сказать, — выгнулась от прикосновения там, где меня еще никто никогда не трогал. — У меня это впервые.
Вдруг Деван уложил меня на спину, всмотрелся в глаза:
— Ты девственница? — и убрал руку.
— Да.
— Ого, — улыбнулся, — пожалуй, это лучшее, что я когда-либо слышал. Значит, ты будешь только моей.
— Я бы очень этого хотела, Деван, — накрыла его плечо, повела пальцами к шее, — быть только твоей.
Да, я бы хотела… больше всего на свете, несмотря на сомнения и страхи. Что бы я ни делала, как бы ни заставляла себя не думать о нём, у меня не выходит. Этот мужчина занял свое место в душе, кажется, навсегда.
— В таком случае я даю слово, что буду очень осторожен.
Наконец-то он вернул руку на прежнее место, отчего у меня сердце зашлось. Неужели сегодня, сейчас у нас всё случится?
— Хорошо, — и сама его поцеловала.
В какой-то момент Деван накрыл меня собой, крепко взял за руки и завел их мне за голову. Он целовал с такой страстью, что я позабыла обо всем на свете, мне хотелось как можно скорее ощутить его, узнать, какова физическая любовь на вкус. Всё произошло внезапно, я лишь зажмурилась от острой боли, впилась ногтями в его руки, а следом случился поцелуй и первое движение мужчины.
— Мне прекратить? — прошептал на ухо.
— Нет, — подалась ему навстречу, — я хочу продолжать, Деван.
Не знаю, что я такого особенного сказала, но он словно зажегся, его движения стали жестче, быстрее, взгляд ярче, поцелуи глубже. И я окончательно сдалась перед его напором.
— Я люблю тебя, моя ундина, — произнес в губы.
И я тебя, Деван… люблю… Но пока промолчу, еще не время.
Мы уснули вместе. Я впервые спала не одна посреди водорослей, а в кровати с мужчиной, которому отдалась, которого полюбила.
К сожалению, эта необыкновенная ночь прошла, а когда в иллюминатор заглянули первые лучи солнца, я покинула каюту и отправилась на палубу. Девана будить не стала. И снова со мной происходило нечто в первый раз. Я встретила день на поверхности, встретила яркое солнце, его тепло. Боги морские, я стою на двух ногах на палубе днем и могу дышать воздухом. От осознания этого возникли весьма противоречивые чувства, то ли мне хотелось этого всегда, то ли — никогда, но одно я осознала точно — я хочу быть с Деваном и не важно где, лишь бы с ним рядом. Пора уже отбросить все глупые сомнения, пора дать нам обоим шанс.
Прогулявшись по палубе, остановилась у края ограждения. Океан радовал штилем и безмерной синевой. Вот бы сейчас оказаться в воде. Тогда посмотрела на ноги, ран будто и не было, даже шрамов не осталось, значит, морская вода все еще лечит, а значит, не будет против, если я немного поплаваю, пусть и в образе «сухопутной русалки».
Я перешагнула через ограждение, потянулась, после чего прыгнула. Теплая вода приняла меня в свои ласковые объятия, согрела. Как же прекрасен утренний океан. И пока наслаждалась ощущениями, не заметила, как начала задыхаться. Когда же посмотрела вглубь, то едва не потеряла сознание. Мой хвост вернулся! Я тотчас нырнула и сделала глубокий вдох. Получается, океан принял меня! Счастью не было предела, отчего хотелось нырять и нырять, опускаться на дно и подниматься наверх, но через полчаса ликования и радости вспомнила, что там, в каюте спит Деван. Как же он обрадуется, когда узнает!
Но постойте-ка. Если океан принял меня снова, возможно, он и выпустит обратно? Я решилась на эксперимент и выбралась на палубу, а когда вернулись ноги, очередной раз прыгнула в воду и вот, опять хвост! Что же это? Неужели я могу меняться, когда захочу? Со мной явно что-то не так. Но это прекрасно! Выходит, теперь я не привязана к воде и способна возвращаться в океан по своему желанию.
Вернувшись на борт, решила дождаться Девана, хотя ждать пришлось чересчур долго, я аж извелась вся. Он проснулся только через час, и когда поднялся на палубу, когда подошел, обнял, я растерялась, потерялась и растворилась в руках моего мужчины, моего любимого человека.
— Как ты себя чувствуешь? — прижал к груди.
— Все хорошо, Деван, — обхватила его за талию, — все просто прекрасно.
— Выходит, тебе понравилось вчера?
— Ты еще спрашиваешь. Мне до сих пор грустно, что наша ночь закончилась.
— Но ведь впереди у нас много ночей, верно? — посмотрел на меня с беспокойством.
— Да, много… А ты как?
— А я счастлив. Впервые за много лет по-настоящему счастлив.
— Мне кажется, сейчас ты станешь еще счастливее.
— Серьезно? Такое возможно?
— О да! У меня есть для тебя, как вы говорите, сногсшибательная новость.
— Давай, сначала я. Мне тоже есть, что сказать.
— Хорошо, — хотя я уже готова была лопнуть от переизбытка эмоций, но пусть он будет первым.
— Я хочу предложить тебе удивительный мир на суше. Ты же всегда мечтала о путешествиях, о чем-то неизведанном, а на земле огромное множество интереснейших мест. Представь только, ты сможешь подняться в горы или подняться на борт самолета, посетить джунгли или саванну. У тебя еще все впереди, у нас впереди. Пусть и без хвоста, без океана, но мир огромен, Мемо.
— А сейчас моя очередь, — взяла его за руки, — я тоже люблю тебя, Деван. И люблю уже давно.
И он сейчас же впился в мои губы сумасшедшим поцелуем, от которого перехватило дух, закружилась голова, мир вокруг исчез. Но ведь это не все, что я хотела ему сказать.
— Есть еще кое-что, — пробормотала полушепотом спустя бесконечность.
— Что может быть важнее твоего признания?
— Смотри.
Я отошла от него, перебралась через ограждение и прыгнула в воду, после чего поднялась на поверхность и продемонстрировала Девану хвост. Однако в ту же секунду вся радость сошла с его лица.
— В чем дело? Ты не рад за меня? — подплыла к лестнице.
— Рад, конечно, рад, — сразу спустился, протянул мне руку.
А когда я сидела на палубе в ожидании появления ног, Деван бродил из стороны в сторону. Он нервничал! Но почему?
— Деван? Ты видимо не понимаешь, — поймала его за ногу, заставив посмотреть на себя, — я больше не привязана к воде. Я могу выходить из нее, когда захочу.
— Да, это замечательно.
В этот момент я поняла, что ему было бы гораздо лучше, если бы я лишилась хвоста навсегда. Ведь тогда я бы больше походила на людей, не нуждалась в воде, а он смог бы относиться ко мне, как к человеку. Получается, моя сущность вовсе не достоинство, а лишь помеха в наших с ним отношениях. И теория снова верна, только с небольшими поправками, люди, мечтая о сверхъестественном, пытаются очеловечить его, подогнать под себя, но ведь так нельзя. Все создания на этой земле уникальны. Либо мы принимаем особенности друг друга, либо нет, так как есть вещи, которые в силу природы изменить невозможно, а ломать другого под себя — это все равно, что медленно и терпеливо убивать.
— Идём, — Деван помог мне подняться, когда хвост обратился ногами. — Пора перекусить.
Больше я не стала затрагивать эту тему. Еще оставалась надежда, что Деван осознает случившееся, примет, просто ему нужно время, как впрочем, и мне.
Мы все еще оставались в открытых водах, продолжали узнавать друг друга, но уже совершенно иначе. Я все сильнее привязывалась к Девану, каждая проведенная с ним ночь делала эту связь прочнее. Теперь понимаю, о чем говорили наставницы. Близость с приятным сердцу мужчиной чревата бездной под названием Любовь. И я уже лечу в эту бездну. Деван раскрылся для меня с разных сторон, в нем было все: ум, сила, отчаянность, страсть.
Но пришло время возвращаться на сушу, так как запас горючего и пресной воды подходили к концу. Сегодня Деван задал координаты, запустил «автопилот», и яхта поплыла к берегам Аделаиды. Путь должен был занять чуть ли не сутки. А пока у нас оставалось время, мы сидели на палубе и играли в какую-то человеческую игру под названием Лото. Вдруг Деван остановился, взял меня за руку:
— Мемо? Пока мы не вернулись, хочу спросить.
— Я вся во внимании, — только внимание мое сейчас было сконцентрировано на этих непонятных бочонках. Какие глупые игры у людей! Или это я глупая?
— Ты станешь моей женой?
— Что?! — я даже поперхнулась.
— Понимаю, новость шокирующая, но я полностью отдаю себе отчет в том, что говорю. И еще, у меня есть подарок для тебя, — и он ушел в каюту, а я осталась сидеть с мешочком лото в руке.
Я не ослышалась? Он предложил связать нас узами брака? Стать моим мужем? Может быть, это его очередная шутка? Ведь, если это правда, то я даже не знаю, что ему ответить. Все развивается слишком быстро. Мы оба не готовы к подобному шагу. Возможно, Деван элементарно боится возвращаться к себе домой, там он снова должен будет влиться в прежний ритм жизни, начнет встречаться с друзьями, поэтому заранее хочет обезопасить себя от очередных ошибок. Но если всё из-за страха сорваться, тогда это еще хуже. И пока я усиленно соображала, пытаясь переварить все сказанное, Деван вернулся. Причем в руке он держал раковину, которую протянул мне.
— Загляни внутрь. Там есть то, что тебе очень понравится.
Я раскрыла ее. Внутри раковины лежала цепочка с моей жемчужиной.
— Ты не потерял ее! Деван? — я подскочила, скорее обняла его. — Спасибо, спасибо, спасибо!
— Давай помогу.
Тогда я собрала и подняла волосы, а Деван подошел со спины и застегнул цепочку у меня на шее. После чего поцеловал туда же:
— А теперь хотелось бы услышать ответ, — заключил меня в кольцо своих рук.
— Ты мог бы дать мне немного времени? Когда мы вернемся, многое может измениться.
— А что может измениться? Я снова начну пить и встречаться с Линдой? Или ты все еще хочешь отправиться на поиски своей семьи?
— Прошу тебя, не сердись, — развернулась к нему лицом. — Это важное решение, которое изменит полностью и твою, и мою жизнь.
— Хорошо, — произнес на выдохе. — В твоем распоряжении столько времени, сколько потребуется. И, кажется, я это уже говорил.
— Да, говорил.
День медленно клонился к закату. И когда солнце коснулось линии горизонта, впереди показались очертания берега, отчего на душе стало грустно. Чем нас встретит Аделаида — неизвестно. А главное, мне предстоит принять наиважнейшее решение в своей жизни.
Глава 15
Предыдущая глава Следующая глава
Судьбоносные решения
Мы наконец-то сошли с яхты. Деван сразу начал уговаривать меня отправиться к нему домой, а не возвращаться к семье, но я хотела встретиться со своими, все же прошло почти три недели. Тем более, надо обо всем им рассказать. Так что, я решила сначала к ним, но Девану пообещала вернуться уже на следующий день. В ответ ощутила поцелуй:
— Я буду ждать, — прошептал в губы.
— Я вернусь, даю слово.
После чего нырнула в воду и поплыла. Я не знаю, как мама или отец отреагируют на то, что мой жених человек, но меня это больше не волнует, я сама хозяйка своей судьбы. Все их правила и устои уже в прошлом, теперь только я решаю, как мне жить и кого выбирать в спутники.
Первой на пути встретилась Солье. Сестра тотчас схватила меня за руку и потянула за риф.
— Мемо! Как я рада тебя видеть, — закружила.
— И я… — заметила, как ее аж трясет от любопытства и глаза блестят как-то неестественно. — С тобой все нормально?
— Со мной все отлично. Лучше о тебе давай.
— А что обо мне?
— Опять ломаешься? Я требую подробностей, Мемо. Судя по тому, как надолго ты пропала, можно предположить, что у вас все хорошо.
— Мы помирились.
— Ты издеваешься? — посмотрела на меня возмущенным взглядом. — А как же первая ночь? У вас же она была?
— Солье! Тебя волнует только одно.
— Конечно! А как еще познается любовь и все ее прелести? Не томи, Мемо.
— Так и быть, — отмахнулась от нее, — мы были близки.
— И как он? Хорош?
— Очень хорош, даже слишком, — мои плавники в этот момент нервно задергались, — Но на яхте произошло еще кое-что. Это кое-что куда серьезнее постели, — о, боги, я уже думать начала как люди.
— Что же?
— Если вкратце, я могу покидать океан, когда захочу, а потом снова возвращаться.
— Как такое может быть?
— Не знаю, возможно, очередная особенность речных ундин. Поэтому мне бы к родителям, поведать им обо всем. Вдруг они что-то знают.
— Вряд ли. Если бы знали, давно бы рассказали. Они очень не хотят, чтобы ты уплывала. Когда ты отправилась на поиски Девана, мама едва не заставила отца плыть за тобой следом. Благо, я их успокоила, придумала очередную небылицу.
— Сегодня я им откроюсь. Надоело врать.
— Не думаю, что это хорошая идея. Они не обрадуются связи с человеком.
— Пусть, — пожала плечами, — бояться мне все равно нечего. Главное, они будут знать.
— Твое право. И еще! — подняла палец вверх, а после загадочно улыбнулась. — Я очень рада за тебя. За вас обоих. Хочется верить, что у вас все получится.
— Спасибо, сестра.
Мы расстались, Солье устремилась к остальным, а я к отцу. Но у рифа встретила только маму. Увидев меня, она тут же подплыла и крепко обняла свою непокорную дочь.
— Мемо! Дитя! Наконец-то ты вернулась, мы уже думали, что больше не увидим тебя.
— Поверь, если бы я решила уплыть, то обязательно предупредила бы вас о своем решении. Как я могу вот так просто бросить свою семью?
— Но где же ты была так долго? Неужели все это время плавала с китами?
— Нет, не с китами, мам. Нам бы уединиться, у меня есть новости для тебя.
И мы отплыли подальше, чтобы ненароком не поделиться мыслями с остальными.
— Во-первых, — прислонилась к камню, — я могу быть на суше днем, а во-вторых, я люблю человека.
Мама от неожиданности так и села на камни. Уловить ее мысли я сейчас не могла в силу их хаотичности. Но спустя некоторое время она все-таки взяла себя в руки, затем посмотрела на меня с отчетливой тревогой в глазах:
— Кто он? И насколько далеко вы зашли в своих чувствах?
— Его зовут Деван и он сделал мне предложение.
— Еще лучше, — всплеснула руками. — И давно вы встречаетесь?
— Несколько месяцев.
— Ясно. Наверно, я уже не имею права тебе указывать, но хотя бы дам совет. Ты прекрасно знаешь, что люди не лучший вариант для мерроу из-за их переменчивой и жестокой натуры, и что многие русалки пострадали от них, поэтому я бы всем сердцем желала вашего скорейшего расставания. Однако, ты упряма, тем более ты не нашего вида, так что хочу предостеречь. Будь осторожна и не верь всему, что он говорит тебе. И как только появится хоть капля сомнения, немедля уходи. Только так ты сможешь избежать разбитого сердца.
— Я знаю, мам, — коснулась ее хвоста.
— Ты действительно можешь быть на суше в дневные часы?
— Да.
— Сколько ты росла, Мемо, столько удивляла нас своей непохожестью, своим норовом. Все-таки природу не изменить, — печально улыбнулась.
— Может, ты знаешь что-нибудь об этом?
— К сожалению, нет. Я не имела чести общаться с речными ундинами и не знаю всех их особенностей. А сейчас мне пора.
— Ты на меня все еще сердишься? — принялась перебирать пальцами жемчужину на груди.
— Нет, дочка. Я не сержусь, я плачу всем сердцем. Мне горько и больно, что ты не видишь наших стараний, нашей заботы. Я лишь хотела для тебя счастья. Не моя вина в том, что я вижу это счастье в браке, семье, кровных узах. Но и не твоя вина в том, что ты видишь свое счастье вдали от нас.
И мама уплыла. Да, она права. Права в том, что взгляды на жизнь у нас совершенно разные. Я хочу гораздо больше, чем союз с мерроу из общины и вечные миграции от одного берега до другого. И если до недавнего времени мне хотелось просто уплыть, то теперь я хочу увидеть мир над водой, узнать его, хочу, чтобы этот мир мне показал он — мужчина, которого люблю, которому хочу принадлежать, следовать за ним, и да, хочу семью с ним. Оказалось, для этого всего достаточно просто любить. Пожалуй, мне пора к своему человеку… Смысл ждать следующего дня?
Я выплыла у берега, на котором стоял дом Девана, выбралась на помост и, дождавшись ног, направилась к двери. Однако только занесла руку, чтобы постучать, как услышала голоса, в одном из которых узнала Линду. Не успел Деван вернуться, а эта девица уже тут как тут. Двое меж тем спорили, Линда то лепетала елейным голоском, то переходила на крик и рыдания. Она пыталась убедить Девана в своей глубокой и непоколебимой любви. Хотя, только слепой, немой и глухой мог поверить в искренность ее чувств. Но она не отступала:
— Это та самая дикарка, да? Это она так запудрила тебе мозги? С ней ты провел три недели?
— Да, с ней.
— А как же я? Как же наши чувства?
— Прости Линда, но между нами было кое-что совершенно другое.
— И что же?
— Товарно-денежные отношения. Тебе важнее было напоить меня до состояния комы, а потом тратить мои бабки, пока я в отключке. Хорошая схема и до определенного времени меня эта схема вполне устраивала. Но больше не устраивает.
— Ложь! — очередной раз взвизгнула. — Я всегда была рядом с тобой, независимо от твоего состояния.
— Конечно, особенно когда мое состояние подразумевало положение лицом в подушку в течение суток. Слушай, давай без трагедий, я тебе ничего не обещал. За секс платил исправно.
— То есть, ты считаешь меня шлюхой?
— Я считаю тебя той, которая всегда идёт на запах денег. И пока, повторюсь, меня это устраивало, тебе было хорошо и удобно. А сейчас, увы, придется искать другого удобного мужика. Но ты не унывай, найдешь быстро с такими-то исходными данными.
— Думаешь, она другая? Думаешь, эта нищенка с тобой по большой и чистой любви?
— Поверь мне, Линда, ее эти бумажки не волнуют.
— Знаю я таких! — выкрикнула настолько уверенно, что мне стало не по себе.
— Ничерта ты не знаешь.
— Все они одинаковые эти безродные девицы. Только и крутятся вокруг обеспеченных парней, мечтают получить небо в алмазах, — в этот момент ее голос как-то изменился, она вдруг успокоилась. — Ладно. Будь по-твоему. Но знай, ваша интрижка закончится очень быстро, тебе она скоро наскучит, и ты на коленях приползешь ко мне. Потому что только я знаю, какой ты и что тебе на самом деле нужно, Деван.
— О нет, к тебе я не поползу. Более того, я предпочту стереть тебя из памяти.
— Это мы еще посмотрим, — и спустя минуту раздался хлопок дверью.
Тогда я осмелилась зайти в дом, благо, дверь оказалась не заперта. Деван в этот момент стоял спиной ко мне.
— Привет, — произнесла тихо, чтобы не напугать.
На что он вмиг развернулся:
— Мемо, девочка моя, — скорее подошел, обнял, — тут Линда заходила. В общем…
— Я слышала, — заглянула ему в глаза.
— Надеюсь, она все правильно поняла и больше я ее здесь не увижу, — вдруг подхватил меня на руки. — А сейчас, — и устремился в спальню, — хочу тебя всю без остатка.
— Я и так вся твоя, — убрала волосы в сторону, чтобы ему ничего не мешало смотреть на меня.
Едва мы опустились на кровать, как Деван завладел, и мои телом, и разумом. В нем накопилось столько желания, столько страсти, хотя и суток не прошло с момента нашего расставания. Поцелуи не прекращались, от его прикосновений сердце заходилось, кожа буквально горела. Но прежде чем нам обоим сдаться, я села на Девана сверху.
— Мемо, — приподнялся, обхватил меня за талию, — мне бы презерватив взять. Я больше не хочу терять ощущения, хочется быть в тебе до самого конца.
— Что такое презерватив? — простонала ему в губы.
— Это чтобы раньше времени у нас не появились дети.
— Правда? — сразу замедлилась.
— Вы разве никак не предохраняетесь?
— Нет. У нас женщина может понести только в определенный период времени. И это всего лишь три месяца в году.
— Ого, — аж растерялся. — Выходит, сейчас не то время?
— Нет, — заставила его лечь, — ты можешь оставаться во мне до самого конца, Деван.
После такого открытия моего любимого человека как подменили. Он перестал сдерживаться и уже через пару мгновений всё случилось. Удовольствие накрыло точно волной, прокатилось по всему телу и еще долго не отпускало после.
Утро встретили вместе. Отчего-то не получилось уснуть ни у меня, ни у него. И только забрезжил рассвет, как Деван поднялся и отправился в кухню, где загремел чашками. А спустя некоторое время вернулся с подносом, на котором стояли две чашки с кофе и два сэндвича.
— Хочешь, позавтракаем на улице.
— Было бы здорово, — все рассматривала его комнату, одновременно прислушиваясь к своим ощущениям.
Может, я начинаю привыкать к жизни в «коробочке»? Ведь если раньше мне будто места не хватало, было душно и неуютно в человеческом жилище, то сейчас я вполне хорошо себя чувствую. Видимо три недели на яхте не прошли даром. И как же прекрасно не зависеть от воды.
Мы вышли на веранду, устроились на плетеном диванчике. Я как всегда забралась туда с ногами, закуталась в плед и прильнула к моему мужчине. Любовь удивительное чувство, оно заполняет душу до краев, согревает, дарит радость, но и зависимость вызывает. Я стала зависима от Девана.
— Я люблю тебя, — повела пальцами по его руке.
— Может, в таком случае согласишься на моё предложение? — произнес в волосы, затем втянул носом их запах.
— Может быть… Семье я уже поведала о тебе, теперь они знают, где искать свою дочь, — расплылась улыбкой.
— Вот как, — прижал меня к себе еще сильнее, — надеюсь, скормить акулам не обещались?
— Если обижать не будешь, не скормят.
— Иди ко мне, — коснулся лица, после чего поцеловал.
В течение дня мне все же приходилось возвращаться в воду, так как начинали болеть ноги, ощущалась нехватка воздуха, но немного поплавав, всё проходило.
И побежало время…
Деван окружил меня невероятной заботой, он все время был рядом, все время стремился помочь. Я все больше привыкала к жизни на суше, быстро училась. За несколько дней освоила всю технику, что имелась в доме, даже плиту, и уже не вздрагивала от писка чайника или микроволновки, перестала бояться кипящей воды в кастрюле или шипящей маслом сковороды. Правда, по-прежнему не подходила к камину, когда в нем бесновалось пламя. Высокие температуры губительны для нас.
Мне начало казаться, что я обрела гармонию между жизнью в океане и на суше. Но кое-что продолжало беспокоить. Деван ждал ответа! Я бы и хотела сказать ему «да», но страх не отпускал, мне не верилось до конца в происходящее, в эту сказку, где человек искренне полюбил мерроу и хочет провести с ней всю жизнь.
Меж тем прошло две недели, за которые я привязалась к Девану настолько, что уже не представляла и дня без него. А раз так, есть ли смысл бояться? Только нужен момент, чтобы произнести заветное слово, и, конечно же, необходимо предупредить семью.
— Ты же ненадолго? — смотрел на меня с некой тревогой.
— Ненадолго, мой любимый человек, — убрала со стола тарелки. — Покажусь семье, чтобы не волновались и обратно.
— Если бы знала, как я не хочу тебя отпускать, — встал за спиной, обнял. — Мне каждый раз кажется, что ты не вернешься.
— Даю слово, — развернулась к нему, — а слово мы держать умеем.
— Только прощу тебя, не задерживайся.
После обеда мы вышли на улицу, где я разделась, отдала одежду Девану в руки, после чего прыгнула в воду. Но стоило отплыть, как захотелось вернуться. Боюсь, это уже неизлечимо. Лишь бы Девану самому не надоело однажды, иначе я обречена. Тогда переборола порыв и устремилась к своим.
На этот раз мне удалось встретить не только маму, но и отца. Они сидели вместе, распределяли добычу среди остальных. А как увидели меня, тотчас отложили все в сторону. Отец с улыбкой и радостью в глазах обнял:
— Мемо. Дочь моя, как же давно я тебя не видел. Ты совсем забыла нас?
— Что ты, я не забыла, просто …
— Можешь не объяснять, Итеррима мне обо всем поведала.
— И ты не против того, что узнал?
— Против я или нет уже не имеет значения. Главное, что ты счастлива, пусть даже и с человеком.
— А у меня новость для вас, — я взяла каждого из них за руку.
— Опять? — улыбнулась мама. — Какая на этот раз?
— Мы с Деваном хотим заключить союз.
— Да. Это действительно неожиданно, — отец сидел в полнейшем замешательстве.
— Он не плохой человек, тем более мы очень похожи. Если мне удастся обрести счастье с Деваном, это ли не лучший финал из всех возможных?
— Что ж. Пусть будет так! — кивнул отец. — Я даю своё согласие, — и приложил мою руку к своему сердцу.
— Я тоже даю согласие и очень хочу верить в счастливый финал, — мама в свою очередь поцеловала меня в голову. — Когда же состоится ваша свадьба? По чьим правилам она будет проходить?
— Мы еще не обсуждали, но я надеюсь на два обряда. А как определимся, я дам вам знать.
— Хорошо, тогда возвращайся к жениху, — сегодня мама уже спокойнее отнеслась к тому, что узнала, а следом и я успокоилась.
Я поплыла обратно, а по пути встретила Солье. Правда, сестра не пожелала подплыть, вызнать подробности как обычно, более того, она мне показалась нездоровой — мертвенно бледное лицо, напряженный взгляд, вялость движений. Тогда я уже было собралась сама к ней, но меня опередил Ранье, он взял сестру за руку и утянул за собой. Что ж, значит, не в этот раз.
Глава 16
Предыдущая глава Следующая глава
На пути соперницы
Вернувшись к дому Девана, я выбралась на помост, а пока ждала, когда хвост обсохнет, представляла себе реакцию моего мужчины на согласие. Скорее бы оказаться в его объятиях, вдохнуть его запах. Была бы я не русалкой, а змеей, давно бы обвилась вокруг него.
Однако в доме меня ждала пугающе неестественная тишина и темнота. Вдруг послышались голоса со второго этажа. Я осторожно поднялась по лестнице, зашла в спальню, где моим глазам предстала жуткая картина. Деван лежал в постели вместе с Линдой, они обнимались и делали всё, что положено делать в столь интимные моменты, около кровати валялись открытые бутылки, а на тумбе стояло два бокала, наполненных до половины вином. Как только Линда заметила меня, так сразу встала, затем легкой походкой прошла к креслу, со спинки которого сняла халат и нехотя накинула на себя.
— Ну что, русалочка? Всё! Поигралась и хватит. Пора возвращаться к своим морским гадам, может, кто-нибудь из них составит тебе достойную компанию.
Деван тем временем перевернулся на бок, обнял подушку.
— Увы, милая, он всё-всё мне рассказал. Но не стоит расстраиваться, ты должна гордиться собой, все ж удостоилась чести лежать рядом с таким мужчиной. Неужели ты думала, что Деван серьезно увлекся тобой?
Я стояла, молча, язык точно онемел. Можно ли сделать еще больнее? Уж лучше истекать кровью после укусов хищников, чем вот это… Но я не буду плакать, не покажу ей свои слезы. Я уйду, как всегда.
— Мемо! — не унималась Линда. — Ты всего лишь рыба-мутант, которая должна сидеть в тине и не подниматься на поверхность, чтобы не портить собой этот чудесный вид вокруг.
Плевать на её слова, плевать на неё саму. Хуже она мне уже не сделает. Тогда развернулась и поспешила вниз. Но стоило спуститься, как в доме резко зажегся свет, а из кухни вышли двое в черном. Верзилы преградили путь. Скоро из кладовой вышел еще один. Он вмиг оказался рядом, схватил за руку.
— Что вы делаете? — дернулась. — Пустите!
А спустя минуту, к нам присоединилась Линда:
— Знаешь, Мемо, пусть я и считаю тебя чем-то отвратительным, но некоторые не разделяют моего мнения.
В тот же миг второй громила завязал мне глаза. Выходит, и про гипноз в курсе.
— Чего ты хочешь от меня? — произнесла тихо. С одним бы, может, я и справилась, но не с тремя.
— Я лично хочу только одного. Опустите ее на колени.
Но я сама опустилась. Сопротивляться все равно бесполезно. Тогда вспомнились дельфины в сетях. Наверно, они чувствуют себя так же. Осознание полнейшей беспомощности в преддверии неминуемой гибели.
Вдруг меня схватили за волосы, а следом раздался характерный металлический звук. В нос сейчас же ударил запах духов Линды. Она принялась резать мои волосы, а закончив, отбросила, очевидно, ножницы в сторону.
— Вот теперь я довольна. Но если бы не желание одного уважаемого человека сохранить товарный вид его новой игрушки, я бы изуродовала твою рыбью физиономию. Что молчишь? Язык проглотила? — слегка ударила по щеке. — Неинтересно, что будет дальше? М-м?
-нет.
— Но я все-таки расскажу. Впереди тебя ждет увлекательное путешествие в чудеснейшее место, где куча голодных до экзотики мужиков по очереди будут пробовать морскую фею. Ты станешь лучшей в борделе, я уверена. Там для тебя уже подготовили отличный аквариум, рядом с которым поставят кровать. В общем, ты хотела получить человека, ты получишь. Их будут десятки и все твои.
В этот момент здоровяк, что меня держал, на мгновение отвлекся. Я тотчас стащила с глаз повязку и ринулась в кухню, где схватила стул и запустила им в окно. Осколки стекла со звоном посыпались на пол, а я помчалась прочь. Подонки кинулись следом, но я успела прыгнуть в воду. Однако едва опустилась на дно, как меня схватили. Это были Солье и Ранье:
— Сестра?! — бросилась к ней, обняла. — Спасибо!
Вдруг Солье убрала от себя мои руки, отстранилась:
— Прости, Мемо. Но, так надо
-что надо? Кому надо? — а ее муж обхватил меня за талию, крепко сжал.
— Пойми, — опустила взгляд сестра, — мы с Ранье давно ходим среди людей. Один добрый человек даёт нам волшебный порошок, от которого нам обоим становится хорошо. Мы ему всегда исправно платили, но в последнее время он стал отказываться от денег. А последний раз попросил в уплату мерроу, девушку. Ты лучший вариант, Мемо. Ты не привязана к семье, к дому, тебе все равно…
— Вы решили продать меня?
— Я люблю Ранье, а он совсем не может без порошка. Как настоящая жена, я должна помочь своему мужу. Ты исчезнешь, родители решат, что ты сбежала со своим человеком. Все останутся довольны.
— Они всё узнают, Солье.
— Нет, — мотнула головой, — не узнают, ведь вскоре ты сбежишь и от своего человека, отправишься на поиски сородичей. План идеальный.
— Ты же моя сестра…
— Мемо, кого ты обманываешь? — Солье наконец-то посмотрела мне в глаза. — Ты какая-то речная ундина, которая лежала на берегу и должна была умереть. Тебе не место в океане и тем более, не место среди нас.
Они подняли меня наверх и отдали в руки тем людям.
Я ждала предательства от кого угодно, но только не от своих. Как какую-то вещь меня продали за временное удовольствие. Вот почему Солье так странно выглядела последнее время, почему избегала встреч. Верзилы тем временем усадили меня в машину и повезли в неизвестном направлении. Предательство за предательством, ложь за ложью, маленькая смерть за смертью. Но теперь я точно умру… в муках.
Спустя пару часов впереди показались высокие ворота, однако дом за ними был еще выше.
Когда машина остановилась на стояке, нас встретил тот самый человек, о котором говорила Линда. Хоть он и выглядел как благородный господин, однако смотрел взглядом безжалостного хищника. Мерзавец зычным голосом потребовал вывести меня из машины и поставить перед ним. Я бы с радостью внушила ему пойти и утопиться, но прежде, чем меня вывести, один из громил снова завязал глаза.
— Какая прелесть, — произнес с улыбкой. — Ты станешь здешней жемчужиной, малышка, — коснулся моего лица, отчего я испытала отвращение. Его пальцы воняли сигаретами и чем-то еще не менее отвратительным. — Как тебя зовут, морская нимфа?
Но я по-прежнему молчала, на что он немедленно размахнулся и ударил по щеке.
— Имя, русалочка. Я жду… — прозвучало строже.
— Мемо, — процедила сквозь зубы. Злость немного притупила страх. Я впервые за всю свою жизнь желала смерти человеку.
— То-то же. Запомни, дерзость я не терплю. Если говорю, ты делаешь и только так. Иначе буду наказывать. Я, знаешь ли, очень изобретательный на разного рода телесные наказания. Уяснила?
В ответ я коротко кивнула.
— Хорошо, — и голосу вернулась притворная доброта. — А теперь познакомимся. Мое имя Марк, я хозяин этого чудесного места, где обеспеченные мужчины и женщины реализуют свои потаенные фантазии. Как уже сказал, ты станешь моей жемчужиной. Будешь послушной русалочкой, сможешь жить в хороших условиях. Так что, все в твоих руках.
— Я лучше умру, чем буду обслуживать твоих животных, — произнесла негромко.
— Уж сдохнуть, милочка, ты всегда успеешь. Только учти, смерть у тебя будет очень медленная и очень мучительная.
После Марк приказал своим людям отвести меня в дом и отдать в руки девочкам, чтобы те привели меня в надлежащий вид, так как уже завтра вечером прибудут первые клиенты, желающие развлечься с диковинкой. Две женщины с абсолютным равнодушием проводили меня в душ, где раздели, забрали одежду, сняли с шеи цепочку с жемчужиной.
— Мойся, — выдала коротко одна из них.
— И как следует. От тебя тиной несёт, — подсуетилась вторая.
Я взяла гель для душа, забралась в душевую кабину. Кто бы знал, что мой путь закончится так бесславно. Кто бы знал, что предадут самые близкие. Но я не буду терпеть унижения, не дам мучить себя. Одно дело умирать от тоски и разбитого сердца, другое от издевательств.
Когда я перестала «вонять тиной» по их мнению, меня отвели в просторное помещение, большую часть которого занимал бассейн, как скоро выяснилось, с морской водой.
— Вперед, детка, — подтолкнула меня девица к краю бассейна. — Покажи нам свой хвостик.
Я тотчас нырнула и устроилась в дальнем углу, где царил полумрак. Интересно, скольких мерроу они успели здесь замучить? В тот же миг схватилась за голову, начала жадно втягивать ртом воду. Какая же я все-таки бестолковая рыба, которая отбилась от косяка и угодила прямиком в стаю акул.
Спустя некоторое время над водой замаячили тени, следом послышались голоса. Я слышала, как те изверги рассуждали о ценах на меня, как составляли списки желающих, кого записать первым, кого вторым, третьим, четвертым, и по сколько минут выделить каждому. А мне хотелось одного — сдохнуть. Мерроу не боятся умирать, если смерть — есть спасение от позора и бесчестия. У нас говорят, что жизнь имеет смысл лишь тогда, когда она ведет нас к чему-то светлому, а когда жизненный путь окутан беспросветным мраком, лучше с достоинством прекратить его.
Ночь прошла в забвении, день в мучительном ожидании… я не поднималась на поверхность, не принимала их еду, не отвечала на вопросы других женщин. Мне оставалось всего-то дождаться удобного момента, чтобы освободиться раз и навсегда. И пока ждала, молилась богам, что хранят воды океана, просила у них помощи, поддержки. А утром следующего дня к краю бассейна подошла одна из девушек и, опустив руку в воду, поманила меня к себе.
— Я пришла, чтобы помочь, — раздалось следом, — но у нас мало времени.
Тогда я поднялась, ухватилась за край:
— С чего бы тебе мне помогать?
— Потому что я тоже мерроу, правда, в прошлом.
— В прошлом?
— Да. Раньше, до встречи с человеком, была русалкой, а теперь живу здесь. Океан отказался от меня, мужчина бросил, а люди Марка предложили кров, правда, я тогда не знала, что они потребуют взамен. Но не суть. Скажи, кто твои родители? Я попытаюсь отправить им послание.
— Как ты это сделаешь?
— Это уже мои трудности. Так, ты будешь говорить?
— Отец Тритторио, он лидер нашей общины, а мать Итеррима. Они у южных берегов Аделаиды.
— Хорошо, — и уже собралась на выход.
— Постой! Как тебя зовут?
— Окамени-ольме, а здесь Салли. Ладно, не будем терять время. Я приду позже. — Вдруг притормозила, — ох, совсем забыла. Вот, — протянула руку и разжала пальцы, — это твоё.
Мне на ладонь упала моя жемчужина, после чего девушка убежала, а я снова опустилась на дно.
Глава 17
Предыдущая глава Следующая глава
Мы своих не бросаем
А сейчас я поведаю о тех событиях, которые разворачивались после моего исчезновения, и о которых я узнала позднее.
Окамени попросила одного из охранников, который был давно влюблен в нее, отправиться в док, взять моторную лодку и выйти в океан, после чего найти дельфинов и бросить им пакет с запиской, при этом включив запись пения мерроу под водой. Это был единственный способ, а шансы на успех слишком малы, так как стаи дельфинов могло и встретиться.
Что ж, охранник действительно отправился в док, вышел в открытые воды и пробыл там несколько часов в пустом ожидании, а когда уже собрался обратно, вдалеке показалось несколько плавников. Он сейчас же включил приемник, упакованный в пакет, и опустил его в воду. Скоро один из дельфинов изменил направление и устремился в сторону его лодки.
Моя семья тем временем находилась как всегда у рифов, отец готовился отправиться на охоту с остальными мужчинами, а вот мама с самого утра была сама не своя, ее сердце переполняла тревога:
— Итеррима, — подплыл к ней, — я могу остаться, если хочешь. Не нравится мне твое настроение.
— Останься, — взяла его за руку, — я чувствую беду. Всю ночь кошмары снились. Мемо обещала приплыть сегодня, но скоро вечер, а ее все нет. Да и Солье с мужем не видно со вчерашнего вечера.
— Ну, Мемо сейчас занята особыми делами, все-таки свадьба, так что могла и задержаться, а Солье с Ранье вечно где-то прохлаждаются, они все не могут насытиться своим счастьем, — усмехнулся.
— Если бы все было именно так, как ты говоришь. Но мое сердце все равно не на месте.
Вдруг вся община поднялась, засуетилась, мужчины сразу же схватились за копья и кинжалы. Отец тогда выплыл вперед, принялся вглядываться в темноту глубин, но скоро подал знак, чтобы мерроу успокоились:
— Не бойтесь, это дельфин. Видимо, отбился бедняга от стаи.
Дельфин тем временем поравнялся с отцом и открыл пасть, из которой выплыл пакет с запиской. Мама тотчас взяла ее и устремилась на поверхность, следом за ней поднялся отец, он помог вскрыть пакет, а мама скорее развернула записку. Надо было успеть прочитать, пока чернила не расплылись и бумага не размякла.
— О, боги, — зажмурилась и едва не потеряла равновесие. — Мемо, девочка моя!
— Что? — уставился на нее отец. — Говори!
— Мемо в беде. Ее поймали, чтобы продавать для утех. Триторрио?! — а из глаз полились слезы. — Что нам делать?!
— Есть название места, где ее держат?
— Есть, я запомнила.
— Я немедленно соберу мужчин, и мы отправимся за ней.
— Те люди, скорее всего, вооружены. Вы их не одолеете.
— Мы значительно сильнее и проворнее двуногих. Да и выхода другого все равно нет.
— Есть, — мама принялась оглядываться. — Дождитесь меня, я скоро вернусь.
И она, нырнув в воду, поплыла в направлении берега, на котором располагалась вилла Девана. Быстро добравшись до нее, мама выбралась на пирс, благо, на небе уже сиял месяц, и поспешила к двери. Она стучала громко и настойчиво. Руки меж тем дрожали, дыхание то и дело сбивалось.
Деван открыл спустя несколько минут.
— Наконец-то! — раздалось приглушенно, а следом хозяин дома вышел на порог и воззрился на маму изумленным взглядом. — Вы кто?
— Итеррима, мать Мемо. Мать той, которая тебе доверилась, а ты ее продал, жалкий ублюдок.
— Что? — зажмурилась от сильной головной боли. — Какого чёрта? — внезапное пробуждение далось с большим трудом, потому мысли путались, в ушах стоял гул, глаза готовы были лопнуть.
— Ты продал ее в бордель, отдал садистам на развлечение. Но ты мне поможешь ее вернуть, иначе клянусь бездной, я спущу с тебя шкуру, а потом выпотрошу, — и оскалилась.
— Я не продавал, — тогда Деван кое-как вспомнил вчерашнюю ночь, точнее отрывки той ночи. — Ко мне пришла Линда, начала извиняться, — говорил скорее себе, — а потом я вырубился. Твою ж мать… — уперся рукой в дверной косяк.
— Все в игры играешь? А как же это? — кивнула на осколки. — Неужели ты не понял, что тут произошло?
— Линда сказала, что у нее сдали нервы, и она запустила бутылкой в окно. Вот ведь мерзкая дрянь! Где Мемо? — наконец-то начал понимать происходящее.
— На востоке. В «Доме Розы». Знаешь это место?
— Знаю, — процедил сквозь зубы, — я ее верну. Даю вам слово.
— Поторопись, человек. Уже этой ночью мою дочь начнут отдавать мужчинам. Мы тоже поплывем, но своими силами можем не справиться, у нас кроме копий и кинжалов ничего нет.
— Плывите, встретимся там, — схватил телефон.
— Хорошо. Не разочаруй меня, двуногий.
Мама прыгнула в воду и устремилась к отцу, а Деван немедленно созвонился с друзьями. Уже через два часа компания из шести человек во главе с Деваном стояла перед дверями особняка Марка Копелли. Все ж не раз им доводилось бывать в застенках этого дворца, особенно часто услугами Марка пользовались одинокие друзья Девана. А богатым любителям острых ощущений Копелли был рад всегда.
Один из охранников впустил веселую компанию и проводил прямиком к хозяину, который встретил их в своем просторном кабинете.
— Господин Мартинс! Вы так неожиданно посетили меня, — расплылся улыбкой Марк. — Почему заранее не позвонили?
— Были поблизости, — опустился в кресло, закинул ногу на ногу, — у нас, знаешь ли, праздник сегодня. Отмечаем помолвку моего друга Дина. А где, как ни у тебя справлять такие праздники.
— Ваши слова греют мне душу. — Марк немедля достал из ящика несколько каталогов с девочками. — Выбирайте, дорогие гости. Любая королева моего замка будет ваша. Особенно за наличные, — усмехнулся.
Друзья Девана сразу принялись рассматривать каталоги, а сам он подошел к Марку и поманил его на пару слов. Когда двое покинули кабинет, Деван заговорил очень тихо:
— Марк, я хочу нечто лучшее для своего друга. За любые деньги, но мне нужно не золото этих стен, а платина. Понимаешь? Есть у тебя что-нибудь эдакое?
— О какой сумме мы говорим? — и закурил.
— О сумме с пятью нулями.
— Серьезно, — довольно закивал. — Мне бы таких друзей, чтобы за мои шалости платили подобные деньги.
— Мне несложно, другу приятно. Все-таки узы брака, кабала. Хочу, чтобы он как следует оторвался, чтобы понял, какую ошибку совершает, — улыбнулся.
— Я понял вас, мистер Мартинс. — Марк колебался, но и деньги упускать не хотел. Назначенные суммы за русалку были все же поскромнее заявленной. Да и обижать клиента не хотелось. — Что ж, — выпустил из носа струйки дыма, — есть у меня одна. Прямо-таки сказочная нимфа.
— Настолько хороша? — вскинул брови.
— Не представляете насколько! Она богиня и такая есть только у меня. Но давайте определимся с ценой сразу. Конкретики все-таки хочется.
— Три сотни.
— Я бы рассчитывал на четыре. Девочка уникальная, а ваш друг попробует ее первым, из-за чего мне придется подвинуть остальных желающих.
— Идёт, — и пожал ему руку, хотя было желание вырвать ту с корнем.
— Приятно иметь с вами дело.
Марк ушел к охране, а Деван вернулся к друзьям. Все продолжали играть роль пьяных и веселых, однако каждый был готов к действиям.
Дин должен был зайти ко мне и ждать сигнала от Генри, который в свою очередь должен был позаботиться об охране. А что самое главное, почти у всех имелось при себе оружие.
Глава 18
Предыдущая глава Следующая глава
Спасти и осознать, что ты не нужен
Я сидела на дне бассейна и со щемящим сердцем ждала, когда в двери войдет первый в очереди монстр. Окамени так и не пришла ко мне, а раз не пришла, значит, ничего у нее не вышло.
Через несколько минут двери открылись, в помещение пожаловал Марк с двумя охранниками. Он встал у края бассейна и приказал мне подняться, но я только сильнее забилась в угол. Тогда это чудовище велело одному из своих людей подать ему нечто длинное и черное:
— Знаешь, что это? — помотал над водой странной штукой, — это провод. Он под напряжением. Если сейчас же ты не поднимешься, я опущу его в воду. Даю слово, из тебя получится отменная уха.
Провод потрескивал, искрился. Мне стало страшно… очень страшно, и я поднялась. В ту же секунду охранники вытащили меня из воды и перенесли на кровать, затем завязали глаза, а еще через мгновение я почувствовала болезненный укол в шею, и сознание поплыло, я перестала чувствовать руки, хвост.
— Теперь она готова, — раздалось эхом. — Эй, Салли, черт тебя дери! Иди сюда! Будешь держать ее хвост влажным, пока не придет клиент. Как только он увидит ее, высуши хвост и уходи. Поняла?
— Да, господин Марк, — она дождалась, когда мерзавец уйдет, после обратилась ко мне — Прости, Мемо, — произнесла чуть слышно, — я сделала всё, что смогла.
Окамени стояла рядом, смачивала хвост морской водой, а через несколько минут двери снова открылись. Некто подошел к кровати:
— Это… это… твою ж… — начал заикаться мужчина. — Это русалка?
— Да. — Окамени в этот момент принялась обтирать хвост.
— Деван не говорил, что она такая. Обалдеть! Русалка! Ладно. Накрой ее чем-нибудь, за ней пришли. И чтобы ни звука или отправишься на дно бассейна.
— Вы хотите спасти её?
— Да.
— А можно мне с вами? Прошу, — засуетилась. — Я тоже когда-то была русалкой, и это я отправила послание с просьбой о помощи ее семье. Заберите меня отсюда. — Окамени видимо упала на колени, начала хватать за ноги мужчину.
— Ладно-ладно, — забасил тот. — Вставай! Так и быть, пойдешь с нами, все равно через час сюда нагрянет полиция.
Пока они говорили, у меня уже появились ноги, но я и пальцем пошевелить не могла. Окамени в этот момент сняла повязку с глаз.
— Мемо, слышишь? — нависла надо мной. — За тобой пришли. Они спасут нас!
Но у меня не было сил даже ответить. Через минуту за дверями послышались шаги, затем возня, которая завершилась звуками падения, после чего к нам зашел другой мужчина и поманил всех за собой.
Как я узнала потом, Деван все это время беседовал с Марком, отвлекал его от дел и наблюдения за камерами слежения.
А мужчина, представившийся Дином, взял меня на руки, и мы покинули комнату, позже к нам присоединилось еще несколько человек. Ловко укладывая охранников на лопатки, они осторожно продвигались вперед, пока не достигли главного холла, где собралась большая часть охранников. Тогда один из друзей Девана вышел к ним, демонстративно заправил рубашку в брюки и направился в кабинет Марка, а как зашел внутрь, посмотрел на хозяина борделя с благодарностью:
— Все было на высшем уровне. Благодарю от души и тела.
— Прошу прощения, — сразу нахмурился Копелли, — но, разве у вас сегодня мальчишник? — и перевел вопросительный взгляд на Девана, тогда как он вытащил из-за пояса пистолет и направил на Марка. — Господин Мартинс, что вы делаете? -попятился было к столу, но Генри перехватил его.
— Значит так, любезный Марк, — поднялся Деван. — Сейчас ты отзовешь своих псов, отправишь их на перекур, а я со своими друзьями и своей девушкой покину твой дом.
— Мистер Мартинс, вы бы раньше сказали, что вам приглянулась одна из моих королев, я бы с радостью предоставил ее в постоянное пользование, — расплылся вымученной улыбкой.
— Ты опять не понял, Марк. Я пришел за русалкой, которую зовут Мемо. Ты знаешь меня и знаешь, как нехорошо меня злить, но все равно протянул свои поганые руки к моей женщине. Не забывай, что я могу прямо сейчас отстрелить тебе все, за что ты так крепко держишься.
— Верю, охотно верю, — выставил ладони вперед. — И поверьте мне, я не знал, что она ваша. А если бы знал, то лично позвонил бы, а лучше сам привез девушку к вашему дому.
— А теперь набери своим и скажи, что велено.
Марк немедля связался с начальником охраны.
— Генри? — Деван обратился к другу. — Привяжи его к стулу и открой все сейфы. Полиция прибудет через несколько минут, надо упростить им работу, — после чего посмотрел на Марка. — Знай, если бы с ее головы хоть один волос упал, даже полиция тебе бы не помогла, она лишь соскребла бы твои мозги со стены и аккуратно сложила в баночку. А сейчас можешь радоваться.
После чего Деван подошел к нему и с размаха ударил подонка прикладом по голове.
А когда они вышли на улицу, где их ждали остальные, в числе которых была и я, Деван немедленно забрал меня из рук Дина. Но в силу помутнения рассудка я не смогла оценить совершенный Деваном поступок. И только все покинули территорию борделя Марка Копелли, как нагрянула группа спецназа во главе с начальником полиции.
— Прости, — Деван прижал меня к себе, поцеловал в голову, — прости. Я подвел тебя, — меж тем мы продолжали идти. Скоро я почувствовала запах океана. Еще спустя некоторое время увидела отца, маму и других мерроу из общины.
Мама сейчас же подбежала, начала проверять все ли в порядке, а отец проследовал к Девану и забрал меня из его рук, после чего произнес:
— Я благодарю тебя, человек, за спасения моей дочери.
— Она же вернется ко мне? — Деван остановил отца, схватив его за руку, на что остальные мерроу тут же преградили ему путь, оттолкнули от лидера.
Отец так ничего и не ответил, зато мама подошла к Девану:
— Если действительно любишь Мемо, ты оставишь ее. Она мерроу и должна жить в океане с себе подобными.
— Она нужна мне. — Деван уже готов был идти до конца.
— Пойми, русалке нужна не только любовь, исходящая от человека, ей нужна безопасность рядом с этим человеком. Она должна не бояться жить в мире людей. А с тобой у Мемо нет ни единого шанса на спокойную и безопасную жизнь, ты хочешь решать свои проблемы за её счет, хочешь получать её любовь, но в силу своей природы не сможешь уберечь мемо от нападок человеческого мира. Оставь её. Я вижу, ты благородный человек, а значит, найдешь еще достойную спутницу.
После всего сказанного мама устремилась к отцу. Мы вошли в воду и через минуту уже плыли в направлении рифов. Морская вода быстро привела в чувства, все ж нет для нас лучше лекарства.
— Папа, — обняла его так крепко, как только смогла.
— Теперь все хорошо, рыбка моя. Больше тебя никто не обидит. Только семья, Мемо, никогда не предаст, не оставит в беде.
— Если бы, — вспомнила сестру.
— О чем ты? — посмотрел на меня строго.
— Меня предали не люди, папа.
— А кто? — сейчас же остановился.
— Солье и Ранье. Они попали под влияние порошка, который им давал тот человек. Они отдали меня ему за этот порошок.
— Что?! — отец не верил, не мог поверить, как и мама, которая смотрела то на него, то на меня, остальные тоже начали переглядываться. Предательство среди своих каралось особо сурово.
Но я не хотела, чтобы их наказывали. Что сестре, что ее мужу нужна помощь, они отравлены человеческим ядом.
— Это правда? — мама схватилась за отца, чтобы не потерять равновесие.
— Да. Только пообещайте не наказывать их.
— Я не буду ничего обещать, — отпустил меня отец, — я хочу понять степень их вины, чтобы принять справедливое решение. Как это произошло, Мемо?
— Они не дали мне уйти в тот вечер. За что их отблагодарили порошком.
Мама тем временем закрыла лицо руками, а отец буквально рассвирепел, он запустил копьем в толщу воды.
— Ты и ты, — кивнул мужчинам из охотников, — отыщите мою дочь и ее мужа. А как отыщите, приведите ко мне.
Когда мы вернулись к рифу, мама сразу легла. Для нее это стало ударом. Ее дочь предала семью ради наркотика, попробовать который уже было позором для фейри. Я не знаю, правильно ли поступила, поведав им обо всем, но где же тогда справедливость? Меня хотели сделать игрушкой в руках богатых негодяев, хотели замучить до смерти. А русалка свободное существо, нас нельзя принуждать. История знавала несколько случаев, когда люди брали мерроу силой, за что поплатились жизнью. Обиженные русалки, используя свой дар, уводили негодяев за собой в воду. Но история еще не знала предательства со стороны самих мерроу, чтобы чистокровная фейри предала себе подобного ради человеческих благ. За такое существовало только одно наказание — смерть. Виновных связывали, пускали им кровь и оставляли на дне, недалеко от стаи тигровых акул, а после казни высекали надписи на камнях в назидание мерроу из других общин.
Состояние мамы я прекрасно понимала, ведь Солье с мужем теперь ждало именно такое наказание. Но я все еще надеялась на благоразумие отца, на его милосердие. Все-таки сестра пошла на преступление ради мужа. Вот я ради Девана хотела бросить все, что связывало меня с прежней жизнью. Хотя сейчас уже нет смысла думать о нем, нам все равно не по пути. Около Девана я всегда буду находиться в опасности, теперь это ясно. А постоянный страх и сомнения однажды породят ненависть. Я честно пыталась найти свое счастье, готова была рискнуть всем, но увы… все было зря.
Глава 19
Предыдущая глава Следующая глава
Прощай тот, кого люблю…
Мы все еще ждали появления отца. Мама с трудом, но взяла себя в руки, тогда же предупредила остальных, чтобы они были наготове и если появятся Солье с мужем, сию секунду задержали их.
— Я думаю, отец помилует их, — посмотрела на маму, которая будто постарела лет на десять. — Солье ваша дочь, ваша кровь.
— Не помилует, — подняла на меня взгляд, полный боли, — как и я. Она нарушила самый главный закон мерроу. Не дочь она мне больше.
— Ее заставил Ранье, я уверена. Он имеет на нее большое влияние.
— Значит, она должна была расстаться с ним, должна была обратиться за помощью к нам, но нет, Солье последовала за Ранье, уподобилась ему.
— Она просто слишком сильно любит. Прошу, не отказывайтесь от нее, дайте еще шанс.
— Пойми, Мемо, не единой любовью между мужчиной и женщиной живет община. Пусть ты и не морская, но все же русалка, тем более воспитывалась среди нас, поэтому должна это знать. Мир не ждет нас с распростертыми объятиями, а значит, надо беречь друг друга, защищать. Теперь я согласна с тобой.
— Ты о чем?
— Выходить к людям нельзя. Это пережиток прошлого. Люди несут нам не удачу, а страдания, они ловят нас, травят, издеваются, убивают. Они есть зло.
— Но не Деван, мам, он другой.
— Запомни, девочка моя, мужчина должен быть сильным, храбрым и преданным. Он должен защищать свою семью до последнего вдоха. А твой человек не такой. Своим бездействием и равнодушием он едва не погубил тебя. Вернуться к нему будет самой большой твоей ошибкой.
— Я понимаю.
— Значит, ты повзрослела. Я горжусь тобой, Мемо. И всегда гордилась, пусть и не часто показывала это. А теперь плыви туда, куда обычно уплываешь, лучше тебе не видеть того, что будет дальше.
Я отправилась к дикому пляжу. Надо было побыть наедине с собой. Все мысли крутились вокруг сестры и Девана. Они моя боль, моё раскаяние, моя утрата. Я молилась, чтобы отец пощадил сестру, просила у океана сил, чтобы пережить расставание с тем, кого люблю. А когда стало совсем невыносимо, сменила направление. Деван заслуживает честности. Добралась до его виллы быстро, все ж силы ко мне вернулись.
А он сидел на помосте, в руке держал бутылку, из которой время от времени выливал содержимое в воду, выглядел Деван как никогда разбитым. У меня аж сердце сжалось. Я люблю его и хочу быть с ним, но больше поддаваться порыву нельзя, иначе мы погубим друг друга. Тогда подплыла к нему и легонько дотронулась до ног.
— Здравствуй, — показалась из воды.
На что он, молча, схватил меня под мышки и вытянул из воды, усадил к себе на колени.
— Мемо, — принялся целовать, обнимать. — Вернулась. Прости меня, — всмотрелся в глаза, — умоляю, прости…
— Ты не виноват. Мы просто поверили в сказку.
— О чем ты? Это не сказка, это реальность. Мы уедем отсюда как можно дальше, я обещаю, больше никто тебя и пальцем не тронет.
— Деван, куда бы мы ни уехали, везде будут люди, которые рано или поздно узнают обо мне и события повторятся. Нам не дадут быть вместе.
— Значит, ты вернулась, чтобы расстаться со мной? — болезненно усмехнулся.
— Да.
— Нет, — замотал головой, — ничерта подобного! — и еще крепче прижал к себе. — Я не смогу без тебя. Тогда лучше возьми и утопи меня здесь и сейчас.
— Не буду я тебя топить, — коснулась его щеки. — Однажды какая-нибудь девушка поможет тебе справиться с болью. Так всегда бывает.
— А тебе другой мерроу?
— Сердце русалки может принадлежать только одному мужчине. Моё принадлежит тебе.
— К чему тогда все эти страдания? Раз мы любим друг друга, стоит попробовать еще.
— Нет. Я больше не хочу сталкиваться с людьми. Мир людей всегда будет враждебен к нам. И если вы не можете жить под водой в силу природы, то мы не можем жить на суше по причине вашей жестокости. Все-таки мерроу должны быть с мерроу, а люди с людьми, — к этому моменту у меня появились ноги, и я поспешила встать.
Деван тоже встал, принялся ходить из стороны в сторону.
— Я душу тебе отдал, готов горы свернуть, только бы обеспечить нам безопасное будущее. Позволь мне все исправить, Мемо, — подошел совсем близко, обхватил ладонями лицо и припал своим лбом к моему. — Просто останься.
— Хорошо. Я останусь.
Этой ночью я решила остаться. Сейчас он не готов отпустить меня. А завтра, когда проснется один, надеюсь, возненавидит русалку, которая бросила его.
Мы поднялись на второй этаж, и только зашли в комнату, как Деван подхватил меня, отчего пришлось обхватить его ногами, отнес к кровати, а мгновение спустя мой любимый человек уже был сверху, целовал, ласкал. Как же неповторимо ощущать тяжесть его тела, слышать возбужденное дыхание, видеть напряжение, чувствовать его. Другого мужчину я не полюблю, просто не смогу.
Всю ночь мы были едины, Деван не хотел выпускать меня из своих рук, но под утро все же сдался и уснул. А я еще некоторое время смотрела на него, старалась запомнить все — каждое родимое пятнышко, каждую морщинку, каждый изгиб тела, а особенно его губы. Я решила оставить ему свою жемчужину, как память, как признание в вечной любви и преданности. Оставив цепочку на подушке, тихо спустилась на первый этаж и вышла на улицу. Солнце уже поднялось, сейчас его след походил на золотую дорогу, которая тянулась вдаль океана.
— Прощай, любимый, — прошептала и прыгнула в воду. Да, сердце ныло, душа выворачивалась наизнанку, но я должна. Слишком много бед обрушилось на мою голову и, как ни печально признавать, все эти беды связаны с моей любовью к Девану.
Вернувшись к семье, я узнала, что ночью Солье и Ранье казнили. Их задержали, как только они появились, после чего отец отдал приказ связать им руки и основной плавник, затем вся группа проследовала до места казни. Там отец лично оставил порез на теле каждого. Их оставили лежать на дне, а через несколько минут на запах крови уже собралась стая акул. И всё. Отец проявил стойкость, он стерпел, а мама уплыла, не смогла на это смотреть. Возможно, они теперь будут во всем винить меня, но это уже не важно.
Я подплыла к родителям, обняла их.
— Отец, мама, соболезную.
— Не будем об этом, — отец покачал головой.
— Хорошо, — и перевела взгляд на маму, — я здесь, чтобы попрощаться.
— Неужели ты снова возвращаешься к своему человеку?
— Нет. С ним я уже попрощалась. Я уплываю на поиски своих сородичей.
— Что? — отец совсем растерялся. — Но почему? Ты можешь остаться с нами, мы с мамой ни к чему тебя не принуждаем. Живи, как хочешь, только не покидай нас.
— Пап, — взяла его за руку, — мне не место среди вас. Я должна жить в другом месте и среди других мерроу, а сейчас лучшее время для того, чтобы отправиться на их поиски.
Да, им сейчас плохо, но мне не лучше. Сколько я живу среди них, столько чувствую себя лишней, не такой, неправильной.
— Ты направишься к берегам Ирландии? — посмотрел на меня отец.
— Да.
— Тогда тебе нужно юго-западное побережье, там я тебя и нашел, на берегах графства Керри. На его территории есть озера Килларни, там по слухам и обитают пресноводные ундины. Но плыть предстоит около двух месяцев.
— Спасибо, — снова обняла их. — Я очень люблю вас. И прошу прощения за все…
Путешествие таило в себе тысячи опасностей, надо было пересечь Индийский океан, войти в воды Атлантического и практически переплыть его. Путь мог занять и больше положенного времени из-за возможных проблем. Но, кто знает, может быть, все сложится хорошо, и я доберусь до берега своих предков.
Когда я была ребенком, старые мерроу рассказывали нам сказки о волшебных берегах Ирландии, о нимфах, что живут там и творят чудеса. Они наряжаются в одежды из водорослей и носят венки, сплетенные из местных цветов, а по ночам выходят на берег и поют песни своих предков. Люди их практически не интересуют, они любят жить в одиночестве, собираясь вместе только на праздники весны и лета. Что ж, если всё так, то путешествие определенно стоит того.
Глава 20
Предыдущая глава Следующая глава
Не без приключений
Тем же днем я отправилась в своё большое путешествие. Когда отплыла на несколько сотен миль от берегов Австралии, меня как накрыло, с одной стороны я ощутила полную свободу и независимость, а с другой — горечь от расставания с родителями, а особенно от того, что больше никогда не увижу Девана, единственного мужчину, которому отдала свое сердце. Океан в свою очередь будоражил сознание, я впервые осталась одна средь его просторов. В нем все превращалось в бесконечность — безграничный мир, лишенный шума, суеты, времени.
Я останавливалась только на ночь, пряталась среди рифов или в пещерах, чтобы заночевать, а наутро снова отправлялась в путь. Мимо проплывали касатки, киты, они смотрели на меня своими большими темными глазами и кокетливо дергали плавниками, встречались и большие черепахи, на панцире которых можно было передохнуть. Иногда приходилось сталкиваться с хищниками, но избегать прямого контакта научилась еще в детстве, когда пару раз едва не угодила к ним на обед, впрочем, недавняя встреча с акулами тоже не забылась.
Чтобы не сбиться с пути, я часто поднималась на поверхность, смотрела на солнце, а на глубине следила за течениями и особенностями морских растений, все это служило хорошим ориентиром. Океан удивителен, в нем жизнь размеренна, нетороплива, его воды всегда спокойны, лишь наверху время от времени происходит волнение, которое не достигает глубины. Прожив в его водах всю свою жизнь, я даже не представляла, как можно жить без него, как можно жить в реках или озерах, ведь их глубина несравнима с глубиной океана, как несравнима и с его обитателями. Но вернуться в его ласковые воды можно всегда, а вот побывать в пресных — это шанс обрести дом, где моя природа проявит себя в полной мере.
Так прошел месяц пути. Я вошла в Атлантический океан и была где-то около берегов Африки, оказавшись во власти перекрестных теплых течений, где можно было погреться и отдохнуть. Надо мной проплывали грузовые суда, они оставляли за собой длинные борозды бурлящих волн. Удивительно, как люди смогли создать таких гигантов, но так и не смогли найти рецепт своего собственного счастья. Может быть, это будет их следующим шагом? Самым сложным и мучительным шагом. Как оказалось, куда проще понять мир вокруг, чем свой внутренний мир, где слишком много неопределенности, сомнений и страхов..
Пока плыла навстречу будущему, постоянно вспоминала дни и ночи, проведенные с Деваном, мысли о нем грели душу, не давали чувствовать себя брошенной посреди голубых просторов. Задаваясь вопросами, где он и что с ним происходит, я начинала сомневаться в принятом решении оставить его, но потом гнала эти мысли прочь. Где Деван, там и моё горе, несмотря на любовь, привязанность, страсть.
А сегодня на поверхности разразился нешуточный шторм. Небо заволокло черными рокочущими тучами, отчего океан погрузился во тьму. Я предпочла переждать непогоду на дне, да и устала нестерпимо, одних лишь ночей на отдых стало не хватать. Волнение вод у поверхности успокаивало, баюкало, я едва не уснула, как вдруг на глаза попалось судно. Его брюхо то погружалось, то словно выпрыгивало наружу. Волны раскачивали посудину никак в надежде перевернуть, а ведь там находятся люди, которые наверно молятся сейчас и просят океан сохранить им жизнь. Увы, стихия беспощадна, когда в гневе и не терпит препятствий на своем пути. Это сейчас люди строят корабли из металла, которые способны устоять перед напором самой природы, тогда как раньше океан поглощал деревянные суда одно за другим. По сей день, на дне покоятся останки людских творений, служат пристанищем для морских обитателей, молчаливо хранят историю. Некоторые из них завораживают, некоторые ввергают в состояние уныния, ну а какие-то пугают тем мраком, что царит внутри их утроб, когда-то разодранных стихией.
Спустя несколько часов всё стихло, небо просветлело, явив лику земли белоснежный месяц, а то судно, что так отчаянно боролось с тяжелыми волнами, по-прежнему было на плаву, но оно странно вело себя, будто осталось без управления. Тогда я поднялась на поверхность, все-таки любопытство взяло свое. Корабль одиноко поскрипывал, а волны тихо бились о его борта. Неужели стихия все-таки победила людей? Я уже собралась плыть дальше, как до ушей донесся чей-то приглушенный плач, тот едва пробивался сквозь ветер. Женщина? А если она единственная выжившая? Вдруг ей нужна помощь? Я все же решилась и по рыболовным сетям, что свисали до самой воды, забралась на палубу. Плач сейчас же зазвучал громче, исходил тот из рубки. Направившись на голос, зашла в главное корабельное помещение и буквально застыла. Молодая женщина сидела в углу и откровенно рыдала.
— Вы ранены? — подошла к ней.
Она тотчас распахнула глаза и уставилась на меня, но когда начала говорить, я ее не поняла. Видимо это какой-то другой человеческий язык, меня такому не учили. Спустя несколько минут непонятных слов девушка убрала руки и опустила ноги, тогда я увидела ее большой живот.
— Ты ждешь ребенка? Как же ты оказалась на этом кораблике, да еще и в открытом океане? — эти вопросы я скорее задала себе. — Как твое имя? Где твой дом? — жестами хоть как-то пыталась донести до нее информацию.
Девушка долго присматривалась, изо всех сил старалась понять, после чего все же произнесла:
— Паула.
Ну, хоть что-то…
Я тем временем подошла к панели управления, та чем-то напоминала панель на яхте Девана. Здесь наверняка должен быть передатчик, с помощью которого можно послать сигнал о помощи. Тем более мы находились не так-то далеко от берега, а значит, шанс есть. Но через несколько минут Паула снова заплакала, начала хвататься за живот. Боги морские! Неужели рожать вздумала? Как же все не к месту, как не вовремя.
Да, она начала рожать… не что я начала усиленно вспоминать рассказы наших женщин о родах. В моем мире ребенок появлялся на свет без особых мучений со стороны матери, и его тут же опускали в воду, чтобы он сделал первый вдох, но у людей всё иначе. Человеческие женщины долго мучаются, испытывают сильную боль, после чего их ребенок с трудом выходит. Увы, я даже среди своих не видела родов, что уж говорить о людских. Но сейчас надо собраться, надо взять себя в руки. В конце концов, все рожают…
— Я помогу, — вернулась к ней, — хорошо?
Уж поняла она меня или нет, не знаю, но закивала.
И я приложила ухо к ее животу. Внутри стучали два сердца, одно из них было маленькое, билось оно в раз чаще материнского, следом я услышала хорошо знакомое клокотанье. Удивительно! Ее ребенок находится в воде! У людей все наоборот. Дети мерроу растут в животе матери окруженные воздушной оболочкой, она не дает морским водам сдавливать ребенка, создает защитный слой. В случае с Паулой все по-другому. Я пыталась сопоставить ритм сердца детеныша со схватками, и спустя некоторое время наконец-то начала понимать их последовательность. Тогда же поняла расположение ребенка.
— Ложись, — показала ей, чтобы легла на спину. — Дыши, — принялась показывать, как надо, отчего у самой закружилась голова. Для людей главное воздух, значит, нужно как можно чаще дышать.
Все происходило очень медленно, схватки длились несколько часов, в течение которых нарастали по частоте и силе. Пауле все труднее было их терпеть. Пот струился по ее лбу, она хваталась руками за ножки стола, стискивала зубы. А вдруг так не должно быть? Я стала чаще прислушиваться к ребенку. Его сердце билось, это главное.
Пока тело Паулы готовилось к тому, чтобы выпустить ребенка, я вернулась к приборной панели и продолжила поиски передатчика. И все-таки нашла его, сию секунду отправив сигнал SOS на берег. Уж этому Деван меня научил. Паула к этому времени совсем ослабела, она потеряла много сил. Я снова послушала ее живот. Ребенку определенно пора выходить, ибо слишком частое сердцебиение не сулило ничего хорошего. Тогда попросила Паулу тужиться. Надеюсь, хоть это у нас у всех происходит одинаково. Только вот Паула очень плохо тужилась из-за слабости. И мне пришлось прибегнуть к гипнозу. Пусть она не понимала тех слов, что я говорила про себя, но ее мозг понимал посыл, который исходил от моего сознания. Очень скоро Паула начала делать то, что от нее просят, собрав остатки энергии, которых, как оказалось, было еще много. Люди сами порой не догадываются, какая сила в них сокрыта, ее лишь надо разбудить, заставить действовать, как и произошло сейчас.
Держа руку на ее животе, я легкими нажатиями показывала, когда надо напрячься, а когда расслабиться. Весь этот процесс диктовала вовсе не я, а ее ребенок. Стуком своего сердца он сообщал, как матери вести себя в тот или иной момент. И вот, через пять минут непрерывной работы показалась головка, после чего плечи и тельце. Я взяла синюшное создание в руки, быстро пережала пуповину и перевязала ее ниткой, которую вытащила из одежды Паулы. Девочка! Это девочка! Но малышка не дышала. Тогда, как нас учили старые фейри, я издала несколько звуков, для чего пришлось задействовать жабры. Нам объясняли, что подобные звуки проходят насквозь, посылают сигналы во все органы. И, действительно, после такого девочка зашевелилась, сделала первый вдох, а затем громко закричала.
Боги, я впервые держала в руках новую жизнь, такую чистую и прекрасную жизнь. После передала новорожденную матери, а она не переставала повторять одно и то же слово: «Грасиас». Кое-как на пальцах Паула спросила мое имя:
— Мемо, — коснулась своей груди. — Я Мемо.
В ответ новоиспеченная мать посмотрела на свою дочь и назвала мое имя. Она решила назвать девочку в мою честь. Это ли не награда? Это ли не искренняя благодарность? К этому моменту успело рассвести, а когда я вышла на палубу, вдалеке уже маячил корабль со спасателями на борту. Вернувшись к Пауле, показала, что помощь близко и на прощание поцеловала ее дочку в лобик. Что ж… теперь я могу плыть дальше, и поспешила покинуть корабль, а уже из воды проследила за тем, как люди забрали Паулу с дочкой. Женщина еще долго смотрела на воду, губами она повторяла одно и то же слово «Сирена».
Я снова осталась одна, но время не ждет...
Поразительно, как часто судьба сталкивает меня с людьми. Но эти встречи не всегда несут с собой печаль, порой они несут радость и счастье. Видимо, люди не так уж и плохи, в них еще есть что-то светлое, как было в Пауле, в ее дочери и в Деване, несмотря ни на что. Сегодня я удостоилась великой чести, мои руки приняли чистую душу, а это что-то да значит. Для мерроу многое окутано тайной, многое имеет смысл, как и сейчас. То, что случилось, есть великая тайна и эта тайна имеет смысл, я стала частью рождения новой жизни, я приобрела бесценный опыт, который буду передавать дальше. Возможно, когда-нибудь и я стану матерью.
В пути провела еще две недели. Воды стали явно прохладнее, а течения более интенсивными. Я уже близка к тому, чтобы встретиться с берегами, на которых, возможно, родилась.
Оставшиеся дни прошли в мыслях о прошлом и будущем. Я вспоминала то, чему меня учили родители и как они хотели, чтобы я смотрела на мир, а думая о будущем, хотела представить себе речных ундин и то, чем они живут. Мне хотелось верить, что они примут меня и посвятят во все тайны своего бытия, но увидят ли ундины во мне соплеменника, пожелают ли открыться? Вдруг я уже не часть их мира, все ж столько лет прожила в океане и воспитана в чуждых им традициях. Оставалось лишь надеяться. Надеяться и не останавливаться.
Глава 21
Предыдущая глава Следующая глава
А спасет ли правда?
Впереди показались берега окутанные туманом. Вот и закончился мой долгий путь.
Я заметила несколько рыбацких лодок на приколе, к счастью, они были без рыбаков. Скоро уже сидела в одной из них в ожидании ног, а пока ждала, позаимствовала сети. Это, конечно, далеко не одежда, но чтобы прикрыть излишнюю наготу сгодятся. И как только сумерки опустились на землю, я выбралась на берег. Теперь предстояло отыскать озера, о которых говорил отец.
Ирландия поражала своей красотой, природной магией. Недаром придумано столько сказок на ее землях, здесь действительно все казалось каким-то волшебным, живущим по своим особым правилам. Стоило покинуть берег и подняться чуть выше, как глазам предстали равнины и холмы, укрытые зеленым ковром, а в воздухе витали запахи морской воды, переплетенные с ароматами местных растений. Даже луна здесь была ближе и больше, чем у берегов Австралии. И ни души вокруг.
Те озера, где должны обитать ундины, располагались в нескольких десятках миль. А добраться до них надо было как можно быстрее, чтобы вовремя оказаться в воде, все ж длительное пребывание на суше могло закончиться для меня потерей сознания. К тому же погода не радовала теплом, с наступлением вечера температура стремительно поползла вниз. И я рискнула — просто пошла вперед по тропе, что вилась меж лугов. Спустя какое-то время тропа вывела в дороге. Выбор передо мной стоял небольшой. Или вернуться обратно в воду, или попробовать дождаться случайного прохожего, а лучше машину. Пешком я точно не дойду до озер. Во-первых, сил не хватит, во-вторых, мне неведомы здешние места.
Ждать пришлось долго, отчего успела замерзнуть. Но все-таки дождалась. Впереди замаячил свет, а до ушей донесся характерный звук мотора. Еще через пару минут показался автомобиль, который замедлил ход и остановился у обочины. А когда я подошла к машине, то увидела пожилого мужчину за рулем, он посмотрел на меня совершенно обычным, скучающим взглядом, будто ему каждый день встречаются полуголые девушки у дороги, я же, воспользовавшись своим даром, убедила его отвезти меня к озерам Килларни. Со стороны это выглядело очень странно, так как ни я, ни он не проронили ни слова, все произошло в абсолютной тишине.
Сколько мы ехали, не знаю, но за это время я успела согреться. Луга меж тем сменились перелесками. Вот она — земля моих предков. И сердце в груди заколотилось сильнее.
— На месте, — подал голос мужчина, после чего остановился, — минуете лес и выйдете к озерам.
— Благодарю, — скорее покинула авто.
Ступив на территорию речных фейри, я сразу почувствовала чье-то незримое присутствие. Здесь явно кто-то был, а возможно, есть и сейчас, только умело скрывается и это точно не люди.
Как и сказал мужчина, сразу за негустым лесом мерцало в свете луны широкое озеро. На его поверхности была лишь небольшая рябь, а не волны, как в океане. Неужели, это и есть мой дом? То место, где жили мои настоящие родители, где я родилась? Правда, оставался еще один вопрос, примут ли меня здешние воды. Если нет, гибель неминуема после первого же вдоха.
Но попытаться я обязана, в конце концов, за меня это ни кто не сделает, тем более в груди уже давит. А когда вошла в воду, ощутила очередное отличие — пресная вода гораздо тяжелее и холоднее, чем морская, притом ее прикосновения более ласковые и нежные. Буквально спустя пару секунд вернулся хвост, что придало уверенности, все же хвост появлялся только в тех водах, где мерроу могли плавать. Собравшись нырнуть, я последний раз посмотрела на берег, вдруг это мой последний заплыв, как застыла от удивления. На берегу стояли девушки. Они были точно сестры-близнецы, у каждой длинные темные волосы, синие глаза и очень красивые лица. Одна из них вышла вперед:
— Ты кто такая?
— Меня зовут Мемо, — схватилась за корягу, что торчала из воды.
— Ты фейри?
— Да.
— Мы следили за тобой там, в лесу. От тебя пахнет морской водой. Что привело морскую фейри в наши воды?
— Я не совсем морская.
— Как так? Не бывает не совсем морских ундин. Пресная вода убьет тебя, — тогда девушки зашли в воду и окружили меня.
— Посмотрите на нее, — произнесла вторая. — Глаза как у нас, да и хвост, только волосы светлые.
— И правда, — ответила третья. — Так, кто ты, Мемо?
— Меня нашли морские мерроу и забрали с собой в океан, когда я была еще младенцем, тогда как настоящие родители были из речных.
— Но если ты речная, как океан мог принять тебя?
— Не знаю. Я была бы очень благодарна, если бы вы помогли мне. Я проделала долгий путь, чтобы узнать о своей настоящей семье.
— Как интересно, — одна из них все время плавала вокруг и улыбалась. — Меня зовут Тому, а моих сестер — Ирма и Кентра. Мы пресноводные мерроу.
— Очень приятно.
— Ты действительно похожа на нас, но мы хотим удостовериться в том, что ты пресноводная. Ныряй.
Я опустилась под воду, а когда достигла дна, закрыла глаза и сделала первый вдох. Вода прошла через жабры, дала толчок в сердце, которое забилось сначала болезненно быстро, но потом успокоилось и застучало как прежде. Тогда сделала еще несколько глубоких вдохов, отчего у меня закружилась голова. Сестры тем временем спустились ко мне, они с нескрываемым любопытством наблюдали за всем происходящим.
— Удивительно! Ты и речная, и морская одновременно! — всплеснула руками Тому. — Нам срочно нужно показать тебя нашей матери. Она знает много легенд и историй о жизни наших видов. Может быть, сможет помочь тебе. Но стоит поторопиться, рассвет скоро.
— Разве речные ундины зависят от воды днем? — мне казалось, что я могу жить на суше в дневные часы благодаря своим генам, доставшимся как раз от них.
— Конечно, зависят! Ладно. Пора на берег, наша мать обитает в другом озере, в Лох-лейн, так что не будем терять время.
Выплыв на берег, мы дождались ног, после чего пошли в направлении Лох-лейн. Почти под утро добрались до берега нужного озера и немедленно прыгнули в воду, а как только опустились на дно, первые лучи солнца коснулись его поверхности. Тому с сестрами глубоко дышали и смеялись, так как еще бы мгновение и все! Но их смех быстро прекратился, когда нам навстречу из высоких водорослей выплыло несколько взрослых ундин, среди которых были и женщины, и мужчины. Одна из женщин начала ругаться на сестер, в то время как другая подплыла ко мне. Она осмотрела мой хвост, волосы:
— Как может быть, чтобы морская мерроу плавала среди нас? — нахмурилась.
В этот момент Тому поведала ей мою историю. Она воспринимала спокойно, только взгляд иногда проявлял беспокойство и удивление. А когда Тому закончила, к женщине уже обратилась я:
— Мне нужна помощь. После сегодняшней ночи я поняла, что еще больше запуталась в своем происхождении.
— Что же еще такого особенного могло произойти, кроме того, что ты плаваешь в двух водах? — посмотрела на меня с изломом в брови.
— Я могу ходить по суше в дневные часы и снова возвращаться в воду.
На что женщина аж растерялась, а остальные начали переглядываться.
— Мое имя Макрола, — наконец-то представилась, — я лидер общины Лох-лейн, а эти хвостатые дурехи мои дочери, — указала на сестер.
— Значит, вы сможете мне помочь?
— Увы, я ничего подобного не слышала. Хотя, есть надежда, что об этом может что-то знать самая старая из нас. Керпера.
Мы поплыли вглубь озера. Как оказалось, пресноводные ундины не живут в одиночестве, они существуют такими же группами, но их группа больше походила на небольшой подводный город, чем на сосуществование нескольких семей. На дне этого озера покоилось множество затонувших лодок и несколько катеров, в них и жили ундины.
Мерроу встретили меня спокойно, даже равнодушно, они продолжали заниматься своими делами и не обращали особого внимания на то, что в их рядах произошло пополнение. Лишь дети суетились, принюхивались ко мне, хватали то за волосы, то за хвост. Макрола меж тем проводила меня к одному из катеров и постучала о борт. Скоро из каюты показалась старая женщина, ее волосы были заплетены в косы, грудь прикрывали водоросли, она подплыла ко мне, осмотрела, обнюхала:
— Тебе чего, Макрола? — глянула на лидера с явным недовольством. — Опять девки чудят? — и покосилась на Тому.
— Нет. У нас тут новенькая, — подтолкнула меня к пожилой ундине, — у нее вопросы есть. И кроме тебя ей, боюсь, помочь никто не сможет.
— Что за вопросы? — Керпера перевела мутный взгляд на меня.
— Хочу знать, кто я…
— А кто ты? — усмехнулась. — Я вот вижу двухпородную ундину.
— Двухпородную?
— Ладно, — взяла меня за руку и потянула за собой, — сейчас пообщаемся.
Она утянула меня к большой коряге, что вросла корнями в дно. Видимо здесь не всегда было озеро. А когда я осмотрелась, то окончательно убедилась в своем предположении. Большая часть дна была усеяна широкими пнями и поваленными деревьями.
— Поведай, как ты очаровываешь людей? Словом? — уселась на корягу.
— Нет, — устроилась напротив.
— Мыслью?
— Да.
Тогда она нахмурилась, начала что-то вспоминать. За это время я успела даже подремать, все ж поиски очень утомили.
— Я знаю одну историю, — наконец-то услышала ее мысли, — произошла та восемнадцать лет назад.
И Керпера поведала мне то, от чего сердце содрогнулось:
— В здешних озерах жила одна ундина, Верма, она очень любила океан, мечтала плавать в его водах, поэтому частенько сбегала от семьи, могла подолгу не возвращаться. И однажды пропала с концами. Все подумали, что ее уже нет в живых, но через несколько месяцев она вернулась и рассказала о том, что повстречала морского мерроу и полюбила его всем сердцем. Все эти месяцы они провели вместе, встречались ночами, а наутро расходились по своим водам. Верма хотела быть только с ним. Все, кроме нее самой, понимали, что это невозможно.
— Но ведь можно покинуть воду, если мерроу полюбит и признается.
— Если полюбит человека, но не фейри. Земля не принадлежит ни речной, ни морской мерроу, они не смогли бы остаться на суше вдвоем. Мать объясняла своей дочери, что им не суждено быть вместе, что они обречены на вечные мытарства, но Верма была упряма, она никого не видела подле себя кроме него. Однажды Верма снова вернулась к своему возлюбленному, они продолжали встречаться, а спустя еще месяц несчастная вернулась домой. Она ждала ребенка, но ее глаза были полны горя и отчаяния. Как выяснилось, семья ее возлюбленного узнала, что он встречается с речной ундиной, из-за чего изгнали его. Он остался один, пожираемый болью и одиночеством. Верма продолжала поддерживать его, но парень страдал так сильно, что отверг ее любовь, обвинил во всем, что с ним случилось. Поэтому-то она и вернулась домой в надежде на помощь матери, но мать отказалась от дочери, не желая видеть того ребенка, которого Верма носила под сердцем. В итоге оба остались одни. Вскоре природа сильно наказала мать Вермы за то, что та отреклась от своего ребенка, но несчастную девушку это не спасло. Изгнанная и напуганная, она жила в небольшом озере недалеко от побережья, вынашивала свое дитя, а ее избранный плавал все это время где-то в водах океана, но их души мучились, сердца томились. За день до родов Верма пришла к берегу, на котором встречалась с любимым, а он был там, ждал ее. Их счастью не было предела, они готовы были на любые лишения, только бы больше не расставаться. Условившись встретиться очередной ночью, двое разошлись, но на следующий день разразился сильный шторм, а у Верма начались роды. У нее родилась девочка необычайной красоты, и к ночи молодая мать с младенцем пришла на побережье. Но мужчина так и не выплыл к ним. Как поговаривали местные рыбаки, сразу после шторма они нашли тело мужчины у скал, мол, у него был хвост, как у рыбы. — Керпера расплылась беззубой улыбкой, однако скоро веселье уступило место грусти. — Верма просидела на берегу с дочерью на руках до самого утра, все ждала своего любимого мерроу, а когда первые лучи солнца коснулись земли, она положила дитя на песок, а сама ушла в океан, в котором так хотела плавать и погибла, сделав первый вдох. Ее новорожденная дочь пролежала на суше, обогреваемая лучами могущественного светила до самого заката, потом исчезла. Все решили, что ребенок погиб, а оказывается, нет, — старуха посмотрела на меня и взяла за руку. — Ты их дочь. Ундина двух вод и земли.
— А почему я не боюсь солнца?
— Потому что природа восстановила баланс. Ты могла плавать в морской и пресной воде, а что пролегает между ними?
— Земля.
— Именно! Земля является частью твоей жизни, связующим звеном между двумя средами, а солнце то, что согревает сушу, как согревало тебя в первые часы жизни. Ты родилась очень сильной и выносливой, выдержала столько часов на суше под палящими лучами, поэтому Великая мать наградила тебя, дала шанс выбирать себе любой дом, будь то океан, наши воды или земля.
— Но причем здесь мой талант управлять людьми силой мысли?
— Ну, это скорее смесь двух видов. Морские мерроу гипнотизируют людей словом, а речные могут взглядом обездвижить человека, но не управлять им. Ты же соединила в себе оба таланта. Здесь все гораздо проще.
— Откуда вы знаете все это? Вас же не было рядом с моей матерью.
— Я очень старая и мудрая, я умею слушать матушку природу, мне вовсе необязательно собирать сплетни. Тем более, мать Вермы, твоя бабушка, была моей подругой и под конец жизни покаялась в содеянном, после чего я пошла к тому озеру, где ты родилась, там пообщалась с местными рыбаками. Это только кажется, что никто ничего не видит и не знает, на самом деле всегда есть кто-то, кто что-нибудь видел или слышал.
— И что мне теперь делать? — и душу заполнило жгучее чувство разочарования. Оказывается, у меня нет своего места, нет семьи, поэтому мне всегда было хорошо в одиночестве, поэтому всегда хотелось уплыть.
— Осознать всё, что я тебе рассказала и найти свое место в этой жизни.
— Всю жизнь я только и хотела, что найти своё место, думала, здесь найду, среди вас. А получается, я снова должна что-то искать. Лучше бы я сгинула вместе со своими родителями.
— Рыба пустоголовая! — и Керпера стукнула меня по голове веткой. — Природа дала тебе такую возможность! Ты можешь жить, где только пожелаешь. Многие и мечтать о таком не могут. Тебе открыты, и воды, и земля. Это ли не подарок судьбы?
— Но при этом я не могу найти счастье. Ни в океане, ни здесь, ни на суше так и не нашла.
— Я знаю только один способ решить твою проблему.
— Какой же? — с надеждой посмотрела на нее.
— Полюбить! Любовь спасет тебя, и ты забудешь обо всем. Тебе будет хорошо там, где будет твой мужчина. Хотя, — Керпера закивала, — твое сердце уже занято. Кто он?
— Это неважно.
— Нет, важно. Говори.
— Человек.
Она откинулась назад от удивления, а потом залилась немым смехом, что меня уже начало раздражать.
— Человек? Вот это да!
— Не стоит так удивляться, я рассталась с ним. Правду говорят мерроу, от людей можно ждать только неприятностей.
— Глупости! — она снова ударила меня треклятой веткой. — Кто только учил тебя? Люди, конечно, могут доставлять хлопоты, но если человек искренне полюбит тебя такой, какая ты есть, то счастье всей своей благодатной тяжестью свалится тебе на голову. Я знаю немало местных ундин, которые встретили людей и живут с ними в любви и горя не ведают. По секрету, — подалась ко мне, — у нас здесь каждая вторая дуреха мечтает встретить своего человека, только вот беда, слишком много пьяниц среди здешних мужчин.
— Я отказалась от своего человека, потеряла его навсегда.
— Даже потерянную в морской пучине жемчужину можно найти, если тому благоволит природа, а уж человек покрупнее будет, — но после этого Керпера стала серьезной, улыбка сошла с ее лица. — А теперь подумай, ты можешь остаться здесь с нами и жить как все мы, а можешь уйти к людям и жить среди них. Вдоль побережья много заброшенных домов.
— Я подумаю. Но, как вы зимой справляетесь?
— Когда мороз полностью сковывает поверхность озер, мы впадаем в спячку. Хорошее время, особенно для стариков.
— Вот как, — очередная малоприятная особенность жизни в пресной воде. Я не привыкла спать месяцами. — Спасибо, Керпера.
— Ты не торопись возвращаться в океан. Я уже вижу твои сомнения. Послушай старую ундину, в чем правы морские мерроу, так это в том, что океан не для одиночек.
— Океана я не боюсь, его просторы долгие служили мне домом. И одиночества я не боюсь.
— Ну, раз ты научилась выживать в столь опасной среде, то жизнь на земле не покажется тебе чем-то особенным. Пойми, девочка, идти по стопам своих родителей вовсе необязательно. Они ценой своего счастья, своих жизней подарили тебе этот мир, будь благодарна и докажи, что все было не зря.
Я отплыла от ее катера и села в стороне. Было очень тяжело осознавать то, что у меня нет дома и, проделав столь долгий путь, сердце таки не обрело покоя. Отец погиб, мать бросила меня умирать, а сама ушла вслед за отцом. Она бросила своего ребенка вместо того, чтобы бороться, получается Триторрио и Итеррима самые лучшие родители, какие только могли быть у меня. Понимая все те особенности, которые были в неродной дочери, они продолжали любить меня, хотели для меня счастья. А я предала их, захотела отыскать правду, но что эта правда дала мне? Только разочарования. Хотя, мой уход это спасение для них. Останься я ними, продолжила бы тащить за собой шлейф из неприятностей.
Возможно, Керпера права и мне стоит остаться здесь. Кто знает, может быть, со временем боль утихнет, может быть, я привыкну к этой воде и земле.
Но оставаться в Лох-лейн я не захотела, по совету старой ундины поселилась в одном из заброшенных домов, который обнаружила недалеко от побережья. Этот дом был хорошо спрятан от чужих глаз холмами. Все ж мне привычнее рядом с океаном, его воды ближе, роднее, понятнее. Так побежало время… Днем я находилась в воде, где охотилась, плавала с дельфинами, исследовала новые для себя территории, а ночами возвращалась в дом, где куталась в одеяла, позаимствованные у рыбаков. Даже переплыв океан, я продолжила жить скитальцем.
Спустя три месяца такой жизни я решилась на вылазку в город. Одиночество стало казаться невыносимым, а мысли каждый день рвали сознание в клочья, так и до безумия недалеко. К тому же мне требовалась одежда. Раз уж я теперь много времени провожу на суше, надо обзавестись хоть каким-то гардеробом.
Ближайшим городом был Килларни, куда я и отправилась одним чудесным утром. В отличие от Аделаиды, в этом городке люди отличались спокойствием, размеренностью, неторопливостью. Никто никуда не спешил, вообще. Казалось, время здесь давно как остановилось, притом жизнь все равно кипела, но так незримо, ненавязчиво. Для начала я посетила магазин одежды, где, воспользовавшись своим даром, позаимствовала кое-какие вещи. Коль деньгами расплатиться не могла, то и взяла все самое дешевое. Джинсы, две толстовки, кепку на голову и пару кроссовок. На сезон мне этого вполне хватит. А если будет очень холодно, пережду это время на глубине.
Правда, когда покинула магазин, мне стало не по себе, стало очень стыдно. По сути, я занимаюсь воровством. Это уже не заимствование, это самое натуральное воровство. А значит, надо думать о будущем, надо как-то пробовать адаптироваться, надо как-то зарабатывать. Это слово буквально застряли в мозгу. За-ра-ба-ты-ва-ть! Но каким образом? Чем я могу быть полезна людям? Что я умею делать?
По дороге обратно, пока тряслась в грузовичке, принадлежащего одному из фермеров, с которым мне, как оказалось, по пути, я вспоминала его — моего любимого парня с яхты. Все чаще посещают мысли о нем, все чаще сердце стонет, а душа грустит. Как он сейчас? Где? Что с ним? Наверно уже нашел себе другую, наверно зажил счастливо…
Глава 22
Предыдущая глава Следующая глава
Мир Девана
Проснувшись тем пасмурным утром, я понял, что сказка закончилась. На подушке поблескивала цепочка с жемчужиной, оставленная Мемо на прощание. Она ушла. Бросила…
И снова страшный монстр, имя которому одиночество, сомкнул надо мной свои острые зубы. С какой же легкостью я теряю в жизни дорогих мне людей. Отчего так? В чем причина? Разве я не любил свою мать? Любил и очень, но она ушла. Разве не любил Мемо, разве не старался для нее? Однако все старания пошли прахом. Все-таки бросила. Стоило ли вообще менять свой образ жизни? Я пил, кутил, сорил бабками, развлекал женщин, я хоть как-то жил, а что теперь? Да, можно было бы вернуться к старому себе, но вот беда, я не хочу. Переболел, а помогла мне переболеть она. Ундина… Что ж, теперь я здоровый и одинокий. И чтобы хоть как-то погасить это едкое чувство ненужности, разъедающее душу изо дня в день, я обратился за помощью к станине Джеку и провел несколько недель под его успокаивающим действием.
Меня бросила та женщина, из-за которой я восстал против отца, фактически поставив крест на своем многомиллионном наследстве, из-за которой поверил в себя, забросив привычный образ жизни и прежних друзей, а что получил в итоге? Разбитое вдребезги сердце.
Правду писали в старинных сказках, русалки не прекрасные и милые создания, они коварные и эгоистичные дьяволицы, живущие в морских глубинах.
В тот роковой день я вышел на пирс пьяный в хлам, так как за утро успел опустошить почти весь мини-бар, и хотел уже выбросить жемчужину, но в отражении той увидел Мемо и не смог. Решил оставить ее как напоминание о том, что никому нельзя доверять, особенно женщинам с их природным стремлением вывернуть мужику мозг наизнанку, а после и сердце выдрать из груди. Несколько недель моя ненависть к Мемо удерживала лидерство среди прочих чувств. Все это время я пил. Пил и ненавидел. Ненавидел и пил. Если бы не звонок отца, наверно так бы и сдох от отказа печени. В компании требовались лишние руки.
Пожалуй, вернуться в штаты было правильнее всего в сложившейся ситуации. А сюда я больше не вернусь.
Накануне отъезда в аэропорт решил последний раз сходить в «Гольфстрим», чтобы попрощаться с теми ребятами, которые так часто доводили, а точнее, доносили меня до машины в былые времена. В клубе как всегда кипела жизнь, там меня встретил Дин, но он был не один, его сопровождала та самая девушка, которая бежала вместе с нами из борделя Марка. Они пригласили сесть с ними за столик и выпить на прощание. Дин не переставал обнимать Салли, его глаза горели как никогда. Он склонился ко мне и тихо произнес:
— Знаешь, Мартинс? Если бы не твоя Мемо, в моей жизни не появилась бы Салли. Она тоже русалка, только это секрет. — Дин был навеселе, правда, его разум затуманила далеко не выпивка.
— Русалка, значит. Ну что ж, поздравляю. Надеюсь, она не слиняет от тебя под покровом ночи.
— Не слиняет, даже не уплывет, я это знаю на сто процентов. У нее больше нет хвоста, — хихикнул, — Салли теперь больше человек, чем нимфа, но она все равно необыкновенная.
— Вдвойне рад за тебя, — на самом деле я ничерта не радовался, я завидовал, они-то рискнули и попытали счастье, в отличие от нас.
Вскоре Дин вышел из-за стола и направился на улицу, чтобы проветриться, а я остался сидеть вместе с Салли. Она долго не решалась спросить, но все же не выдержала:
— Ты знаешь, где Мемо сейчас?
— Нет. И я не хочу разговаривать на эту тему.
Но Салли не унималась.
— А если бы ты мог узнать, захотел бы?
— Не знаю. За все время, что мы были вместе, она не проронила ни слова о том, куда собиралась отправиться, а значит, не хотела, чтобы я что-то знал или даже догадывался. Так, к чему мне было лезть туда, где меня не ждут?
— Причина может быть только одна — любовь.
— Любовь, насколько мне известно, чувство взаимное.
— Ясно, тогда думаю, не стоит делиться с тобой информацией. Ты все равно утратил надежду, как и многие из вас, — и припала губами к бокалу.
Что ж, чертовка добилась своего — раззадорила во мне любопытство. Если Салли действительно что-то знает, то у меня может появиться шанс найти Мемо, но тогда моей гордости впору застрелиться. Да и зачем опять лезть в этот омут? Зачем навязывать себя, свои чувства. Если бы Мемо искренне любила, она бы не оставила меня. Разве нет?
Салли уже было собралась за Дином, как я ее остановил:
— Если что-то знаешь, говори.
— Так-то лучше, — села обратно. — Пусть у меня больше и нет хвоста, но связи с подводным миром остались. Я слышала от здешних мерроу, что русалка по имени Мемо в поисках настоящей семьи отправилась к далеким берегам Ирландии.
— Куда именно?
— Как говорят, там есть большие озера, где водятся речные ундины, туда-то она и направилась.
— Ирландия большая, там множество озер. Это все равно, что искать иголку в стоге сена.
— Знаешь, как говорят в нашем мире?
— И?
— Даже жемчужину, потерянную в морской пучине, можно найти, если тому благоволит природа. Не стоит сдаваться, Деван. Надо пробовать и если вам суждено быть вместе, то вы еще встретитесь.
— А как узнать, что нам суждено быть вместе?
— Никак. Отдайся на волю стихии, она приведет тебя туда, где ты должен быть.
— Да уж, помогла, ничего не скажешь. Ладно, — откинулся на спинку стула, — спасибо, Салли.
— К слову, меня зовут Окамени-ольме, а не Салли. И, пожалуйста.
Окамени ушла, а я остался сидеть и думать, что же мне делать дальше. Попытать счастье и отправиться в Ирландию? Тем более это земля предков моей матери. Или отставить все как есть и постараться забыть Мемо, чтобы больше не мучиться, не умирать каждый день? Но для начала надо вернуться домой, а уже там все как следует обдумать. Я вышел из клуба, сел в машину и отправился в аэропорт.
Спустя двадцать шесть часов истинных мучений, споров с администрацией аэропорта и проблем с моим рейсом, я все-таки прилетел в Нью-йорк. Путь вымотал не на шутку, но откладывать встречу с отцом я не захотел.
Кирк Мартинс был доволен возвращением блудного сына, наверняка надеялся, что я перебесился и пришел к нему с повинной. Но нет…
— Рад видеть, — похлопал меня по плечам папаша. — Так полагаю, сразу из аэропорта? — оглядел меня с ног до головы. Выглядел я сейчас крайне помятым.
— Ты же не оставил мне времени на раскачку. Что за срочность? — прошел к креслу, сел.
— Мой заместитель отправился на покой, а если точнее, вчера его увезли в госпиталь с сердечным приступом. Но прежде чем брать замену, я решил предложить должность тебе, — опустился за свой стол, — знаю, последняя наша встреча оставила малоприятный осадок, слишком много всего было сказано, обидного, — забарабанил пальцами по стеклянной поверхности, — но мы оба знаем, что это всё эмоции.
— Почему не дождаться выздоровления Григера? Он много лет трудится на благо твоей компании. И весьма успешно трудится.
— Его ресурс, если можно так выразиться, выработан, — нехотя усмехнулся. — А с больным сердцем лучше не шутить.
— Наверно, — посмотрел в окно, из которого открывался чудесный вид на город. — Спасибо, отец, за щедрое предложение, за оказанное доверие, но я вынужден ответить то же самое. Нет.
— Я искренне не понимаю твоего упрямства, — и сцепил руки в замок, глаза меж тем заблестели как у коршуна, — какого черта с тобой случилось в этой австралийской дыре, что ты решил воевать со мной? С аборигенами переобщался?
— Осознал, что это не моё.
— А что твоё? Пить дни напролет, оправдывая это тоской по матери?
— Я хочу свободы, папа. От тебя. И мы об этом уже говорили.
— Да, говорили. Но тогда я не спросил. А в чем ты, дорогой мой сын, видишь свободу? В пьянстве? В разгульном образе жизни? В дебошах?
— Это в прошлом, кстати.
— Мое терпение давно на исходе, Деван. Ты мой единственный сын, наследник, но я устал от твоих выходок. Мне нужен сын, которому я смогу однажды передать свой бизнес, в котором буду уверен как в себе. А ты…
— Знаю, — кивнул, — я сплошное разочарование. Результат неправильного воспитания. Мне жаль, что так вышло. Жаль, что ни мать, ни я не оправдали твоих ожиданий. Но разочарования случаются, увы. Лучше тебе обратить внимание на Эванса, он будет достойной заменой мистеру Григеру. Толковый, исполнительный, целеустремленный, карьерист. Все как ты любишь.
— Это твой выбор? — поджал губы, выпрямился.
— Да, папа.
— Ладно. Потом не говори, что я не старался.
— Не буду, папа.
— Какой же ты, — аж галстук ослабил, — неблагодарный щенок, Деван. Вы оба только и делали всю жизнь, что изводили меня. Благо, одна теперь на том свете.
— Н-да, — другого я от него и не ждал, — что ж, — сразу поднялся, — зато, надеюсь, ты порадуешь нас долголетием. Всего самого наилучшего, Кирк.
На это он ничего не ответил. Отец настолько заигрался в большого босса, что в какой-то момент поверил в свою исключительность. А когда мать отказалась бегать перед ним с тапочками в зубах, он предпочел заиметь толпу любовниц, ее же в прямом смысле слова загнобил. Только за это я никогда его не прощу.
На улицу вышел в неожиданно приподнятом настроении. К дьяволу всю эту империю великого и могущественного Кирка Мартинса. Путь днюет и ночует в офисе, пусть воспитывает лизоблюдов, готовых на всё. А я пас.
Домой приехал к вечеру и только вошел в квартиру, как сразу набрал юриста.
Поскольку теперь моя жизнь пойдет в независимом направлении от отца, как и все финансовые потоки, я решился на рискованный шаг. Еще в самолете изучил некоторые варианты, разослал заявки. А решил я инвестировать часть своих заработанных денег в фермерское хозяйство Ирландии. Само собой, в Ирландию меня вело лишь одно — надежда отыскать беглянку. Однако, даже если не выйдет, если не найду ее, останусь там на ПМЖ. Предки моей матери жили в графстве Керри, собственно, в самой столице Трали, а вблизи города немало земель, заслуживающих внимания. Можно взять в аренду несколько гектаров, построить на них фермы. Если уж менять свою жизнь, то только так…
Прошло два месяца после того, как я выбрал участок и подготовил проект, после чего договорился с местными властями о встрече, оставалось взять билеты до Дублина, а оттуда уже вылететь в Трали.
И вот, в который раз я на борту. Навалившиеся дела отвлекли от горестных мыслей, постоянные встречи, переговоры вернули в строй. Я наконец-то ощутил в себе силы двигаться вперед. Стало казаться, что Аделаида была моим тупиком, но встреча с Мемо все изменила. И как же мне хочется доказать ей свою преданность, свою состоятельность, целостность. Но чтобы доказать, надо найти мою русалочку.
За изучением на карте озер, что рассредоточились близ Килларни, восемь часов полета пролетели незаметно. Удручало то, что водоемов слишком много, и Мемо могла отправиться к любому из них, а могла и вовсе вернуться в океан, в конце концов, могла не доплыть до берегов Ирландии, но думать об этом не хотелось совершенно. Хотелось лишь верить словам Салли.
Когда самолет приземлился в аэропорту Дублина, я пересел на борт местных авиалиний и отправился в Трали — город моих предков. Добраться до него удалось засветло, даже успел попасть на встречу к здешнему представителю департамента по землепользованию Конору Уолшу.
— Мистер Уолш. Приятно познакомиться, — я протянул руку мужчине средних лет с рыжей аккуратно подстриженной бородой, ярко-голубыми глазами и добродушной улыбкой.
— Мистер Мартинс! Добро пожаловать в Трали. Долетели без проблем?
— Да-да. Все прошло замечательно.
— Тогда к делу? — Конор Уолш был человеком простым, но очень чётким и к своей работе относился с большой серьезностью. А еще, как настоящий ирландец, просто обожал пиджаки в клеточку.
— Безусловно.
— Мы внимательно изучили ваш проект и готовы сотрудничать. Но позвольте вопрос, отчего такой интерес к нам?
— Это некая дань предкам. Я с детства мечтал побывать в Ирландии, а сейчас воплощаю мечту в реальность и даже планирую здесь остаться.
— Похвально. Мои коллеги выражают большее доверие к серьезно настроенным людям, а вы как раз такой человек, я надеюсь, — усмехнулся. — Что ж, тогда проедем к участкам?
Ехали мы по Дингл-роуд около часа, Конор с большим энтузиазмом показывал здешние места, рассказывал об их истории, а когда добрались до места назначения и вышли из машины, передо мной раскинулись обширные луга, недалеко от которых начиналось побережье, омываемое Атлантическим океаном.
— Мне они подходят.
— Замечательно! Тогда остается всего-то подписать договор ренты, и вы можете начинать обустраиваться. Конечно, еще кое-какая бумажная волокита предстоит, но то уже мелочи.
— А скажите, какие здесь ближайшие озера?
— Рыбалку любите? — подмигнул Уолш.
— Да, обожаю просто.
— Конечно же, Килларни, среди них самые крупные Лох-лейн и Макросс. Они, правда, находятся около самого города Килларни, но добраться до них можно по двадцать второму шоссе, оно ведет прямо в город. Там очень красиво, правда, в туристический сезон сложновато с уединением. К слову, вокруг озер ходит множество легенд и местных сказок.
— И о чем гласят легенды?
— О фейри мерроу. Ирландия полнится слухами о русалках, собственно, как и о лепреконах с эльфами.
— Очень интересно.
Я стоял на возвышении и смотрел в сторону океана. Темная вода в лучах уходящего солнца переливалась то рыжими, то багровыми красками, ветер нес за собой ароматы соли и рыбы, на лугах шелестела трава. Здесь я ощутил настоящее умиротворение, все же северный климат действовал на меня куда благоприятнее южного. Странно, но здесь я ощутил себя старше, что ли.
Мы вернулись в город, когда солнце уже скрылось за горизонтом, зашли в здание местного самоуправления и подписали всю первичную документацию. Честно говоря, дорога и осмотр земель вытянули остатки сил, поэтому, завершив все дела, я сразу отправился в отель, где еще до вылета из Нью-йорка забронировал номер. Но перед сном наведался в бар, чтобы немного выпить, однако после первой же рюмки понял, что хватит. Я сидел за барной стойкой, размышлял о том, как буду искать Мемо, вдруг раздался голос. Слева от меня сидела девушка. Судя по акценту, скорее всего, англичанка:
— Привет. Я Эшли, — миловидная особа смотрела на меня как на потенциальную жертву обольщения. Ох уж эти искательницы приключений на одно место …
— Деван, — легонько потрепал поданную мне руку.
— Вы местный или турист?
— Ни то, ни другое. Я здесь по работе.
— А я туристка из Англии.
— Рад за вас.
— Не желаете составить мне компанию? В номер как-то совсем не хочется, да и погода что надо, — она закусила губу, прищурилась, напомнив Линду, отчего меня передернуло.
— Вынужден отказать. Дел было много, устал.
— А завтра?
— А завтра дел планируется еще больше. Доброй ночи, Эшли, — по возможности радушно улыбнулся ей, хотя глаза бы мои не видели всех этих барных фей, утомленных скукой.
И я поторопился в номер. Со мной явно что-то случилось, раньше, когда встречал симпатичную женщину, считал своим долгом затащить ее в койку, желательно, тем же вечером, что собственно и делал. А сейчас? Ни одной мысли о сексе и никаких желаний. Засыпаю с образом Мемо перед глазами, вижу ее в каждом сне, а просыпаюсь от того, что сжимаю в руке жемчужину, что висит на шее с тех самых пор, как поднял ее с подушки. Это уже смахивает на безумие. Я решил приехать в Ирландию и готов заниматься фермерством! Все это только из-за Мемо. Где же те беззаботные вечера с бокалом в одной руке и раскованной девицей в другой? Где друзья, с которыми мог до утра веселиться и портить имущество баров и клубов? Она лишила меня не просто тех людей, она лишила меня интереса к той жизни. Мои взгляды на многие вещи изменились, я начал стыдиться прошлого. Чтобы Девану Мартинсу и было стыдно за свои поступки? Да где такое видано?
Но удивляться самому себе можно бесконечно долго, а сейчас лучше лечь спать. Завтра я намереваюсь проехать к тем озерам и осмотреться.
Глава 23
Предыдущая глава Следующая глава
Случайные новости
Прошло уже четыре месяца с тех пор, как я приехал сюда. Поиски Мемо не дали результатов. Возможно, я так и не найду её, ведь то, что она здесь, это лишь мнение девицы, которой я поверил от безысходности.
Порою возникали мысли бросить все и уехать. Но вопрос, а куда ехать, быстро приводил в чувства. Потому что ехать мне больше некуда. Где бы я ни оказался, везде будет одно и то же. Везде тоскливо, погано, бесперспективно. С некоторых пор у меня и дома-то нет. Виллу в Аделаиде продал, квартиру в Нью-йорке тоже. Так что, либо получится выстроить этот дом здесь, либо уже нигде.
За это время я хорошо сдружился с Уолшем. Добродушный и крайне ответственный ирландец помог мне подобрать участок рядом с побережьем под строительство дома. Ферма была почти готова, осталось только найти рабочих, закупить скот, но все это не вызывало радости. Пока строители возводили загоны и амбары, я контролировал их днем, а вечерами отправлялся к озерам, пытался обнаружить следы мерроу, но все безуспешно. Будто русалки снова превратились в миф, в сказку. Дни проходили как во сне: до обеда дела, а после тщетные попытки увидеть сказку, затем несколько часов на отдых и опять в путь. Я не замечал никого вокруг, оборвал прежние связи, даже на себя наплевал, а еще постарел. Не телом, душой. И все чаще начал задаваться вопросом, а не тронулся ли я головой? Спасибо Уолшу, он вовремя приходил на помощь, отвлекал полезными советами. Как раз по одному из советов старика я решился отправиться на открытую ярмарку в Килларни, где запланировал закупиться зерном для будущего скота.
Ярмарка Роучер славилась большим разнообразием продукции, как для оптовиков, так и для частников. Правда, попасть туда удалось лишь к полудню. И только я зарулил на стоянку, как пошел дождь, который за считанные минуты перерос в ливень. Я едва успел добежать до ближайшего паба, где вскоре собралась добрая дюжина таких же случайных персон, чьи планы были нарушены непогодой.
Народ довольно быстро рассредоточился по залу, затребовал меню, чему хозяева заведения несказанно обрадовались. Я последовал их примеру. Через полчаса паб уже походил на улей. Мужчины смотрели футбол, запивая пропущенные мячи элем, их спутницы сидели в стороне и что-то горячо обсуждали между собой. Кто-то полностью углубился в изучение интернет пространства в телефоне, другие никак не могли определиться с выбором сорта пива. Зато я определился быстро. И сейчас, сделав пару глотков темного Гинесса, я откинулся на спинку дивана и прикрыл глаза. Но только расслабился, как разговоры рядом сидящих стали громче, отчетливее. А вслушался я в беседу двух юных особ. Как выяснилось парой минут позже, они работали продавцами в здешних магазинах одежды.
— Софи, — произнесла одна из них, — мы с мистером Конором наконец-то поняли, что происходит.
— Ну-ка, рассказывай.
— Все-таки в магазине завелась воровка. И не простая.
— Какая же?
— Мерзавка владеет гипнозом. Отсюда и мои провалы в памяти. Конор неделю назад наконец-то камеру установил. И знаешь, что я обнаружила на одной из записей?
— Что?
— В салон зашла женщина, покрутилась около стеллажей, выбрала кое-какую одежду и подошла ко мне на кассу. Она довольно долго стояла, ждала, пока я пробью чек, пока упакую ей вещи, мы даже поговорили о чем-то. При этом я ничерта об этом не помню. Вот вообще.
— Обалдеть! А что, хоть, за вещи были?
— На сей раз платье и шаль. Мы с Конором потом сопоставили мои провалы с пропажей товара. Все сошлось.
— Вот это да. Ну, хоть одна гора с плеч. Тебя не уволят.
— Это точно. К слову, вся украденная одежда сорок четвертого размера. Воровка очень стройная особа. Эх, мне бы ее размеры, — печально усмехнулась.
Пока я слушал их болтовню, в голове пытался сложить пазл. Мемо рассказывала о том, что может мысленно внушать людям свои желания. Тогда встал и направился к столику девушек. Они как увидели меня, так сразу подобрались.
— Дамы, — улыбнулся своей фирменной улыбкой. — Простите, что так бесцеремонно вторгаюсь в вашу беседу, но я имел неосторожность услышать ваш рассказ.
— И что вас заинтересовало? — вскинула брови пострадавшая.
— Видите ли, я журналист из Нью-йоркской газеты. Сейчас путешествую по пригородам Ирландии, собираю истории о самых странных и метами мистических случаях. Позволите присесть?
— Журналист? И вы напечатаете мою историю?
— Если вы мне ее расскажете в подробностях.
— Как интересно. Тогда, присаживайтесь. Я Клэр, а это моя подруга Софи.
Я сел за их столик, затем достал из внутреннего кармана куртки блокнот и ручку для большей правдоподобности.
— Приятно познакомиться, меня зовут Деван Мартинс. А теперь, не могли бы вы еще раз поведать о вашей таинственной воровке?
Клэр рассказала все то же самое, но единственное, что привнесло ясности в разговор, так это то, что после забвения продавщица чувствовала явный запах моря в магазине, а значит, к ней с высокой долей вероятности приходила именно морская фейри. И раз это было днем, то прийти могла только та, которая не боится солнца и может долгое время проводить без воды. Способна на это лишь одна ундина — Мемо. Лишь она не боится дня. Более того, раз от нее по-прежнему пахнет океаном, значит, она продолжает обитать в нем. И что важнее всего, Мемо здесь, на юго-западе Ирландии у берегов Атлантического океана. Это первая удача за все месяцы моего здесь пребывания.
Пока мысли выстраивались в логическую цепочку, я не заметил, как взял в руки солонку и начал переворачивать ее туда-сюда. Клэр и Софи к тому моменту замолчали.
— Девушки! — резко подскочил, отчего солонка упала на пол. — Вы вернули меня к жизни! — и направился к выходу.
— Но как же моя история? — приподнялась Клэр.
— На первую полосу! — крикнул напоследок и покинул паб.
Ливень к этому времени перешел в морось. А я добежал до машины и поехал в направлении побережья, мне хотелось как можно скорее попасть к воде. Не знаю почему, но в сознании засела уверенность в том, что Мемо именно там и я обязательно ее найду. Вот прямо сегодня, прямо сейчас! И каково же было разочарование, когда, просидев у берега до самой ночи, мне удалось только промокнуть насквозь и ничего больше.
Вернувшись в номер гостиницы, где я продолжал обитать, понял, что слишком много допустил ошибок в своей жизни, многих обидел и многим причинил боль. За восемь лет я настарался на внушительный список грехов. Обманутые женщины, брошенные в беде друзья, беспробудное пьянство и результаты этого пьянства. Я знал только деньги и места, где их можно тратить, оправдывал свои поступки давлением тирана-отца. Видимо все, что со мной происходит последнее время, это наказание за бесцельно прожитые годы, проведенные в пьяном угаре. Мемо не женщина, она кара, только не с небес, а из морских глубин.
Она вырвала мое сердце, а теперь добралась и до мозга. Поиски, одержимость этой женщиной сводят с ума. Я не могу пить как раньше, чтобы забыться, мало ем, так как большую часть времени провожу либо на стройке, либо в дороге к этим проклятым озерам, плохо сплю. Местные уже смотрят на меня, как на мученика в дорогих шмотках, качают головами и сокрушаются о том, насколько деньги делают людей несчастными. Что ж, они в чем-то правы, ведь даже деньги не могут вернуть мне ту, которую полюблю всем своим существом.
Я все думал, неужели Мемо не вспоминает меня? Неужели она забыла все, что между нами было? Но если я ее не найду, я определенно точно свихнусь и однажды превращусь в бородатого чудака-пьяницу, который ходит по соседям и просит выпить, а потом долго и со слезами на глазах рассказывает им о том, каким он был, как влюбился и что с ним сделала эта несчастная любовь.
К слову сказать, та ночь, которую провел на побережье в дождь, бесследно не прошла, я заболел и лежал в своем номере с температурой под сорок. Голова раскалывалась как никогда, в глазах двоилось. Тогда, медленно подыхая в кровати, я осознал, что остался совершенно один. Но в один из вечеров в дверь постучались. Я кое-как сполз с койки и поплелся к двери. На пороге стоял старина Уолш.
— Деван? — уставился на меня с изломом в брови. — Ты как водоросль, которую выбросило на берег.
— Да, вот. Немного приболел.
— Почему мне не позвонил? Моя жена готовит настойки. Выпьешь, и уже завтра будешь бегать как молодой ягненок.
— Признаваться в слабостях, это трусость, — я усмехнулся.
— Знаешь поговорку, лучше минуту быть трусом, чем всю жизнь мертвым. А с твоим видом недолго и до холмика на кладбище. Так что лежи, а я сейчас принесу тебе «эликсир жизни»!
Уолш поторопился за отравами или отварами, а я лег обратно в постель и сразу почувствовал себя лучше. Одно лишь понимание того, что ты не один помогло.
Когда Конор вернулся и дал мне выпить зелья своей жены, я узнал, каким может быть на вкус яд. Однако к утру действительно полегчало, правда, еще чувствовалась слабость во всем теле, но желание умирать резко пропало, впереди было много дел. Первым в списке значилось посещение фермы, затем стройки. Тем более на улице воцарилась солнечная и довольно теплая погода. Оказавшись на свежем воздухе, мне стало еще лучше. Возможно, даже удастся доехать-таки до Килларни и все-таки купить зерна.
Глава 24
Предыдущая глава Следующая глава
Речные ундины мне не сестры!
Моя жизнь не стала лучше после того, как я покинула семью. Хоть я и ощутила себя свободной, но эта свобода дала мне не счастье и дом, а лишь медленно убивающее чувство одиночества, которое изводило, изъедало, травило душу. Бросив всех, а самое главное Девана, я осталась ни с чем. Правильно говорят люди, от добра — добра не ищут. Все-таки, воспитание в традициях морских мерроу заложило в меня глубинное стремление к тому, чтобы найти своего спутника на всю жизнь, и как бы я ни боролась с этим, все равно проиграла. Я слепо верила в то, что речные мерроу одиночки, а оказалось это вовсе не так. Получается, от своего незнания и глупых убеждений обрекла себя на мучения. Что за жизнь в чужом заброшенном доме с периодическими вылазками к людям?
Среди речных ундин мне места также не нашлось, я привыкла к бескрайним просторам океана, к его чистоте, тишине, тогда как озера мне показались словно тюрьмой. Вода слишком мутная, дно усеяно обломками деревьев, лодками и катерами. Я смотрела на это все как на огромное кладбище предметов человеческой жизнедеятельности. Люди побросали свои машины, а мерроу обосновались среди этого мусора. Нет, это совсем не то… не так я представляла себе жизнь в озере. Но и плыть обратно было бесполезно, так как моя семья давно как покинула берега Австралии.
Я застряла здесь в попытках найти себя, но лишь окончательно потеряла. Для жизни среди людей я не гожусь, слишком бесполезна, а жить в океане в одиночестве невозможно. Единственный, кто мог бы меня спасти, это Деван, но я и его потеряла навсегда. Нас разделяют тысячи миль, и наши пути больше никогда не пересекутся.
Сегодня, впрочем, как и вчера, и позавчера, я сидела на скамейке возле дома ранним утром и размышляла над тем, как провести день. В океан идти не хотелось, душа просила чего-то другого, да и погода радовала теплом. Солнце, чистое голубое небо, легкий ветер, шелестящий листьями в кронах деревьев, самое то для неспешной прогулки. Когда вышла из тени деревьев, что росли около дома, мои волосы, подол сарафана тут же подхватил ветер. В такие дни я всегда надевала длинный сарафан с открытыми плечами и шнуровкой на талии. Наконец-то мне открылся смысл человеческой одежды, она не только укрывала тело, но и украшала, выделяла из толпы. Мне нравилось то, как я выгляжу, нравилось приподнимать подол при ходьбе в высокой траве, нравилось то, как ветер задевает ткань, и она неловко касается тела.
Пугало еще и то, что я слишком быстро привыкала к жизни среди людей, мне нравилось наблюдать за ними, вторить им, но быть человеком и хотеть им казаться — две большие разницы. В моменты осознания этой разницы возвращалась боль. Так и проходили дни в душевных терзаниях. Если я еще хоть месяц проживу в этом доме, то, либо сойду с ума, либо брошусь со скалы. Хуже неопределенности и полной потерянности ничего не может быть.
Может взять, да и навестить Керперу? Мне определенно нужна семья, нужно общение. Вдруг я все-таки смогу ужиться с ними? Приспособлюсь, обвыкнусь.
Я вышла к дороге в надежде поймать машину, чтобы добраться до Лох-лейн. Через полчаса впереди показался небольшой пикап, водитель увидел меня и сразу же остановился. Это был пожилой мужчина в темно-зеленых штанах, высоких сапогах и клетчатом жилете поверх рубашки. Он вышел из автомобиля и тотчас улыбнулся:
— Здравствуй, красавица! — помахал мне рукой.
— Здравствуйте. Мистер?
— Мистер Макфадден, — он смотрел на меня добродушно, как-то по-отечески.
— Мистер Макфадден, не могли бы вы подбросить меня к озерам Килларни?
— Конечно, о чем разговор. Только не будете ли вы против, если я вас усажу к своим девчонкам? Переднее сидение занято мешками с картошкой.
— Нет-нет, совсем не против. Девчонки ваши дочери? — покосилась на багажник.
— Упаси Всевышний от таких дочерей, — усмехнулся.
Тогда я прошла к машине и уже без труда заглянула в багажник. Там сидели странные кучерявые зверушки.
— Какие милые. А кто они?
На что мужчина как-то удивился, собрался было ответить, но я поторопилась забраться в багажник, где устроилась на мягкой соломе. И скоро мы отправились в путь. Периодически мистер Макфадден смотрел на меня через зеркало заднего вида и хитро посмеивался. Наверно я спросила что-то очень глупое. Надо почаще молчать.
— Да вы им понравились, — обратил внимание на то, что некоторые из зверушек улеглись рядом со мной, головы положили на ноги. — Обычно ягнята сторонятся чужих, а здесь прильнули точно к матери родной. Как вас зовут?
— Мемо, — не стала врать, меня утомила ложь, ее слишком много в последнее время. Хотелось какой-то искренности, простоты общения.
— Необычное имя. Вы нездешняя?
— Моя мама отсюда. А имя и вправду странное, видимо родители перечитали приключенческих романов в свое время.
— А знаете, Мемо, сегодня необычный день.
— Да? И что же в нем необычного?
— Сегодня Августовский праздник и в Килларни будут гуляния. Соберется много молодежи, все будут петь, танцевать, а мы, старики, смотреть и вспоминать свои былые годы. Вам бы тоже побывать там.
— Может, вы и правы. Я давно не веселилась.
И действительно, почему бы не посетить праздник? Тем более, здесь все очень доброжелательные, славные люди, еще ни один человек не посмотрел косо или зло.
До Килларни добрались достаточно быстро, а когда Макфадден остановился на торговой площади, и я собралась вылезти из машины, вдруг несколько ягнят принялись хватать меня зубами за подол сарафана. Что ж, приятно! Хотя бы животным я нравлюсь. Спрыгнув с прицепа, поблагодарила старика, сегодня мне совершенно не хотелось что-то внушать и стирать память, ведь он такой добрый и простой человек.
— Большое вам спасибо, мистер Макфадден. Сколько я вам должна? — у меня было немного денег, я получила их от рыбаков, которым помогла, указав несколько рыбных мест.
— Не за что, — отмахнулся. — За один лишь взгляд твоих глаз, девочка, уже тает сердце. Ты словно фея, а встретить фею к удаче, поэтому не будем портить нашу встречу какими-то бумажками.
Я пожала ему руку, и мы расстались. Сегодня в городе действительно было очень празднично, столбы украшенные флажки и яркими фонариками, вывески магазином и кафе гирляндами, люди разгуливали в праздничных нарядах, все готовились к веселью. Я же решила зайти в кафе немного погреться, ветер стал прохладнее. В заведении ко мне тут же подошел официант:
— Не желаете нашего фирменного пирога?
— Да, пожалуйста.
Молодой рыжеволосый паренек в зеленом переднике принес мне кусочек пирога, украшенный черными ягодами и присыпанный сахарной пудрой, а еще чашку ягодного чая. И что со мной происходит? Фейри мерроу, которая гуляет среди людей и ест пироги! Видимо, мое отчаяние достигло критической отметки, раз я решила уподобиться жизни людей. Но, ничего. Немного посмотрю на праздник, а потом пойду к речным ундинам и попрошусь к ним, хоть это и звучит весьма унизительно. Дальше так продолжаться не может, надо срочно вернуться в воду, окружить себя другими мерроу.
Праздничное шествие началось через час, к этому времени солнце уже медленно опускалось к линии горизонта. На улице зазвучала музыка, а люди пустились в пляс, это были очень необычные, но красивые танцы. Рыжеволосые девушки, похожие друг на друга как две капли воды, прыгали, отбивали чечетку и кружились, мужчины старательно играли на волынках. Мне захотелось посмотреть на них поближе, я вышла из кафе и направилась в толпу. Все выглядело так странно, но в то же время весело и интересно. Я среди людей, впервые ничего не боюсь, просто стою и смотрю на происходящее. В этот момент подул легкий ветер, и в нос ударил до боли знакомый запах, я тотчас обернулась, но вокруг ничего необычного не обнаружила, все продолжали веселиться. Однако сердце забилось быстрее, тогда же стало не по себе. Лучше не испытывать судьбу.
Пробираясь мимо людей, я пыталась лишний раз никого не касаться, ни на кого не смотреть, и когда уже почти выбралась, неожиданно столкнулась с кем-то плечом, но по привычке пробежала дальше, чтобы не обращать на себя внимания. Только оказавшись в нескольких десятках метрах от толпы, я снова ощутила нечто необъяснимое, а еще на плече остался запах, который тоже показался слишком знакомым. Возможно, это всего лишь голоса моего измученного сознания, которое всеми силами пытается найти себя в этой неразберихе, тем более запах людей был повсюду, и от него уже начала кружиться голова. Пожалуй, хватит с меня этого веселья, пора возвращаться домой, к русалкам.
Пока шла в направлении озера, вспоминала Девана, его глаза, его руки и губы, как они касались меня, дарили ласку, любовь. Воспоминания окончательно вывели из без того шаткого состояния равновесия. Я добрела до берега, села на бревно и уставилась на воду, а ведь она совершенно не тянет к себе, как это обычно происходило с океаном, его воды всегда манили меня, притягивали, здесь же всё чужое и совершенно отталкивающее. Но попытаться все-таки надо. И как только хотела прыгнуть, услышала всплеск где-то за деревьями, затем чей-то смех. А когда обогнула толстые стволы, увидела Ирму с Кентрой, рядом с ними лицом вниз плавал человек.
— Ирма? Что вы делаете? — встала напротив них.
— О! Мемо, привет! А у нас здесь утопленник, — расхохоталась Кентра.
— Что значит утопленник? Этому человеку срочно нужна помощь!
— Зачем? Он пьян в стельку и сам угодил к нам в руки, а теперь мы заберем его с собой, — они смеялись, толкали бедолагу из стороны в сторону.
— Что за дикость? А ну, отойдите от него!
— С чего бы? Ты нам здесь не указ! Возвращайся к себе в океан и там командуй, а это наша территория.
Тогда, не раздумывая, я прыгнула в воду и оттолкнула каждую из них, причем оказалось, что сил во мне больше, чем в этих нахалках. Сестры никак не ожидали такого. Они пригрозили мне своей матерью, обозвали демоном из океана, после чего уплыли прочь, а я вытолкала несчастного на берег, затем выбралась сама. Парень был уже совсем бледный, его сердце не билось, но мозг все еще работал, я чувствовала волны исходящие от головы, несчастного надо было срочно спасать. Нажав несколько точек на груди, довершила дело ударом по сердцу. И оно забилось, тогда как вода потоком хлынула из легких. Парень вмиг закашлялся, распахнул глаза.
— Эй? — придержала его за плечи. — С вами теперь все в порядке. Вы чуть не утонули, хотя на самом деле утонули, но уже не суть.
— Кто вы? — парень продолжал кашлять.
— Не важно, главное вы живы. А сейчас вставайте, — осмотрелась вокруг, мало ли мерзавки решат вернуться, — я выведу вас к площади.
Я помогла ему встать и, подхватив под руку, повела в сторону городской площади. Ирма с Кентрой тем временем высунулись из воды, они о чем-то шептались, но на берег не полезли, да и какая уже разница. Теперь-то ясно, мне там не место. Я ни за что не пойду к тем, кто забавы ради топит людей. Словно какой-то ужасный ритуал! Никогда бы не подумала, что речные мерроу настолько жестокие и беспринципные создания. Меня учили приходить на помощь, а не утягивать людей на дно. Отныне речных ундин для меня больше не существует!
Н-да, прямо-таки ирония судьбы. Очередной раз я веду под руку пьяного парня, который только что не лишился жизни из-за своей пагубной привычки. Видимо, это моя миссия — спасать мужчин, плавающих сначала в алкоголе, а потом бездыханных в воде. Он шел, его ноги заплетались, но не от спиртного, а от пережитого шока, так что скоро мы остановились, я помогла ему сесть на землю:
— Может, познакомимся? — усмехнулся парень. — Хотелось бы узнать имя своей спасительницы.
— Миранда, — кажется, история повторяется. И почему я не придумала другого имени?
— А я Уайт Келли.
— Что же ты, Уайт, делал там? У озера?
— Решил освежиться, вдруг из воды показались девушки, они звали к себе, все время смеялись, обнимались. Мимо такого не пройдешь, — снова улыбнулся. — А когда я протянул руку, эти чертовки затащили меня под воду и держали, пока я не наглотался. Кто они?
— Тебе привиделось. Пить надо меньше.
— Получается, я сам туда упал?
— Да, — пожала плечами.
— А ты там откуда?
— А я просто шла мимо. Ладно. Хватит сидеть, пойдем дальше.
Уайт встал, и мы пошли дальше. На сей он справился сам. Спустя еще некоторое время вышли на тропу, которая скоро переросла в дорогу, что уже тянулась до площади. Тут на глаза попалась скамья, к ней-то я и подвела Уайта.
— Миранда? — смельчак поймал за руку. — Я так и не поблагодарил тебя за спасение.
Вдруг возникло непреодолимое желание помочь ему. И, коснувшись его руки, я посмотрела парню в глаза, затем произнесла про себя:
— «Ты больше никогда не будешь пить алкоголь. Никогда!»
— Хорошо, — покачал головой в ответ.
— Вот и славно, — и проморгалась. — А теперь ступай домой.
Мне казалось, он дольше пробудет в состоянии забвения, но нет. Уайт быстро очнулся, тогда же встал:
— Послушай. Видимо, мне действительно надо отдохнуть. Но! Позволь увидеть тебя еще раз?
— Плохая идея.
— Пожалуйста. В любом случае я буду ждать тебя завтра к часу дня. Здесь, в кафе у Мориса.
— Прощай, Уайт.
И устремилась прочь, а он прокричал в спину:
— Завтра в час дня! Буду ждать!
Какие все-таки странные эти люди. Стоит спасти им жизнь, как в них просыпается чувство небывалой благодарности, которое они пытаются использовать для дальнейшего знакомства.
Но речные мерроу! Вот уж воистину дьяволицы! Сегодняшний случай убедил в главном, я не такая как они, совсем не такая. Меж тем надо было подумать о возвращении обратно. Но мне улыбнулась удача. По пути к дороге я снова встретила машину мистера Макфаддена. Он любезно предложил довести меня. Оказывается, сам жил неподалеку. На этот раз я села на переднее сиденье.
— Ну как? Понравился праздник? — подмигнул мне.
— Да, было очень интересно.
— Откуда тогда столько грусти в глазах? Неужели кто-то обидел?
— Нет. Просто спасла сегодня одного парня, который чуть не утонул в озере.
— Ты была у озер? — тотчас нахмурился. — Девочка моя, туда ночью лучше не соваться. В здешних водах обитают русалки, — произнес, чуть ли не шепотом. — Их никто никогда не видел, но я знаю, они точно есть и часто заманивают к себе заблудших.
— Эх, если бы вы знали… Русалок я не боюсь. Это они боятся меня, — вспомнила глаза сестер в тот момент, когда они отлетали от меня.
— Смешная ты, Мемо. Тот парень, наверно, турист? Они вечно попадают в неприятности.
— Его звали Уайт Келли.
— Келли? Ах, этот бездельник! Вечно влипает. Но девушки за ним бегают. — Макфадден подмигнул мне. — Красивый паршивец.
Спустя полтора часа мы добрались до побережья, я вышла из машины и попрощалась с мистером Макфадденом. На улице к этому времени царила глубокая ночь. А я так давно не плавала, что сразу пошла к воде.
С появлением хвоста, отплыла подальше от берега и нырнула. Сегодня переночую здесь, на глубине. И, укутавшись водорослями, заснула сном младенца.
Глава 25
Предыдущая глава Следующая глава
Слепая ревность нас погубит
Проснувшись рано утром, я еще долго лежала на дне океана, смотрела, как волны перемешивают солнечный свет с водой, будто мёд с молоком. Удивительно, но мои мысли и сравнения стали под стать людским. Видимо, по этой причине меня и тянет к суше всё сильнее. Общение с людьми дарит хоть мнимый, но покой. Раньше со мной общались дельфины, касатки, киты. Мы пели, плавали наперегонки, играли, а теперь остались лишь одинокие просторы и тишина.
И только спустя несколько часов я вспомнила, что тот несостоявшийся утопленник будет ждать меня в городе. Он чем-то напомнил Девана, такой же беспечный, такой же недальновидный. В этот момент надо мной пронесся косяк из мелких рыбешек. Может, взять, да и отправиться на встречу? Как знать, вдруг общение с этим человеком придаст уверенности в завтрашнем дне?
Уже через несколько минут я сидела на берегу в ожидании ног. А как дождалась, отправилась в свою «коробочку» под крышей. Надо было выбрать наряд. Выбор пал на платье и туфли на плоской подошве, все ж каблуки не для русалок, ибо ходить на них все равно, что плавать с привязанными к хвосту морскими ежами.
До города меня добросил местный рыбак, отправившийся в Килларни за снастями.
— Кафе у Мориса, — я стола на площади и искала взглядом заведение, — и где?
А то расположилось между местной библиотекой и почтовой службой. К слову, сегодня дул сильный ветер, отчего мои волосы кидало из стороны в сторону, в итоге пришлось собрать их и заплести в косу, которая в длину достигла едва ли не колен. Да, мои волосы снова отрасли, что не могло не радовать. Все ж волосы единственная «одежда» мерроу в воде. После чего направилась в кафе.
Когда зашла внутрь, сразу же увидела вчерашнего утопленника, он сидел со скучающим видом, смотрел в окно, мешал ложкой что-то в большом бокале. А я подкралась очень тихо:
— Привет, Уайт, — коснулась его плеча.
Он тотчас вздрогнул, резко развернулся, а следом поднялся. Щеки парня будто вспыхнули. Неужели смутился? Впервые вижу, чтобы мужчина смущался.
— Привет, Миранда, — поторопился выдвинуть для меня стул. — Ты так необычно выглядишь…
— Как же?
— Словно ирландская дева из прошлого. Светлые длинные волосы и это платье. Очень красиво. Ты очень красивая.
— Спасибо, — я опустилась на стул.
— Миранда? — начал было он, но я перебила.
— Мемо, — это имя всегда резало слух, меня каждый раз передергивало, когда произносили его, — мое настоящее имя Мемо. Да, странное, несуразное, но мне нравится.
— Оно не странное, оно такое же красивое, как и ты.
Мы сидели в кафе около двух часов, разговаривали обо всем на свете. Я смотрела на Уайта, однако перед глазами стоял образ одного единственного мужчины — Девана. Иногда казалось, что это он сидит напротив и болтает о милых пустяках, он пьет чай и заедает его кексом. Деван начал мерещиться мне на каждом шагу, даже вчера, я все-таки вспомнила тот странный запах, это был запах его одежды. Удивительно, как мозг пытается выстроить свою собственную реальность, желаемую.
— Еще что-нибудь? — к нам подошел официант, а когда посмотрел на меня, вдруг оживился, расплылся широкой улыбкой. Узнал?
— Нет, благодарю, — помотала головой.
— А я вас видел вчера, — затем глянул на Уайта, — ты счастливчик.
Точно, узнал!
— Иди, Колин, не заставляй клиентов ждать, — тот нехотя ухмыльнулся.
Я же поняла, что мне лучше уйти отсюда и больше не возвращаться. Как бы хорошо ни было с людьми, но я уже примелькалась здесь. Скоро меня начнет узнавать все больше народу, а это ни к чему. Лучше отправлюсь к островам, которых здесь немало, людям надо забыть обо мне.
Как только хотела сказать Уайту, что мне пора, он вдруг перебил:
— Мемо, мне кажется, я наскучил тебе.
— Нет, Уайт, не наскучил. С тобой очень интересно и приятно общаться, но времени уже много, мне надо домой.
— А я могу рассчитывать на встречу, например, завтра?
— Нет.
— У тебя кто-то есть?
— Больше нет, а вот боль еще осталась.
— Знаешь, лучшее средство от прежних чувств, это новые чувства, — улыбнулся.
— Может быть, но этот вариант точно не для меня.
— Поверь, я вовсе не хочу навязываться. Мы можем просто общаться, проводить вместе время, это же ни к чему не обязывает.
— Это поначалу, — я вытащила соломинку из своего стакана, заглянула в нее, — но потом вам — мужчинам начинают надоедать подобные отношения, и вы хотите чего-то большего, — ну вот, я даже рассуждаю, как когда-то рассуждал Деван.
— Мемо, ты спасла мне жизнь. Я на спиртное больше смотреть не могу. Я тебе обязан. Для меня уже счастье, что я говорю с тобой и сижу рядом.
— Надеюсь, так и есть. Но сейчас мне действительно пора.
— Давай встретимся еще раз. Когда захочешь. Через три дня будет фестиваль народного танца, он ежегодно проходит в Трали. Можем поехать туда вместе, это очень красивое зрелище.
— Я подумаю.
— А как я узнаю о твоем решении?
— Через три дня, в самом Трали.
— Но я могу отвезти тебя туда.
— Не волнуйся, я знаю путь короче, тем более я еще не дала согласия. Пока, Уайт Келли.
— До встречи, Мемо, — он смотрел на меня так, как раньше смотрел Деван.
Спустя два часа я уже была у океана. Что ж, в моем распоряжении целых три дня. Кто знает, может быть, я и решусь отправиться к побережью недалеко от Трали. А оттуда рукой подать до города, до фестиваля, до Уайта.
Я отправилась к острову под названием Большой Бласкет, где в скором времени меня встретили зеленые луга, холмы, пляжи, усеянные крупными камнями и свист ветра. Эдакий маленький мир без людей. Идеальное место для пения, а я и забыла, когда последний раз пела. Как у нас говорят, молчаливая русалка — мёртвая русалка. Если мерроу перестала петь, значит, она угасла. Вот и я… угасла. Но здесь, вдали от людей, от дома, который даже не мой, от всей этой чужой жизни, в душе вдруг возникло пусть и слабое, но желание поделиться с океаном своей болью, страхами, отчаянием через песню.
Устроившись на высоком камне, я повернулась к воде и запела. В этот момент стихли птицы, волны перестали громко биться о скалы, они слегка касались их, будто гладили, после чего стеснительно отступали назад. Я поведала океану обо всем, что со мной случилось. А когда замолчала, увы, не испытала облегчения, как это было раньше. Видимо, слишком много накопилось печали в сердце, от которой так сразу не избавиться.
Вдруг далеко впереди показались серые спины. Да быть того не может! Дельфины? Я немедленно забежала в воду и поплыла к ним. В стае оказалось несколько детенышей, они тут же принялись со мной играть, мы ныряли, плавали наперегонки, обнимались. Весь день прошел в компании с ними, а к вечеру я снова вышла на берег. Заночевать решила в высокой траве недалеко от воды, и чтобы не было холодно, как всегда укрылась волосами.
Ночь прошла незаметно, я спала настолько крепко, что даже снов не видела. А следующий день провела в поисках еды и отдыхе. Наконец-то удалось снова ощутить себя настоящей мерроу, плавающей на глубине и ловящей попутные течения. Так миновал и третий день, к концу которого я вспомнила о предложении Уайта. Надо было думать, как поступить. Плыть или не плыть на встречу. Нужно ли мне это? Подобные мысли привели к тому, что я задалась, наверное, главным вопросом. А нужна ли мне такая жизнь? Жизнь не то на суше, не то в море. И там, и там по чуть-чуть. Однако с закатом все же отправилась в путь. Не знаю, что меня ждет на том празднике, но мне необходимы эмоции, иначе я окончательно угасну.
К ночи добралась-таки до берегов, рядом с которыми расположился город Трали.
Заночевала я на дне, а вот к утру выбралась из воды, разложила на берегу одежду, которую прихватила с собой, чтобы та высохла.
Трали отличался от Килларни более пологим рельефом, а главное, город расположился на побережье, потому и дойти до центра труда не составило. Здесь все готовились к фестивалю. Скопление людей, музыка, яркие краски, ароматы еды. Остановившись у входа в местный парк, я долго искала взглядом Уайта, по запаху чувствовала, что он где-то здесь. И действительно, метрах в ста на скамейке сидел мой новый знакомый. Скоро мы встретились глазами. Уайт мигом поднялся и устремился ко мне. Сколько же счастья была на его лице, он едва ли не светился.
— Спасибо, — и надо же, взял за руку.
— За что?
— За то, что пришла.
— Просто люблю ваши танцы, они очень необычные, — а руку высвободила.
Когда фестиваль стартовал, мы присоединились к толпе. Что ж, здесь народ веселился с большим размахом. По улице следовали коллективы за коллективами. Кто демонстрировал танцы, кто игру на инструментах, кто старинные костюмы. В какой-то момент Уайт снова схватил меня за руку и потянул за собой:
— Ты что делаешь? — уперлась пятками в землю.
— Хочу потанцевать с тобой.
— Я… я не умею как они.
— Там ничего сложного, я покажу. Идем, Мемо, — и все же вытянул меня к танцующим, тотчас закружил.
Неожиданно всё стало таким простым, и, поддавшись всеобщему веселью, я пустилась в пляс. Окружающие нас люди тем временем слились в единую разноцветную массу. Уайт смотрел мне в глаза, нежно улыбался, отчего в душе стихла буря, тоска отступила. Тогда-то я поняла, что Уайт не похож на Девана, он совершенно другой. В нем было что-то наивное, легкое, отстраненное от этого мира, в отличие от Девана, который всегда был привязан к тому, что его окружало, и к тем, кто его окружал. Но сердцу не прикажешь, я все равно люблю Мартинса, сильно люблю. Пусть с ним было нелегко, а порою даже невыносимо, однако любовь к этому мужчине заполнила собою каждый сосуд в организме подобно крови.
Когда музыка стихла, а танцующие пары разошлись, мы вслед за ними покинули площадь. Уайт продолжал держать меня за руку, смотреть, как на нечто нереальное. Вдруг я снова ощутила легкий ветер, за ним почувствовала запах, отчего поспешила обернуться. С моего лица тут же сошла улыбка, так как в нескольких метрах от нас стоял Деван. Он смотрел на нас, на меня и не двигался. Я тоже застыла. Всё и вся исчезло вокруг, осталось лишь пустое серое пространство и мы с Деваном. Никто из нас не мог нарушить молчания, не мог сдвинуться с места, ибо страх сковал по рукам и ногам. Это ведь он? Не видение? Не галлюцинация?
Через несколько минут, а может, часов, Деван все же подошел, тогда и мир вокруг пришел в движение. Уайт все это время стоял и, молча, наблюдал за происходящим. Но именно он нарушил тишину:
— Мемо? Кто это?
— Это он, — соскользнули слова с губ и тотчас растворились в пространстве.
А Деван опустил взгляд на мою руку, которая так и была в руке Уайта, на что криво усмехнулся, после чего хотел уже развернуться, но остановился и спросил:
— Он знает кто ты?
Теперь Уайт на меня посмотрел недоумевающим взглядом.
— Нет, — ответила я.
— Но, он знает твоё имя.
— Разве сейчас это важно?
— Да. Важно, — кивнул. — Я приехал в Ирландию, исколесил ее вдоль и поперек, чтобы найти и вернуть тебя. А что вижу в итоге? Ты с другим. Танцуешь, смеешься, а он тебя нежненько обнимает.
— Деван, прошу не надо, ты многого не знаешь… — я хотела подойти к нему, но он отстранился.
— Ничего не нужно объяснять. Правильно вас описывают в мифах и легендах. Продажные девицы, которые сначала обольщают, а потом убивают. Лучше бы я оставил тебя в том борделе, уверен, ты бы пришлась там ко двору.
— Что ты такое говоришь? Я все это время только и думала о тебе.
— Врешь, — и очередная горькая ухмылка. — Расскажи лучше своей новой жертве, кто ты есть и чего ему с тобой ждать. Будь ты проклята, дьяволица.
После этих слов он развернулся и пошел прочь.
— Деван?! — слезы так и хлынули из глаз. — Не уходи! Я люблю тебя, Деван.
Но он уже скрылся в толпе.
— Это из-за него ты переживала? — Уайт засунул руки в карманы.
— Да, — ответила сквозь слезы.
— А стоило оно того? Он даже разобраться не попытался. Я бы уже морду набил тому, кто к моей женщине подкатил. А этот оскорбил и был таков.
— Он прав, я несу несчастье всем, кого встречаю на своем пути, — прошептала чуть слышно. — Мне надо уйти, навсегда. Ты хороший человек, Уайт, и я не имею права вмешиваться в твою судьбу.
Но он взял меня за плечи, заставил посмотреть на себя:
— Какая разница, что думает он? Мне плевать на его слова.
— Ты не знаешь, кто я.
— Так, расскажи.
— Хорошо. Пойдем за мной, — и, правда, плевать уже на всё…
Мы направились в сторону побережья, а когда вышли к воде, я начала раздеваться. Слезы закончились, а вот душа продолжала тлеть. Скоро мне стало безразлично абсолютно всё.
— Мемо, не надо, — подошел ко мне, схватил платье и попытался накинуть на плечи.
— Уайт, я не собираюсь соблазнять тебя, я хочу лишь показать себя.
Раздевшись полностью, я прикрылась волосами, после взяла мужчину за руку и подвела к воде. Затем опустилась на песок, а ноги выставила вперед. Скоро набежит волна, коснется их. Уайт в свою очередь стоял рядом и растерянно улыбался. Буквально через пару секунд соленая вода омыла ноги, оставив на них пенный след. И вот, кожа покрылась чешуей. Спустя мгновение я приподняла основной плавник, расправила его и похлопала по воде.
— Видишь. Я не человек, Уайт, я русалка. Ужасное создание из морских глубин, которое охотится на беззащитных людей.
Уайт стоял, ни жив, ни мертв. Но в глазах его я не увидела испуга или отвращения, в них плескалось удивление.
— Знаешь, — вдруг сел около меня и полностью расслабился, — у нас в Ирландии давно ходят легенды об ундинах. В основном, конечно, о тех, что водятся в озерах, но это не суть. Каждый из нас в глубине души верит в ваше существование.
— Спасибо, Уайт. Ты первый, кто отреагировал именно так.
— Просто люди перестали верить в чудеса, а они есть. Ты, то самое невероятное и прекрасное чудо. Как я понял, этот истерик знает, кто ты.
— Да, знает. Мы когда-то были вместе, но я ушла.
— Почему ушла?
— Случилось так, что люди чуть не продали меня в рабство.
— Он тоже участвовал? — сразу насупился.
— Нет, нет. Деван как раз спас. Зато теперь жалеет об этом.
— Перестань. Он всего лишь ревнует, а ревность творит с нами удивительные вещи. Ты его любишь?
— Люблю, — и посмотрела на лунную дорожку, что разделила океан напополам. — Ундины отдают своё сердце лишь раз и только одному мужчине.
— Увы, не каждый человек способен оценить этот жест. Чтобы любить кого-то особенного, надо самому смотреть дальше и видеть больше.
— Да, возможно, ты прав. Спасибо, Уайт, — перевела на него взгляд, — а сейчас мне пора домой. Кстати, надвигается шторм, так что не броди завтра вдоль берега.
— Прощай, прекрасная Мемо. И спасибо еще раз за то, что спасла от своих сестер.
— Ты всё вспомнил?
— Да.
— Эти коварные змеи мне не сестры.
— И это видно. Ты другая. Ты…. — помолчал и добавил, — морская. Настоящая хозяйка океана.
А я легла на песок, дождалась, когда волны затянут меня в воду, после чего посмотрела на Уайта в последний раз.
Когда отплыла подальше, опустилась на дно. Сегодня моя жизнь окончательно потеряла смысл. Деван отказался от меня, посчитал предательницей. Вот она — судьба ундины, которую отверг человек. Судьба скиталицы, которая потеряла себя в воде, а на суше так и не нашла. Я не хочу больше страдать, не хочу искать себе пристанище, не хочу больше возвращаться к людям. Лучше сгинуть в бурлящих волнах.
Пришло время отдаться на волю океана. Он распорядится мной так, как я того заслуживаю, и всем сразу станет легче.
Глава 26
Предыдущая глава Следующая глава
Вещий сон Девана
Я шел по улице в сторону отеля и никак не мог успокоиться, злость рвалась наружу, я пинал всё, что попадалось под ноги, распихивал прохожих. Она предала меня, хотя обещала вечно любить, но не просто предала, сначала изуродовала душу, вывернула мозги, а уже потом предала. Боже мой, я чуть с ума не сошел, пока искал ее! А она? Ну, нет! Всё, хватит! Завтра же вылечу обратно в Нью-йорк, и пусть оно все горит синем пламенем.
Оказавшись в номере, я созвонился с администратором отеля и попросил забронировать мне билет до Дублина на вечер, ибо днем надо встретиться с Уолшем и обговорить все вопросы касательно фермы и земли, после чего лег спать, но заснуть не получалось. Все мысли крутились вокруг нее. Я то и дело прокручивал в голове моменты, как она танцевала с другим, как веселилась, словно меня никогда и не существовало в ее жизни. А слезы предательски ползли по щекам. Видит Бог, я за всю свою жизнь плакал только по одной женщине, по матери, когда потерял ее. Сердце жгли ненависть, отчаяние, ревность. Грудь сдавливало точно в тисках. На меня накатывала то ярость, то истеричный смех, то снова слезы. Что мне сделать? Как облегчить эту боль, что ломала изнутри? И ноги сами привели к бару, откуда я достал две бутылки виски. Когда опустошил обе, упал на подушку и просто отключился.
Во сне я видел её. Она шла к утесу, внизу которого ярился океан. Ветер гнал многотонные волны и разбивал их о камни со страшным грохотом. Я пытался добежать до Мемо, но дорога становилась все длиннее и длиннее. И последнее, что я увидел, это огромную волну, которая диким зверем набросилась на утес и смыла мою русалочку в океан, оставив после себя на земле разбитые лодки. В этот момент очнулся, на часах меж тем значилось шесть утра, а за окном уже вовсю шумел дождь. Я кое-как поднялся с кровати, добрел до ванной. Что ж, в отражении меня встретила опухшая морда с красными глазами. Еще эта борода… на кой черт я её вообще отрастил? Тогда достал электробритву из сумки и принялся за дело. Однако ночной кошмар не шел из головы, то и дело возвращая без того измученное сознание к утесу. Это все нервы, переутомление и… тотчас вспомнилась вчерашняя картина. Мемо…
Я не без труда привел себя в порядок, после чего оделся и созвонился с Уолшем, чтобы договориться о встрече. На что он предложил перенести встречу, так как со вчерашнего дня находится в Килларни по неотложным делам, и вернуться сможет не раньше завтрашнего дня. Что ж, в таком случае я сам навещу его, времени ждать у меня все равно нет.
Добраться до Килларни удалось спустя аж два часа, из-за дождя образовались пробки на въезде в город. С Уолшем мы условились встретиться в кафе «у Мориса», однако о причине столь срочного визита я предпочел умолчать. Не телефонный это разговор. В кафе тем временем царила привычная атмосфера. Из-за непогоды люди отличались вялостью и в некоторой степени раздражительностью. Впрочем, я чувствовал себя не лучше. Тогда выбрал стол, сел за него, а буквально через минуту получил меню от милой рыжеволосой девушки.
И пока выбирал, чем бы закусить, а лучше запить похмелье, размышлял о своей жизни. Сейчас я даже понял отца, который во всех женщинах видел исключительно охотниц на сытую жизнь. Он и мать считал такой, хотя она-то его любила искренне, прямо-таки боготворила. А вот остальные… Мне казалось, Мемо иная. Соткана из совершенно иных материй, неземных что ли. Но по сути все одно и то же. Люди, русалки… никакой разницы.
Уолш тем временем задерживался, а я все-таки заказал себе кофе и погрузился в очередные размышления. Вдруг ощутил тяжелую руку, что легла мне на плечо. Когда же поднял взгляд, обнаружил того самого урода, с которым теперь была Мемо. Не спрашивая разрешения, он уселся за стол и вызывающе уставился на меня. Вот ведь ублюдок.
— Ты здесь что-то потерял? — спросил, не скрывая презрения.
— Я нет, а ты да.
— Что же?
— Свои мозги. Я вижу денег у тебя достаточно, а вот в мозгах явная нехватка.
— Тебе не кажется, что сейчас лучше тихо встать и свалить, иначе…
Но он перебил:
— Послушай, янки, — подался вперед. — То, что ты вчера видел, было невинным актом дружеских отношений. Мемо спасла меня, вытащила из воды и откачала, когда я уже успел с белым светом попрощаться. Она, конечно, очень понравилась мне, бесспорно, но между нами никогда и ничего не было, так как ее сердце, а если точнее, сердце русалки, как нам обоим известно, принадлежит только одному идиоту — тебе.
— Раз знаешь кто она, значит, в курсе способностей русалок. Она с легкой руки могла внушить тебе все это.
— Ты безнадежен, — покачал головой и тотчас поднялся. — Очень жаль, что такая светлая и чистая душа принадлежит теперь такому ничтожеству, как ты.
Этот парень вышел на улицу, а во мне словно что-то щелкнуло, я выбежал следом.
— Подожди. Как тебя зовут? — схватил его за рукав свитера.
— Уайт.
— Ладно, Уайт. Извини. Я просто взбесился. Уже несколько месяцев ищу ее, успел отчаяться, а тут встречаю с тобой… вот мне и сорвало крышу.
— Мне твои извинения не нужны. Ты вчера отверг Мемо, а знаешь, что это значит для мерроу?
— Одиночество.
— Нет. Для них это верная смерть. А в ней вчера не осталось жизни после твоих слов.
— Почему же ты не задержал ее?
— Кто я такой, чтобы удерживать фейри?
— Где я могу ее найти?
— Не знаю, — пожал плечами. — Она может быть где угодно. Единственно, что она сказала напоследок, это то, что сегодня будет сильный шторм и к берегу лучше не приближаться.
— Вот черт! — и сейчас же вспомнился сон. — Где ты обычно ее встречал?
— Здесь, в Килларни. Но побережье достаточно далеко отсюда, в часе езды.
— А там есть места, где обычно рыбаки оставляют свои лодки?
— Есть. Недалеко от скал.
Сейчас-то голова загудела с новой силой, а сердце сбилось с ритма. Не объясняя ничего, я побежал к машине.
Пока ехал, заметил, как небо стремительно чернеет, ветер становится все сильнее. Добравшись до побережья, я вышел из машины и помчался к берегу, волны тем временем уже дыбились, а скоро с небес на землю обрушился самый настоящий ливень. Я нашел те лодки, нашел утес недалеко от них, но что ужаснее, я нашел ее на самом краю утеса. Ветер бросал ее мокрые волосы из стороны в сторону, пытался столкнуть, но она держалась. Держалась, потому что ждала.
— Мемо! Мемо! Уходи оттуда! — бросился к ней.
Но она не слышала, рев бушующей стихии забивал любые звуки. Я уже почти добрался до нее, как вдруг застыл на месте. Волна высотой в четыре или пять метров неслась к берегу с невероятной скоростью, и через секунду послышался удар воды об утес. Меня отбросило в сторону, а когда я поднялся, на краю уже никого не было. Ее смыло как в том треклятом сне.
Еле спустившись с утеса, я упал на песок. Ливень не унимался, огромные волны продолжали биться о камни, ветер свистел в ушах. Всё… ее больше нет, нет моей Мемо и все из-за меня. Я убил ту, которую искал и мечтал дотронуться до нее еще раз… В какой-то момент возникло чувство нереальности происходящего. А чёрное небо всё бугрилось тучами, гремело, вспыхивало зигзагами молний. От очередного раската грома я очнулся. Увы, это не сон, это моя уродливая реальность, моё уродливое существование.
Глубокой ночью, не знаю как, но я вернулся в отель, дошел до номера, открыл дверь и сел на пол в углу комнаты. Тело трясло, перед глазами без конца повторялся один и тот же момент — как Мемо стоит на краю, а через секунду её больше нет. Всё… отныне нет цели, нет смысла, нет ничего, что держало меня на плаву. К утру я еле дополз до минибара, откуда взял бутылку виски, затем достал из сумки снотворное, которое уже несколько месяцев возил с собой на всякий случай. Высыпал в бутылку все, что было. Но как только хотел сделать первый глоток, в дверь постучали. И стучали очень настойчиво, а потом послышался голос Уолша, тогда я все-таки открыл дверь. Увидев меня, Конор даже рот раскрыл.
— Деван? Что это с тобой? Ты вчера был в Килларни?
— Да, был. Извини, что так и не дождался.
В этот момент Конор заметил пустой пузырек от лекарства и мутное содержимое бутылки, которую я держал в руке.
— Я уже давно заметил, что с тобой что-то происходит. Куда бы мы ни шли, о чем бы ни говорили, ты всегда где угодно, но только не на земле. А сейчас, смотрю, ты решил окончательно её покинуть. Так, давай сюда своё зелье, — резким движением вырвал бутылку из рук, затем усадил меня в кресло, сам же устроился напротив, — рассказывай, Мартинс младший, что заставило здорового, молодого и успешного мужика свести счеты с жизнью?
— Женщина, за которой я сюда и приехал, — развел руки в стороны.
— Ах, вот оно в чём дело. Ну, почему-то я не удивлен. Видимо оттого, что все страдания у людей в основном из-за несчастной любви. Она бросила тебя? Изменила?
— Думал, что изменила, а оказалось, что изменил ей я.
— Что ж тогда мучиться? Иди и проси прощения, как все нормальные мужики, которые сначала наделают глупостей, а потом ползают на коленях. Я в этом спец, — Конор усмехнулся.
— Не перед кем больше извиняться. Ее смыло волной во время вчерашнего шторма.
— Как? — нахмурился.
— Она сама того захотела, а я не успел помешать.
— И ты решил пойти за ней? — Уолш очень сердито посмотрел на меня. — Знаешь, в жизни всякое случается и зачастую эти происшествия сбивают человека с ног, заставляют думать, что дальнейшего смысла в его жалком существовании нет, но это самое большое заблуждение в мире людей. Если ты виноват, найди в себе силы признать вину, потом принять ее и жить дальше. Работай, живи, помогай другим и созидай. Тогда Господь простит тебя, а со временем и ты сам простишь себя.
— Я не могу жить без неё, Конор. Она была смыслом. Стала им…
— Так пусть и остается смыслом, но теперь ты будешь жить не ради нее, а во имя ее. Просто нужно время, только оно способно залечивать глубокие и, казалось бы, смертельные раны на сердце. Однажды всё изменится, и ты проснешься готовым к новой жизни.
— И что мне делать?
— Пойти со мной в кафе и позавтракать, а потом поехать на ферму или в твой дом, который и станет началом новой жизни. Закрой боль и держи ее до тех пор, пока она не перестанет пожирать тебя изнутри. А когда восстановишь силы и будешь готов бороться с ней, тогда и выпустишь.
Словам его не верилось, местами я вообще не понял сказанного. Как можно закрыть боль? Это невозможно. Как простить себя? Тоже невозможно.
— И еще, — произнес на выдохе Уолш, — с этого момента ты под моим чутким надзором.
Мы вышли из отеля. А сегодня небо чистое, ни единого облака, только оранжевый диск солнца застыл высоко над головой. Уолш повел меня в ближайшее кафе, откуда отвез на ферму, а уже после к моему дому. Я смотрел на двухэтажный коттедж из камня и стекла. Здесь я хотел жить с ней. Нет, ни спрятать, ни принять боль я не смогу. Никогда.
Глава 27
Предыдущая глава Следующая глава
Жизнь после неудавшейся смерти
Я с трудом открыла глаза, с еще большим трудом осмотрелась. И где я?
В небольшой комнате царила тишина, за окном светило яркое солнце, ветви деревьев от сильного ветра царапали стекло. Скоро до ушей все же донесся слабый звук. То было тиканье будильника, что стоял на столе. Что это за место? Явно чье-то жилище, но чье? И раз я здесь, значит, океан не принял меня? Тогда захотелось встать, но едва я приподняла голову, как ощутила резкую боль в спине, которая разошлась по всему телу, из-за чего тотчас легла обратно на подушку. На жизнь после смерти все это совсем не похоже. Кто-то меня принес сюда. Только кто?
Вдруг дверь с протяжным скрипом открылась, и в комнату вошел, кто бы мог подумать, мистер Макфадден. Он сел на стул рядом с кроватью, глубоко вздохнул, после чего заговорил:
— Наконец-то пришла в себя. Как же тебя так угораздило? Я думал русалки умнее, все ж океан ваша стихия.
— Вы знаете, кто я?
— А как мне не знать, когда я вытащил тебя из воды. Неплохой у меня получился улов, — добродушно усмехнулся.
— Вчера был шторм.
— Вчера? Девочка моя, ты уже неделю лежишь здесь. Тот шторм был пять дней назад. Моя жена все это время ухаживала за тобой, периодически мы отвозили тебя к воде, чтобы ты могла побыть в ней, подышать.
— Мне так стыдно перед вами, я принесла столько хлопот… впрочем, как всегда. Даже умереть у меня нормально не получилось.
— Так ты умереть хотела? — тогда он посмотрел в сторону двери и крикнул. — Анора, зайди к нам!
И в комнату зашла пожилая женщина с очень красивым лицом и пышными волосами, заплетенными в толстую косу.
— О! Очнулась, красавица, — она мило улыбнулась и погладила меня по голове.
— А ты знаешь, наша ундина, оказывается, умереть хотела. Я-то уже успел подумать, что русалки в наше время стали неуклюжими.
— Зачем же ты хотела умереть, девочка? — Анора села на край кровати, накрыла горячей ладонью мою руку.
— Были на то причины. От меня отказался человек, которого я любила больше жизни.
— Тоже мне причина, — хмыкнула, — глупая ты еще, и какое счастье, что Колман достал тебя из воды.
— Вы не понимаете, я теперь одна, совершенно одна. У меня нет семьи, нет ничего, за что можно бороться.
— У тебя теперь есть мы. Дом Макфадденов всегда был открыт для хороших людей или ундин, — она усмехнулась. — Мы с мужем с радостью поможем тебе, только нам надо знать, как.
— А почему я не могу встать?
— По всей видимости, ты себе спину повредила, — теперь они оба стали серьезными, в глазах появилось беспокойство, — а мы, увы, не знаем, как вы лечитесь.
— Спину? То есть, я не могу плавать и ходить? — снова попыталась поднять голову, и снова не вышло из-за сильной боли.
— Ты, главное, не отчаивайся. Вы существа особенные, уверен, выход найдется.
— Я не знаю, как можно вылечить такое, — уставилась в потолок. — Любые раны мы лечим в океане, но тут… Лучше бы вы оставили меня в воде, — а слезы поползли по щекам.
— Ну-ну. Не плачь. У тебя есть кто-нибудь из людей, кому ты доверяешь или может быть, сородичи поблизости есть?
— Других мерроу нет, но есть один человек. Уайт Келли.
— Тот самый Келли, которого ты спасла? — спросил мистер Колман.
— Да, он.
— Тогда я найду его и привезу сюда. Он молодой, сильный, сможет носить тебя к воде.
— Спасибо вам, — перевела на них взгляд. — Я впервые в жизни встречаю таких людей, как вы.
— Не за что. Ирландцы с молоком матери впитывали легенды и мифы об ундинах и прочих хозяевах суши и воды, поэтому с уважением относимся к природе и ее творениям.
К вечеру мистер Колман приехал вместе с Уайтом.
— Зачем? — влетел в комнату Келли. — Зачем ты это сделала? Подонок того не стоил, Мемо.
— Это уже не важно, Уайт. Любовь к нему умерла в тот миг, когда волна обрушилась на берег. Теперь все будет по-другому.
— Старик Макфадден сказал, что у тебя перебита спина. Разве такое можно вылечить без врачей?
— Не знаю. Надеюсь только на то, что океан поможет. Но мне нужно будет часто опускаться в воду.
— Да, да, знаю. В этом я помогу. Буду носить к воде столько, сколько потребуется. Кстати, в тот день я видел Девана. Мы даже поговорили, я объяснил ему, что между нами ничего не было.
— И? — впервые не ощутила ничего.
— Он сел в машину и куда-то уехал.
— Всё это уже не имеет значения. Деван часто срывался и возвращался к тому, от чего я пыталась его спасти, а теперь пусть живет, как считает нужным.
После появления Уайта началась жизнь, сопряженная с болью и надеждой. Он носил меня к берегу по нескольку раз в день, всегда был рядом, помогал. Дом Макфадденов стал родным, а эти люди семьей. Шли дни, недели, лето сменилось золотой осенью, но я по-прежнему не могла пошевелить ни хвостом, ни ногами.
У меня было достаточно времени, чтобы переосмыслить свою жизнь. Я поняла, насколько была глупа и наивна, полагая, что любовь к Девану есть смысл моего существования. Как верно однажды сказала мама, не единой любовью живет этот мир. Вокруг много достойного внимания, например, те люди, которые окружили заботой и теплом; многоликая природа, радующая глаз разноцветьем. Конечно, мне не хватало океана, его глубины, безмятежности, тишины, все-таки это истинный дом, в котором природой определено жить мерроу, но нынешняя жизнь, доставляла не меньше приятных эмоций, несмотря на то, что я теперь походила на инвалида.
К счастью, Уайт не проявлял ко мне большего интереса, кроме дружеского, что сейчас было очень кстати. Я довольно часто замечала в его глазах всевозможные желания, но он хорошо их контролировал. Миссис и мистер Макфадден продолжали заботиться, они относились ко мне словно к дочери, только их отношение отличалось от нашего. Среди мерроу родители не такие чуткие и нежные к своим детям, они более строгие, жесткие, что оправдано суровыми условиями выживания. Но оно так и должно быть, ибо океан суров к неподготовленным. А у людей все иначе, люди живут больше чувствами, которые являются очень тонкой материей, поэтому подвержены постоянным колебаниям и изменениям, но эти чувства создают особый жизненный интерес, они насыщают их мир, делают его пестрым, ярким и необычным. И мне выдался шанс прикоснуться к этой материи, посмотреть на мир человека изнутри, понять, как люди живут в семье и какими хорошими они могут быть.
Однажды, после очередных «водных процедур», Уайт принес меня к дому и посадил на лавку, сам же отправился помогать мистеру Колману с лодкой. А я сидела и смотрела на пустое побережье, над которым кружили чайки — то была картина невероятной красоты, завораживающая, гипнотизирующая. Скоро ко мне присоединилась Анора, она устроилась рядом:
— Здесь очень красиво осенью. Природа засыпает, а следом за ней успокаивается и океан, — женщина принялась расчесывать свои волосы.
— Да, я заметила.
— Скажи, детка. Почему ты ушла от семьи? Неужели из-за того мужчины?
— Нет. Я и от него ушла, чтобы приплыть сюда. Моя мама отсюда.
— Она, что же, человек?
— Нет, нет. Моя мама была речной ундиной, а отец из морских, но, увы, они оба погибли, когда я была младенцем. Другие морские мерроу забрали меня с собой в океан. Так я и выросла среди них, а когда узнала всю правду своего происхождения, захотела найти настоящую семью. Но настоящей семьи для такой как я не существует.
— Неправда. Для любого в нашем мире найдется место, и ты его нашла. У нас. Я бы очень хотела, чтобы ты осталась с нами.
— Спасибо, — опустила голову ей на плечо, — я могла только мечтать об этом.
Теперь ясно, что мне нужно, а нужно мне всё: вода, земля и люди, как бы странно это ни звучало.
С тех пор прошел еще месяц, но хвост так и не слушался, что ввергло в состоянии глубокого отчаяния. И если раньше я не могла определиться, кто я здесь, то теперь не могла понять, зачем я здесь, ибо не существует большего ужаса, чем неспособность плавать и даже ходить. Видимо кто-то решил хорошо проучить меня за все допущенные ошибки.
Постепенно приближалась зима, Уайт продолжал нянчиться со мной. В один из уже довольно прохладных дней он очередной раз отнес меня к берегу, сам же вернулся в дом за курткой. И пока его не было, я лежала на берегу, волны накатывали до самой шеи, оставляя на теле соленую пену. Надо мной медленно проплывали седые облака, то и дело загораживая собой тусклый диск солнца, вдруг я почувствовала сильный щипок, а мой хвост дернулся от боли. Тогда немедленно села и тотчас ощутила второй щипок, хвост меж тем снова дернулся. Недолго думая, я приподняла плавник, из-под которого показался краб и в секунду удрал прочь. А я только сейчас осознала, что случилось то, в чем уже начала сомневаться.
Он заработал! Виляя хвостом из стороны в сторону, я плакала и смеялась от счастья, а спустя пару минут волны затянули меня в воду. Движения некоторое время были неловкими, неуклюжими, но уже скоро я поплыла вперед как раньше. От переполняющей душу радости даже забыла об Уайте. Опустившись на дно, я резко оттолкнулась и устремилась вверх. Выпрыгнуть удалось на пару метров, после чего нырнула обратно. А когда поднялась на поверхность, увидела Уайта, он стоял с курткой в руках и смотрел на меня во все глаза.
Выбравшись на берег, я дождалась своих ног, после чего не без помощи Уайта поднялась:
— Океан излечил тебя, — грустно улыбнулся.
— Да! Уайт! Я снова могу плавать! — запрыгала от счастья.
Вдруг Уайт подхватил меня на руки, закружил, а в какой-то момент поцеловал.
— Что ты делаешь? — сразу отстранилась.
— Прости, Мемо. Не утерпел.
— Ладно… — а сердце больно царапнуло чувство, которое я так старательно убивала в себе эти месяцы. — Я бы хотела сама, — и поболтала ногами, — дойти до дома. Позволишь?
— Да, конечно, — сразу опустил на песок.
И мы отправились обратно. Анора как увидела меня, так бросилась обнимать и целовать, а мистер Колман просто стоял рядом и ласково улыбался.
После всего случившегося моя жизнь обрела новый смысл, я наконец-то обрела дом, обрела себя.
В благодарность за свое спасение и долгий уход, я уходила в океан вместе с мистером Колманом, помогала ему ловить рыбу и крабов, тогда как Аноре помогала по дому, все же сил накопилось достаточно за время лежания в постели. Иногда я выезжала с мистером Колманом в Килларни, где, используя свою способность, помогала продать улов, за что Макфадден всегда делился вырученными деньгами, на которые я покупала себе одежду. Уайт продолжал навещать и никогда не приходил с пустыми руками. В какой-то момент у меня даже сыпь началась от чрезмерного количества съеденных шоколадных конфет. Он, безусловно, был рад тому, что всё наладилось, что я выздоровела, но грусть засела в его душе, ведь теперь не нужно было проводить со мной столько времени. И да, он надеялся… на взаимность. Но я так и не смогла убить в себе чувство.
Так прошла зима и весна. Я уже чувствовала себя не только мерроу, но и человеком. Людей больше не сторонилась, да и научилась быть полезной.
С приходом лета океан наконец-то прогрелся, благодаря чему я проводила в воде гораздо больше времени. Мы с мистером Колманом стали чаще выходить на охоту, как я называла рыбалку. Все было просто замечательно, но иногда я уплывала к островам, чтобы побыть наедине с природой, с собой, со своей тоской по одному единственному существу в этом огромном мире, имя которому Деван Мартинс. Никто и ничто не могли заменить мне то счастье, которое я испытывала рядом с ним… несмотря на исход.
На острове тоже все зацвело и покрылось зеленым ковром, скалы выглядели не такими холодными и отпугивающими как в осенние и зимние месяцы. Солнечный свет заливал темные камни, от которого они сверкали и переливались. Это место стало особенным, каким раньше был скалистый берег Аделаиды. В детстве, когда я почти не выходила на сушу, не знала и не понимала, почему многие взрослые мерроу так восхищаются землей, а сейчас я сама могу любоваться природой вне океана, ощущать ее прикосновение ветром, чувствовать ароматами трав и цветов.
Спустя неделю мы с мистером Макфадденом вышли в океан, где пробыли до самого вечера, а когда возвращались обратно, мистер Колман как-то хитро улыбнулся и произнес:
— Ты составишь конкуренцию любому из здешних рыбаков. Раньше я и не мечтал о таких уловах. Только мне очень неудобно перед тобой, получается, мы используем…
Но я не дала ему договорить:
— Не думайте об этих глупостях, вы сделали для меня нечто большее, за что я не расплачусь с вами ни одним уловом. Поверьте, мне нравится помогать вам, более того, я чувствую себя одной из вас, когда занята делом. И еще, вам нужны деньги, как и мне. Я больше не хочу пользоваться чарами, чтобы достать одежду или еду.
— Значит ли это, что я могу послать свою совесть куда подальше? — широко улыбнулся.
— Безусловно!
На пути к дому мы условились, что завтра поедем в Килларни и обязательно продадим весь улов до последнего малька, уж тут чарами воспользоваться не зазорно. Порою покупателю надо «помочь» определиться с выбором, чтобы не ушел к конкурентам.
Глава 28
Предыдущая глава Следующая глава
Все равно не могу без тебя…
После того как не стало Мемо, прошло уже больше полугода. По совету Уолша я остался в Ирландии и продолжил работу. Мой дом давно закончен, и я уже несколько месяцев, как живу в нем один. Его окна выходят на побережье, ведь я хотел, чтобы океан был рядом, чтобы Мемо могла в нем плавать, когда захочет, а теперь только одинокий шум прибоя сопровождает изо дня в день.
Честно сказать, у меня плохо выходит справляться с болью и чувством вины. Да, начинается новый день, я временно оказываюсь в водовороте дел, которых меньше не становится, ибо ферма требует постоянного контроля, но потом наступает вечер, тогда же возвращаются мои бесы, что берутся за привычную работу — начинают рвать душу. И чтобы не оставаться с ними один на один в пустом доме, я, как правило, отправляюсь в Трали, где засиживаюсь в каком-нибудь пабе до глубокой ночи. И так изо дня в день все полгода. Это то единственное, благодаря чему я еще не спятил окончательно.
Сегодняшний день прошел, как и все предыдущие, разве что итогом этого дня стала договоренность с местным овчаром на покупку двух десятков голов овец, так что завтра утром предстояло отправиться в Килларни, для чего пришлось вернуться домой пораньше и лечь спать. Этой ночью мне снился странный сон впервые за долгое время. Будто я приехал на ярмарку, но купил не ягнят, а несколько ящиков живой рыбы, огромные сельди извивались и умудрялись отвешивать мне приличные оплеухи своими хвостами. Загрузив рыбу в машину, я поехал обратно, но проезжая мимо побережья, увидел, как огромная волна несется к берегу. В момент, когда она должна была обрушиться на сушу, я проснулся. И что это было? Очередное видение или протест уставшего и измученного сознания?
Заснуть снова я так и не смог, проворочался в постели до самого утра, а когда прозвенел будильник, сразу поднялся, быстро собрался и отправился в Килларни. Доехать удалось достаточно быстро, торговцы к этому времени только-только начали выкладывать на прилавки товар, так что я решил перекусить в кафе и дождаться открытия ярмарки. Пока сидел «у Мориса» с чашкой кофе, думал о том, что было бы, если бы успел остановить Мемо. Вернулась бы она ко мне или нет? Через большие окна кофейни я смотрел на прибывающих людей и в какой-то момент начал сравнивать девушек, что суетились у торговых лотков. Вот такие же у нее были волосы, такая же изумительная фигура, такие же непринужденные, легкие движения, Мемо так же скручивала волосы, когда задумывалась о чем-то. И только через пару минут очнулся и понял, что сравниваю её с девушкой, которая стоит спиной ко мне и помогает выгружать рыбу какому-то старику. Мое сердце тогда дернулось и заколотилось где-то в районе горла. Я выскочил из кафе и побежал к незнакомке. Черт меня задери! Ее смех! И остановившись как вкопанный за спиной девушки, спросил вдруг охрипшим голосом:
— Мемо?
Она тотчас вздрогнула и медленно развернулась. Да! Тысячу раз да! Это была она. Не сон, не призрак, не видение! Она! Но Мемо посмотрела на меня холодным взглядом как на заклятого врага.
— Деван.
— Я, я, — у меня не было слов, — прости, сложно говорить. Я был в тот день на побережье… видел всё… Но ты жива… Ты себе не представляешь, сколько месяцев я провел в отчаянии. А ты все это время была где-то недалеко?
— А что? Мне надо было все-таки умереть, чтобы твое отчаяние оправдалось?
— Мемо? Давай отойдем, давай поговорим.
Она согласилась, и мы переместились к небольшой парковой аллее.
— Говори быстрее, у меня еще много дел, — ее глаза были такие чистые и яркие, что в них виднелся океан.
— Я сожалею и ненавижу себя за всё, что сделал. Я ни на минуту не переставал любить тебя, Мемо.
— Деван. Когда всё случилось, но меня спасли, я все еще не хотела жить. Потому что осталась одна. Без семьи, без дома и, в конце концов, без тебя, что было даже важнее остального. Но спустя время, спустя часы боли и мучений, в основном физических, я начала понимать как прекрасна жизнь, в которой больше нет Девана Мартинса. Мне все еще дороги воспоминания о тебе, но «мы» больше не должны повториться. И не повторятся.
Ее слова лезвием прошлись по сердцу, однако она права, что совершенно оправданно ненавидит меня. Я слишком виноват перед ней и не имею права о чем-то просить.
— Я хочу сказать только одно, выслушай меня, — не утерпел и взял ее за руки, отчего внутри все сжалось. — Оставшись там, в Аделаиде, я потерял себя. А когда узнал, что, возможно, ты направилась к берегам Ирландии, то, не раздумывая, прилетел сюда. Я искал тебя везде, искал каждый день, я был одержим только тобой, а когда нашел, да не одну, то не смог совладать с собой. Это была слепая и бессмысленная ревность. Потом, встретив Уайта, я все понял и поехал за тобой, я видел, как ты стоишь на краю той скалы, видел, как тебя смыло волной. Хотел помешать, но не успел. И я вовсе не оправдываюсь. Мне захотелось сдохнуть следом, Мемо.
— Но ты жив и здоров, как посмотрю. Выходит, справился.
— Один человек помог.
-так это хорошо. Хорошо, что нашелся тот, кто поддержал. Меня тоже поддержали. И, Деван, я не виню тебя, перестала винить. Да и чувства не прошли. Я пыталась выбросить тебя из сердца, увы, не получилось, тогда решила свыкнуться с этим бессмысленным чувством. Мы можем жить и порознь, — все это время ветер раздувал ее волосы, отчего некоторые локоны касались моих рук, лица.
— Если ты того хочешь, я оставлю тебя в покое. Но знай, я по-прежнему люблю тебя, Мемо, и буду любить всегда. И я не считаю свое чувство бессмысленным, оно имеет огромный смысл, оно наполняет меня жизнью.
— Прощай, Деван.
Она подалась ко мне и поцеловала в губы. Я еле сдержался, чтобы не обнять свою русалочку, но Мемо уже всё решила и меня для нее больше не существует. После она вернулась к старику, продолжила возиться с рыбой, тогда я вспомнил свой сон и понял его смысл.
По дороге обратно в Трали меня переполняли чувства, одни наслаивались на другие и как всегда было погано. Мемо жива, осознание этого облегчило душу, сняло груз вины, но она больше не со мной. Что сказать, я так и остался сидеть в яме, которую, кстати, вырыл для себя сам и уже давно. Возможно, ей лучше без меня, ведь то хорошее, что нас связывало, осталось там, у берегов Австралии, а здесь всё иначе.
Со дня нашей встречи прошла неделя, однако успокоиться и смириться с тем, что случилось, не выходило, все мысли крутились вокруг неё. Уже столько раз я терял Мемо, терял по своей собственной дурости, беспечности. Выходит, Деван Мартинс из рода акул бизнеса слабак и ничтожество, неспособный удержать то, что дорого. Я люблю Мемо так, как никого и никогда не любил, а значит, просто обязан попытаться все исправить. В конце концов, мы живем лишь раз, а значит, должны добиваться того, благодаря чему эта единственная жизнь становится лучше. Для меня это Мемо, только после ее появления я понял, как можно жить, а не просто существовать.
Вскоре узнал через людей Уолша, где живет тот человек, с которым видел ее на ярмарке. Это был Колман Макфадден, простой ирландец на пенсии, занимающийся рыболовством и своим домашним хозяйством, жил он со своей женой на побережье недалеко от Килларни. Теперь оставалось только поехать туда и разыскать Мемо. Всю ночь перед поездкой не мог уснуть, представлял себе всевозможные варианты нашей встречи, и почему-то большинство из этих вариантов заканчивались одним и тем же, Мемо отправляла меня куда подальше. Но войну за одну атаку не выиграть, поэтому надо готовиться к длительным боевым действиям со шпионажем и разведкой.
Ранним утром я выехал в Килларни. На улицах было спокойно и тихо, словно все исчезли разом, лишь изредка мимо проезжали одинокие машины. Добравшись до города, свернул на семьдесят второе шоссе и направился в сторону Траллиг Бега. Когда прибыл на место, оставил машину на обочине, а сам пошел по проселочной дороге к дому Мафаддена. Дом расположился на побережье метрах в трехстах от воды, одноэтажное строение утопало в зелени, разве что серая крыша и печные трубы выглядывали из-за крон невысоких берёз. Вокруг никого не было, из звуков только шум накатывающих волн и гул ветра. Я стоял, смотрел на этот дом и думал, что Мемо здесь не может быть счастлива. Её место рядом со мной, в моем доме, в нашем. Но чтобы заявить об этом, надо подняться на крыльцо и постучать.
Преодолев ступор, я поднялся по ступенькам, занес руку над дверью, как та вдруг открылась, и на порог вышел Уайт. Вот уж кого я никак не ожидал здесь увидеть. Впрочем, как и он, ибо аж побледнел от неожиданности.
— Богатый американец, — прислонился к дверному косяку, — и что привело тебя?
— Бедный ирландец, — я немного опустил голову в знак приветствия, — я приехал, чтобы встретиться с Мемо.
— Ее здесь нет и уже давно.
Но в этот момент к нам вышла пожилая женщина, видимо, жена хозяина и, строго посмотрев на Уайта, произнесла:
— Что несешь такое? — после чего обратилась ко мне. — Ты, наверно, Деван?
— Да. Приятно познакомиться миссис…?
— Анора. Не слушайте этого мальчишку, Мемо сейчас в океане с моим мужем. К вечеру они вернуться. Если хотите, можете подождать ее в доме.
— Буду очень признателен, — я прошел мимо Уайта и слегка толкнул его плечом…
Внутри проследовал за Анорой до гостиной и опустился на диван. Эта женщина, на удивление, была очень любезна со мной.
— Деван? Может быть, желаете чая?
— Нет, благодарю.
И она ушла в кухню, я же остался один на один с Уайтом. Неужели Мемо теперь с ним? Не зря же околачивается тут. Он какое-то время сидел, молча, а потом все-таки сдался:
— Давай выйдем, надо поговорить, — вцепился в подлокотники кресла.
— Мы можем поговорить и здесь.
— Ну да, ты у нас знатное трухло.
— Слушай, сколько тебе лет, мальчик? — подался вперед.
— Девятнадцать, — этот юный бультерьер готов был броситься на меня в любую секунду.
— А мне двадцать восемь и я уже давно не интересуюсь петушиными боями, так что, извини. Хочешь поговорить, говори здесь.
— Хорошо. — Уайт тоже подался вперед. — Зачем ты продолжаешь лезть в ее жизнь?
— Я должен отчитаться перед тобой? С какой бы это радости?
— А с такой. Ты не знаешь, что пережила Мемо, когда чуть не умерла, а старик Макфадден её спас. У нее почти два месяца была перебита спина. Тебя что-то не было рядом. Когда она мучилась и чувствовала себя изгоем, тебя тоже не наблюдалось рядом.
— Я ее искал, причем, не имея ни одной зацепки. Да и потом, что ты можешь знать о нас с Мемо? — постарался сохранить самообладание, тогда как кровь начала закипать.
— О тебе я мало знаю, но о ней достаточно, чтобы сказать со стопроцентной уверенностью, что ты ей не подходишь.
— Думаешь, знаешь её лучше меня?
— Я знаю о мерроу столько, сколько ты не знаешь о себе, чертов янки! Они не простые и не такие прекрасные, как может показаться сначала, но Мемо другая. Она не способна причинить боль, она готова плыть или бежать на помощь к любому, кто в этом нуждается. У нее светлая и чистая душа, а ты только и делаешь, что плюешь ей в душу, заставляешь из раза в раз окунаться в свой грязный и испорченный мир. Оставь Мемо, дай ей спокойно жить и быть счастливой с другим.
— Это с кем? С тобой что ли? А она тебя любит?
— Полюбит, со временем. Я дождусь, будь уверен.
— Боюсь, так в ожидании и состаришься, сосунок.
— Со мной она будет в безопасности, в отличие от тебя.
В этот момент в комнату вернулась Анора, она хлопнула в ладоши, а когда мы замолчали, заговорила:
— Так! Хватит! Сидят тут, делят ее, как два голодных щенка кусок колбасы. Только и слышится, не ты, а я, не я, а ты! А вы спросили, чего хочет она? Мемо сейчас очень тяжело, она только-только начала адаптироваться в новом для себя мире, а вы вместо того, чтобы помочь, хотите окончательно ее сломать. И для чего? Чтобы потешить свое самолюбие и реализовать амбиции? — потом женщина обратилась к Уайту. — Ты вообще еще слишком молод, чтобы зарекаться о безопасности и счастье Мемо рядом с собой, — затем досталось и мне. — А вы, мистер Мартинс, должны очень постараться, чтобы она простила вас.
Услышав последние слова, Уайт вскочил точно ужаленный и немедля покинул дом. Анора в свою очередь махнула рукой в его сторону, после чего села напротив меня и продолжила:
— Деван, выслушайте меня внимательно. Я женщина, прожившая большую часть своей жизни, у меня за плечами достаточно опыта. Пусть Мемо и не человек, но она такая же молодая и наивная, как любая другая девушка, все ее эмоции, чувства написаны на лице. Она все еще любит вас и, действительно, будет любить всегда. По сей день Мемо не может найти себе места, потому что рядом нет именно вас. Но она боится снова оказаться в ловушке, чего собственно, боюсь и я. Вы должны показать ей не только любовь, но и абсолютное доверие. В Мемо нельзя сомневаться.
— Значит, вы хотите, чтобы мы снова были вместе?
— Честно признаться, хочу. Все ж первая любовь дорогого стоит. А ошибаться случается всем. Главное, уметь делать выводы и не бояться исправлять свои ошибки. Так что, дождись Мемо.
— А как же Уайт? Он не оставит ее так просто.
— И снова сомнения, — Анора вздохнула, — отбрось их, а иначе выгоню из дома!
После чего она оставила меня одного.
Спустя минут десять я подошел к окну и увидел сидящего на берегу Уайта. Он просидел там до самого вечера, а когда начали опускаться сумерки, вдалеке показалась лодка.
Глава 29
Предыдущая глава Следующая глава
Любви рабы, любви заложники…
Сегодня выдался не самый удачный день, но что-то мы все же смогли поймать. Судя по поведению рыбы, близится очередной шторм. Я сидела в лодке, перекинув через борт хвост. Наготу по заведенной привычке прикрыла длинной рубашкой. А мистер Колман со спокойным выражением лица управлял лодкой. Он никогда не расстраивается из-за маленького улова, в отличие от меня. Вот меня это очень раздражает и всегда раздражало. Когда впереди показался берег, я сразу заметила Уайта. Он бродил из стороны в сторону, как-то нервно теребил плед. Что-то явно не так.
Стоило мне выбраться на берег, как Уайт накрыл меня пледом, помог обсушить хвост, все это время он смотрел необычайно нежно, но во взгляде угадывалась грусть.
— В чем дело, Уайт? — поднялась на ноги.
— Я хочу, чтобы ты знала, — всмотрелся мне в глаза.
— Знала что?
— Что я люблю тебя. Просто знай это. Я всегда буду рядом, если понадоблюсь.
— Уайт? Да что такого случилось, пока нас не было?
— А разве для того, чтобы любить, нужны причины? Я же не прошу взаимности, лишь надеюсь на то, что когда-нибудь ты оценишь меня.
— Послушай, ты мне очень дорог и я безмерно благодарна тебе за помощь, но у нас…— он снова не дал договорить.
— Помню, помню, вы любите только раз. Тогда используй этот раз. Он ждет тебя.
— Кто?! Деван?! — тотчас начала осматриваться.
— Он в доме. Миссис Макфадден оказывает ему там всяческую поддержку, — зло усмехнулся.
И Уайт пошел помогать Колману с лодкой, а я точно окаменела. Отказав Девану в последнюю встречу, я не переставала сомневаться в принятом решении, ведь все равно любила его, люблю. Но какое будущее нас ждет? Если дать второй шанс, то велик риск снова обжечься. Нет. Не надо нам встречаться, не надо разговаривать. Проведенное вместе время доказало, что мы с ним не самое удачное сочетание. Тогда я пошла вдоль берега. Сейчас бы вернуться в воду и отправиться на остров. Переждать «шторм», что назревает в сердце. Однако я не успела…
Деван нагнал у самой воды, тогда же рухнул на колени, схватил за руки. А мне стало так тяжело, так больно, как же я истосковалась по нему.
— Мемо! Не уплывай. Прошу.
Он потянул меня к себе, усадил рядом.
— Чего ты хочешь от меня? — я смотрела на него умоляющим взглядом. — Почему не можешь просто забыть меня?
— Потому что это невозможно, Мемо. Ты стала моей душой, моим разумом, моим сердцем. Как мне еще объяснить, что я не могу без тебя? Может, хватит уже бегать друг от друга?
— Деван, прости, но сейчас я не отвечу тебе. Отправляйся завтра на закате на остров Большой Бласкет.
— А ты приплывешь туда?
— Возможно. Но если я и буду разговаривать с тобой, то только там.
— Хорошо.
Я ушла в воду и уплыла прочь, а Деван остался сидеть на берегу.
Сегодня мне надо побыть наедине с собой, хорошенько всё обдумать. То ли пойти на риск и вернуться к тому, кого люблю больше жизни, то ли расстаться раз и навсегда, несмотря на боль. Еще и Уайт признался в любви. Нет, Я оказалась не готова к его признанию, тем более взаимностью ответить все равно не смогу, а дарить ложную надежду, это было бы верхом жестокости. Он такого не заслужил.
С наступлением сумерек и океан потемнел, но очень скоро темно-синяя вода смешалась с лунным светом. А я лежала на песке, смотрела наверх, ловила взглядом ночных охотников, что стайками носились из стороны в сторону. Уснуть не получалось, душа требовала чего-то яркого, душа требовала скорости. Тогда поднялась и поплыла так быстро, как только позволяли силы. Сегодня мне нужен, как говорят люди, адреналин. Я плыла и плыла, иногда останавливалась, но совсем ненадолго, а потом снова отправлялась в путь. Оседлая жизнь с людьми мне, безусловно, нравилась, но океан, его бесконечность, его тишина… без него, как и без любви — невозможно.
К утру я все же выбилась из сил. Так и опустилась на водоросли, что тянулись буро-зеленым шлейфом по морскому дну. Уснуть удалось за считанные секунды. Во сне я видела необъятный океан с высоты птичьего полета, видела медленно плывущие облака, до которых дотрагивалась, отчего они лопались, точно пузыри с водой. Воды меж тем становилось все больше, и скоро она сорвалась с небес бурным водопадом. Это было прекрасно.
Проснулась от того, что несколько мальков запутались в моих волосах и сейчас активно старались выбраться. Я быстренько выгнала их, после чего села. Солнце стояло уже высоко, значит, пора принять решение. Пожалуй, самое важное решение в моей жизни. Быть или не быть шансу. С одной стороны я научилась жить без Девана, нашла новый смысл существования, обрела друзей, но любовь… она то звено, без которого не получается дышать полной грудью. И мне безумно хочется еще раз ощутить сладость любви, а не горечь.
Остров встретил ароматами цветов, зелеными холмами, мерцающими росой в лучах яркого солнца, рокотом прибоя. Но сердце моё зашлось вовсе не от пейзажа, я обнаружила моторную лодку недалеко от берега. Значит, он здесь, ждет меня. Тогда подплыла к лодке, заглянула внутрь. Да, мой парень с яхты здесь, правда, спит. Я набрала в ладони воды и плеснула ему в лицо, отчего Деван резко открыл глаза, так же резко сел.
— Мемо? — уставился на меня немного шальным взглядом. А он похудел, осунулся, вокруг глаз появились морщинки, как и на лбу. — Ты приплыла… — и губы тронула неуверенная улыбка.
— Приплыла.
— А я здесь со вчерашней ночи.
— Почему?
— Не знаю, — обхватил колени руками.
— Ладно, я на берег. Ты ведь всё ещё хочешь поговорить?
В ответ он спрыгнул в воду, и мы устремились к берегу. Когда выбрались, а мой хвост обратился ногами, я встала и указала на равнину, где росла высокая трава.
— Идем, — поманила его за собой.
Уже скоро мы сидели в этой самой траве, которая хорошо укрыла от ветра. Все ж остров обдувался со всех сторон, а сегодня ветер был особенно прохладный.
— Деван, — прикрылась волосами. — Я приняла решение.
— И почему это прозвучало так… — и задумался, — безысходно.
Деван не спускал с меня глаз, изучал каждый вдох, каждый взгляд.
— Потому что так и есть. От осознания этой безысходности мне и хорошо, и тошно одновременно. Так безнадежно влюбиться… — помотала головой, — я бестолковая рыба, которая проглотила приманку и попалась на крючок.
— Значит, — подсел ближе, — ты меня понимаешь. Я трепыхаюсь на крючке уже очень давно. И нет мне спасения, нет утешения.
Сейчас же подался ко мне, а в следующий миг поцеловал. Деван завладел сначала губами, а потом и дыханием, и сознанием.
— Ты моя, Мемо, — вдруг отстранился, посмотрел напряженным взглядом.
— Твоя, Деван, — коснулась его лица, — с того самого дня, как увидела тебя на яхте.
Не раздумывая, он обнял меня, затащил к себе на колени, начал целовать. В нем накопилось столько страсти, столько желания, но и я не уступала. Все месяцы, проведенные порознь, я тихо умирала по нему, убеждала себя в обратном, но все равно умирала. Так уж случилось… влюбиться до беспамятства.
Деван был со мной, во мне, для меня. А я для него. Это не объяснить словами, даже понять сложно. Ясно одно, отказаться от любви к нему я не смогу никогда, ибо стала заложницей своих чувств.
Мы лежали на траве, Деван все время смотрел на меня, иногда поправлял непослушные волосы.
— У меня осталось одно незаконченное дело к тебе, фейри мерроу, — произнес спустя некоторое время.
— Какое?
Тогда он сел, взял свои шорты, из кармана которых достал коробочку. Еще через минуту у меня на ладони поблескивало кольцо с той самой жемчужиной.
— Выходи за меня? — и застыл в напряжении. — Но учти, если откажешь, лучше сразу отведи в воду и утопи.
— Я согласна, — надела кольцо себе на палец, — только мне нужна вода рядом с домом.
На что он аж выдохнул:
— У тебя будет всё, о чём только пожелаешь, моя русалочка. Тем более, я давно уже свил нам гнездышко как раз недалеко от океана.
Я поцеловала его, а потом попросила принести рыбацкий нож из лодки. Когда он его принес, я взяла и отрезала себе волосы, оставив длину до пояса, после чего заплела их в косу.
— Зачем? — Деван и среагировать не успел.
— Слишком много скрывают, не находишь? — крутанулась вокруг своей оси.
Тогда он подхватил меня на руки и понес к лодке.
Глава 30
Предыдущая глава Следующая глава
Все начинается с семьи и заканчивается ею
Деван привез меня к берегу, на котором жили миссис и мистер Макфадден. Пришло время поблагодарить их за все… да и одеться бы не помешало.
Я зашла в дом в рубашке Девана. Увидев меня вместе с ним, Анора не сдержала слез.
— Я так рада, что вы снова вместе, — обняла меня и поцеловала. — Куда же вы теперь направитесь?
— В Трали, там наш дом. — Деван в свою очередь пожал руку мистеру Колману. — И мы будем счастливы видеть вас на нашей свадьбе.
— Ну и молодежь! — засмеялся Колман. — Все у вас происходит за считанные секунды. Но здесь случай особенный, так что правильно. Тянуть не надо. А на свадьбу мы с радостью приедем. Положительные эмоции продлевают жизнь старикам.
И пока мы разговаривали, пока я собирала вещи, Деван вызвал такси. Конечно, мне еще предстояло встретиться с Уайтом, объясниться с ним. Я надеялась, что он поймет и останется для меня другом, каким был до этого.
К полудню добрались до Трали, еще через час и до дома. Это был большой светлый коттедж недалеко от берега, мне сразу вспомнилась Аделаида, вилла. Но здесь оказалось гораздо уютнее, либо я просто привыкла к жизни в «коробочке» под крышей. Да и комнат в доме было побольше. На втором этаже я насчитала целых четыре.
— Тебе нравится? — обнял меня со спины.
— Нравится. Мне хорошо везде, где есть ты, Деван, — коснулась его рук. — И плохо везде, где тебя нет. А зачем столько комнат? К тебе переберутся все твои друзья из Австралии?
— Вообще-то нет, но идея хорошая, — он улыбнулся. — Мы же теперь семья, а большой семье нужно много места.
— Нас всего двое.
— Пока двое. В какой там сезон надо особенно постараться?
— Через пару месяцев уже можно начинать.
— Запомню.
Я аж покраснела, а Деван мигом развернул к себе, всмотрелся в глаза:
— Мемо, я люблю тебя. Ты моя судьба, мое будущее. И мучиться тебе со мной теперь очень долго.
— Надеюсь, слишком уж мучиться, все-таки не придется.
День нашей свадьбы был назначен на первое июля, Деван пригласил немного гостей, в их число вошли Конор Уолш с семьей, Дин и Салли, а точнее Окамени, ведь если бы не она, Деван так бы и не нашел меня. А в число моих приглашенных вошли мистер и миссис Макфадден.
Вскоре после отъезда в Трали я все же встретилась с Уайтом. В городе… в том самом парке, где проходил фестиваль. Отчего-то мне было стыдно смотреть ему в глаза. Но пришлось перебороть себя. А разговор запомнился навсегда:
— Здравствуй, — я заговорила первая.
— Привет.
— Тебе рассказала Анора обо мне?
— Само собой. Буквально с порога. Ты снова вернулась к этому янки и готова снова терпеть его выходки.
— Не говори так. Меня с Деваном связывает гораздо больше, чем ты можешь себе представить. К сожалению, порой случается и страдать.
— Как верно подмечено. Я как раз сейчас страдаю.
— Уайт? Скажи мне честно. Чего бы ты сейчас хотел?
— Хотел бы избавиться от этих страданий.
— В этом я могу помочь.
— Как? Сотрешь мне память? Нет уж. Я сторонник того, что лучше переболеть и выработать иммунитет, как бы погано ни было в процессе.
— Ты теперь ненавидишь меня?
— Моя милая, Мемо, — коснулся щеки, — я ненавижу только одного представителя фауны, твоего Мартинса, а тебя люблю. Но даю слово, мешать не буду.
— Прости меня…
Со дня той встречи прошло несколько дней, а я все никак не могла отделаться от мысли, что поступила с ним жестоко и несправедливо. Ведь могла бы заставить Уайта обо всем забыть, несмотря на отказ. С другой стороны, это был его выбор, его право.
А сегодня я, наконец-то проводив Девана на ферму, ибо он все это время не отходил от меня ни на шаг, отправилась к воде. Океан моё спасения от дурного настроения, от страхов и сомнений. Он каждый раз словно выкачивал из меня негативную энергию. И только я хотела зайти в воду, как вдалеке мелькнули плавники. Спустя минуту все повторилось, на этот раз моим глазам предстал хвост с тремя ровными шрамами. Это была мама! Точно она! Я быстро разделась, забежала в воду и нырнула вглубь, а там, на дне была моя семья. Я бросилась к ним, начала обнимать отца, маму.
— Как же вы нашли меня? — смотрела то на него, то на нее.
— Окамени отправила нам послание. Мы не так давно прибыли к берегам Ирландии, и, конечно же, не могли не навестить. Как ты жила здесь все это время, девочка моя? — мама блуждала по мне взглядом.
— Так сразу и не поведаешь. Я уже не надеялась, что встречу вас снова, — снова обняла ее.
— Запомни, Мемо, — дотронулся до плеча отец, — мерроу никогда не забывают своих.
— Мы тут узнали, ты замуж выходишь? А избранник тот самый человек?
— Да, мам, все так.
— Значит, он действительно любит тебя, — мама искренне удивилась такому повороту событий. — Надеюсь, ты позволишь обручить вас по нашим обычаям?
— Конечно, что за свадьба без кровопускания! — покачала головой. — Здесь есть очень тихое и спокойное место, остров недалеко от побережья. Там нам никто не помешает провести церемонию.
— Хорошо. Тогда завтра на закате мы будем ждать вас там.
Деван вернулся через несколько часов, тогда я уже была дома. Он не меньше моего удивился появлению семьи, а идею с русалочьей свадьбой воспринял с некоторым недоверием, но все же интересом.
— Меня точно не утопят? — усмехнулся и припал губами к чашке чая.
— Все будет зависеть от тебя. Если передумаешь жениться, скорее всего, утопят. А потом скормят касаткам.
— Суровый народец, однако.
— Так что, пока ты на берегу и в безопасности, подумай, — подалась к нему, — готов ли к такой жене.
— Ты неправильно сформулировала вопрос, — отставил чашку и тоже подался вперед. — Готова ли ты к такому мужу, который будет сторожить тебя точно злой бульдог.
— Лишь бы этот бульдог не кусал меня, — повела пальцем по его губам, — а так… пусть сторожит. Я не против.
— Он будет кусать, но только не тебя, — взял меня за руку, заставил сесть к нему на колени, — тебя он будет облизывать, — и поцеловал.
Следующим вечером мы отправились на остров, где уже собралась вся община. Деван сразу смутился от такого количества обнаженных тел, прикрытых разве что волосами, причем только среди женщин. Он тогда склонился ко мне и тихо прошептал:
— Клуб нудистов профессионалов, честное слово.
— К этому надо привыкнуть, — пожала плечами, — но тебе не стоит, — заметила наших незамужних красавиц, что прямо-таки пожирали взглядом Девана.
— А симпатичных русалочек здесь много, — нервно хихикнул, за что получил удар локтем в бок.
— Не обольщайся на их счет. Мне страшно представить, что будет с бедолагой, который останется наедине с несколькими такими красавицами. Есть у нас одна традиция… в общем, как-нибудь расскажу.
Когда мы вышли на берег, мама подошла к Девану и буквально приказала:
— Раздевайся, человек.
— Вот так сразу? — он начал оглядываться, ощущая на себе десятки глаз.
— Не переживай. Вряд ли у тебя есть что-то такое, чего нет у нас. А океан и луна должны принять вас такими, какими создала мать-природа, поэтому снимай все эти никчемные тряпки.
Я в этот момент еле сдерживала себя, чтобы не рассмеяться, так как все эти красавицы на выданье едва шеи себе не сворачивали, заглядывая матери за спину. А Деван взял себя в руки и разделся.
— Что дальше? — уставился на маму. — Лечь в форме морской звезды?
— Не паясничай! — и она отвесила ему подзатыльник, после толкнула в воду. — Садись так, чтобы волны омывали твои ноги, — а потом она обратилась ко мне. — Теперь ты, Мемо. Заходи и садись.
Я села рядом с ним, мои ноги тут же превратились в хвост, а мама подошла сзади и достала осколок раковины. В следующие пару мгновений наши запястья окрасились бурой кровью, и мы соединили руки так, чтобы кровь смешалась, все это происходило в свете полной луны. Отец тем временем проговорил над нашими головами напутствие на древнем языке мерроу, а потом сказал:
— Все. Теперь вы муж и жена по нашим законам. Наконец-то моя средняя дочь вышла замуж.
После церемонии все ундины запели. Деван все это время смотрел только на меня, а мама неусыпно следила за ним. И когда до рассвета оставалось полчаса, она подошла ко мне, обняла:
— Мемо, дочь моя, я хочу признаться, что ошибалась в твоем муже. Он необычный человек, он смог искренне полюбить мерроу. Живи с ним и защищай свою семью.
— Спасибо.
— Да, еще! Ты нашла своих настоящих родителей?
— Мои настоящие родители вы. Остальное уже не важно.
— Я горжусь тобой, — отец в свою очередь поцеловал в голову. — Если бы все твои сестры были такими же.
И они ушли в воду до восхода солнца, а я с Деваном осталась на берегу, где мы встретили рассвет.
Глава 31
Конец или начало?
Наступило первое июля. Сегодня мы станем мужем и женой по законам людей. Я нарядилась в белый сарафан, распустила волосы, украсив их белыми орхидеями, а Деван надел белую рубашку и джинсы.
Мы решили провести церемонию рядом с домом, для чего Деван пригласил священника из местной церкви.
Я вышла на веранду, где сняла туфли и спустилась босиком по лестнице. Мои ноги касались песка, подол сарафана трепетал на ветру, как и волосы. Что может быть приятнее, когда ты спокойно и легко идешь навстречу своему счастью, а оно стоит впереди и ждет тебя с блеском в глазах. Деван даже не мог представить себе, что через год знакомства с девушкой поведет ее к алтарю, конечно, если эта девушка не русалка. Он был ярким примером того типа людей, которые не придают большого значения чувствам и особенно любви, но история Девана все же исключение из правил, он смог перебороть свои недостатки и поверить в самые сакральные элементы нашего мира, а я смогла помочь ему в этом.
Деван протянул мне руку, затем подвел к священнику, и тот начал церемонию бракосочетания. Пока святой отец проговаривал основные постулаты семейной жизни, я смотрела на своего парня с яхты, а он на меня. Вот оно счастье…. Счастье, когда вы вместе. И только услышав последний вопрос, я как очнулась.
— Согласна ли ты, Мемо, стать женой Девана Мартинса младшего?
— Да.
— А ты, Деван Мартинс, согласен взять в жены Мемо?
— Согласен.
— Тогда, я объявляю вас мужем и женой.
Деван поцеловал меня, а все присутствующие зааплодировали. Ради этого определенно точно стоило проплыть тысячи миль.
Уютный праздник закончился с сумерками. И когда все разъехались, я с мужем пошла к берегу, чтобы немного поплавать.
— Что еще нас ждет впереди? — Деван крепко держал меня за руку.
— Не знаю. Полагаю, нас ждет жизнь.
— Новая жизнь?
— Возможно.
— Тогда, может, вернемся в дом? А, миссис Мартинс? — и он в ту же секунду подхватил меня на руки…
А когда за нами захлопнулась дверь, история только началась…
