Пролог   Глава 1   Глава 2  

Глава 3   Глава 4   Глава 5

Глава 6   Глава 7   Глава 8

---

 

Пролог

Следующая глава

— Я боюсь, — произнесла бледная девушка шепотом, глядя на ту, что стояла в тени и смотрела на нее горящими желтым светом глазами. — Он ведь найдет меня… и убьет. И тебя убьет.

— Не убьет, Мира. Даю слово. Мы уйдем так далеко, что этот бес со всей своей сворой не сможет найти нас.

— Найдет, все равно найдет, — обхватила себя руками, подошла к маленькому окну с решеткой. — Он мне ясно дал понять, когда привел сюда. Либо я послушная, либо мертвая. Да и не место мне среди людей. Ты сама это знаешь. Да, Адам не подарок, но с ним у меня есть шанс прожить свою жизнь относительно спокойно. Возможно, даже родить получится.

— С ума сошла? — вышла из тени стройная черноволосая девушка с небольшим шрамом на лбу. — Рожать монстру, который тебя каждое полнолуние на цепь сажает и пинками обхаживает, чтобы не выла слишком громко? С ним ты закончишь свое существование в статусе секс-рабыни. А когда надоешь, он тебя так и так пристрелит как бешеную собаку. Не волчицу, Мира, а именно собаку.

— Но он выделил меня среди остальных, не трогал до сих пор, значит, ценит. Ну, а цепь и пинки, я ведь не осознаю, что делаю после обращения. Да и нельзя мне без цепи.

— М-да, — покачала головой брюнетка в черной куртке и черных брюках. — Комплекс жертвы налицо. В общем, я заберу тебя прямо сейчас, и сегодня же мы уедем.

— А толку? Куда бы я ни подалась, везде будет одно и то же. Полнолуние, обращение и жертвы. Не хочу больше жертв. И ты не обязана таскаться со мной всю жизнь. Пока я рядом, сестренка, ты обречена на скитания и лишения.

— А если я скажу, что знаю, как тебе помочь?

— Ты просто хочешь меня уговорить, Мина, — грустно усмехнулась. — Займись лучше собой, найди нормального парня, заведи семью. А я… — и на глазах замерцали слезы, — я свою судьбу приняла.

Тогда Мина полезла пальцами за пазуху и достала из внутреннего кармана куртки фотографию, довольно старую, снятую еще на палароид. — Смотри, — протянула сестре, — видишь, что висит на шее у нашей бабушки?

— Подвеска какая-то, и что?

— Это Волчий камень. Заговоренный. У бабули такая же проблема была, как и у тебя. Тогда ведунья Фанасия дала ей этот оберег. С ним бабуля прожила до глубокой старости в ладу с собой и окружающими.

— Сказки какие-то.

— Ничерта не сказки. И потом, разве ты не хочешь попробовать? Хотя бы попробовать, Мира. Или проще поставить на себе крест и отдаться на волю садиста, который до конца твоих дней будет тебя, то иметь, то лупить?

— И где этот твой оберег? — тоскливо оглядела комнату, в которой живет уже полгода. Да, иногда выходит из нее, но большую часть времени проводит именно здесь. Осточертело, опротивело, зато за все полгода никому не причинила зла.

— Полагаю, так и отправился с бабулей в могилу.

— Отлично. Значит, нам нужно найти могилу, раскопать несчастную бабушку Анфису и забрать оберег. Дурно пахнет это дело.

— Искать могилу не придется. Я знаю, где она.

— Где?

— В Зареченске. Эта деревня фактически наше родовое логово. Там родилась прабабка Ирма, там же бабушка Анфиса и наша мать тоже оттуда.

— Не знаю, не знаю, — посмотрела на бледный месяц, блеск коего с трудом пробивался сквозь седые тучи.

— Давай, Мира… Дай себе шанс на нормальную жизнь. А я помогу.

— Адам все равно выследит нас, — снова замотала головой, — лучше я буду послушной собакой при хозяине, чем дикой волчицей, бросающейся на каждого, кто возникнет на пути.

— Адам — бандит, сестра. Бандит, убийца и долбанный садист. А тебя он еще не оприходовал только потому, что приберег на сладкое. Тешится мыслью, что приобрел дикарку, которую сначала надо приручить.

— Вообще-то, он хочет на мне жениться.

— Лучше сдохнуть от голода и холода в лесу, чем делить постель с этим выродком. Здесь для тебя не дом, сестренка, здесь твоя персональная тюрьма.

Мира тогда села на край кровати и опустила взгляд на свои ногти, стесанные до мяса. Каждое полнолуние она обращается в зверя и пытается процарапать себе дыру в кирпичной стене, чтобы вырваться на свободу. В итоге все когти в пыль, как и ногти… они даже отрасти толком не успевают, как она снова их стесывает. Конечно же, ей до зубного скрежета, до ломоты в костях не хочется половину жизни провести на цепи. А Адам… да, Мина полностью права. Он страшный волк. И она до ужаса боится его. Однако страх причинить боль невинным сильнее страха стать женой Адама Берзанова — главаря стаи «Диких», а в простонародье главаря банды беспредельщиков, воров и наемных убийц.

— И как только ты не попалась на глаза его волкам, — усмехнулась.

— Есть у меня дар такой — быть незаметной.

— Мне страшно, Мина. Страшно за себя, за тебя, за тех, кому я могу навредить.

— Даю слово, сестра, — подошла к ней, взяла за руку, — я тебе помогу. Я не смогу нормально жить, зная, что моя сестра мучается.

— Хорошо, — прижалась лбом к ее ладони, — давай, попробуем…

— Тогда собирайся.

Мире потребовалось несколько минут, чтобы побросать в сумку свои вещи, которых было совсем немного. А всё, что подарил ей Адам, она оставила. Скорее всего, у сестры ничего не получится, из-за чего она снова окажется один на один со своим недугом, но… вдруг случится чудо?

— Я готова, — произнесла неуверенно Мира.

В ответ Мина кивнула, после чего девушки  покинули комнату.

Глава 1

Предыдущая глава   Следующая глава

 

— Что за дичь? — юная девушка смотрела на отца с искренним непониманием. — Какая еще сибирская деревня? Это чо, прикол такой?

— Нет, Соня, — произнес на выдохе отец. — Это не прикол и не дичь, а вполне здравое решение. И тебе, и мне пойдет на пользу это путешествие.

— Нет уж, — категорично замотала головой, — мне такой пользы не надо. Я лучше сразу рвану за кордон к маме. То, что вы там поцапались между собой, короче, меня это не колышет. Я уже взрослая и прекрасно справлюсь с вашей драмой, — забарабанила дорогим маникюром по столешнице барной стойки, за которой сидела, пила кофе и преспокойно смотрела шорты в соцсети, пока не подошел отец.

— Дело не в нашей с мамой, как ты выразилась, драме, Сонь. Дело в нас с тобой. Я хочу провести время с любимой дочкой на природе в интересном месте. Тем более, перед долгой разлукой. Разве я не имею на это права? — облокотился на столешницу и посмотрел на то, что смотрит девушка. А смотрела она видео-ролики сопливых блогеров, разгуливающих по палубе яхты и демонстрирующих свою невероятную для такого возраста финансовую состоятельность.

— Ок, — сразу перевернула телефон экраном вниз, — давай на чистоту, пап. Я не про село, понимаешь? Я про такую норм жизнь. Я городская. Давай не отходить от цивилизации. Зачем тащиться в какую-то мухосрань?

— Новый опыт, — пожал плечами, — новые впечатления. Раньше ты любила ездить со мной на рыбалку на Селигер или Байкал.

— Пф-ф-ф, — закатила глаза под лоб, — вспомнил события столетней давности. Сколько мне тогда было? Десять? Двенадцать? В общем, я против и никуда не поеду. Хочешь, давай потусуемся в Голд-парке недельку. Там круто.

— Нет, Сонь. Все-таки мы с тобой потусуемся в отдаленных регионах нашей страны. Даю слово, будет здорово.

— Я маме позвоню, — растерянно улыбнулась, осознавая, что отец не пошутил.

— Звони. И она тебе скажет то же самое. Мы с ней обо всем договорились. Ты проводишь со мной часть каникул на моих условиях, потом летишь с ней в Марсель, готовишься к поступлению.

— К поступлению? — еще сильнее нахмурилась. — Мы условились, что год я адаптируюсь на новом месте, учу язык, ищу друзей и все такое, а потом уже поступаю.

— Да-да, — нехотя кивнул, — я, конечно, этого не одобряю …

— А мама одобрила, — хмыкнула, — но, блин… какая Сибирь, па?

— Что поделать, — коснулся ее головы, отчего Соня дернулась, — придется потерпеть, а лучше отнестись к этой поездке максимально позитивно и постараться получить массу положительных впечатлений.

— Лучше бы вы продолжали собачиться с матерью, — поторопилась подняться, — и не докапывались до меня со своими тупыми идеями.

— Не хами.

— А то что? — изогнула бровь. — Познакомите меня с генетическими предками? Уже не страшно, — после чего гордой походкой удалилась к себе, тогда как мужчина сел на ее стул, сделал глубокий вдох, затем тяжелый выдох.

— М-да… Большие детки – большие бедки, — пробубнил под нос.

Захар развернулся на стуле к большому окну в пол. Он смотрел на свой сад, пышущий разнообразной зеленью. Вид из окна и впрямь открывался просто чудесный: газоны, дорожки, выложенные камнем, что змейками тянулись по участку, альпийские горки с туями, кипарисами и цветами-многолетниками самых разных сортов, баня из толстого бруса и главное украшение участка — бассейн. Не простой лягушатник с мягкими стенками, а самый настоящий со сложной системой очистки. Но особое внимание Захара привлекли голубые ели, посаженные восемнадцать лет назад. Они уже выросли, как и его дочь. Только вот ели не хамят, не курят траву, не сбегают из дома и не ищут на пятую точку приключений, в отличие от его девочки.

Соню они с женой, теперь уже бывшей, удочерили, когда той было три года. Карина не могла забеременеть несколько лет, в итоге было принято непростое решение взять ребенка из детского дома. Помнится, было сложно. И бизнес, и строительство дома, и проблемы с адаптацией Сони, и частые метания жены. Карина то души не чаяла в девочке, то порывалась сдать обратно в приют, мол, ребенок неуправляемый. Ведь принесли они ее забитой, молчаливой, тревожной, она никому не доверяла, постоянно устраивала истерики, почти не говорила. О судьбе ребенка работники детского дома предпочли не распространяться, лишь сказали, что малышку забрали из маргинальной семьи, где ей грозила опасность.

Спустя год Соня привыкла. А Захар с женой наконец-то стали любимыми и любящими родителями. До пятнадцати лет дочка росла ангелом во плоти: послушной, сообразительной, веселой и невероятно ласковой, а вот потом ее характер начал резко меняться. Соня из ангела превратилась в самого настоящего бесенка. Первым звоночком стали плохие оценки, которые дочь принялась носить с завидной регулярностью, потом появились прогулы. Она сбегала из школы с друзьями и просиживала уроки в ближайшем торговом центре. Вскоре к этому добавились приступы агрессии, хамство, травка, а финалом подросткового бунта стала якобы любовь. Влюбилась Соня в парня, отец которого имел сомнительную репутацию в их поселке, а довеском к оной имел большие деньги, которыми щедро делился с нерадивым сыном, отчего тот чувствовал себя хозяином школы и всей местной гопоты. Малолетний решала, воспользовавшись наивностью и влюбленностью Сони, едва не увез ее к своим друзьям. Захар вовремя спохватился, не пустив дочь в ту роковую поездку. В итоге подонок воспользовался наивностью другой дурочки, а на следующий день в поселок нагрянула полиция. Отбывает теперь подонок срок за групповое изнасилование. Даже бабки папаши не помогли, хотят тот очень старался, прямо из кожи вон лез, чтобы отмазать сынка, но справедливость восторжествовала.

Благо, тот случай отрезвил Соню. По крайней мере, больше она не принимала предложений «прокатиться с ветерком» от мутных типов. Зато начала изводить родителей другими не менее изощренными способами. Несмотря на это, Захар не опустил рук. Он все-таки сумел убедить дочь в необходимости нормально закончить школу. А вот жена вдруг поняла, что «ее энергетический сосуд иссяк» и такая жизнь ей больше не нужна. Мол, вся молодость прошла в тяжелой рутине, из-за чего Карина не смогла реализоваться ни как личность, ни как женщина. И наконец-то, не без помощи талантливейшего и опытнейшего психолога Рубена Ипштейна, она прозрела и пришла к выводу, что пора прекратить отношения, которые стали обузой для всех. В первую очередь для нее. Как он отнесся к такому выводу жены? Принял его с гордо поднятой головой!

Захар еще немного полюбовался садом, после достал телефон и набрал риелтора. А ведь Соня, да и бывшая, даже не догадываются, в чем суть его задумки.

— Алла Михайловна? Да, это Власов. Я согласен. Можете передать им. Когда? Думаю, уже завтра. Очень хорошо, буду ждать.

После недолгого разговора, Захар спрятал телефон в карман, поднялся и неспешным шагом направился в сторону кабинета. Пока шел, скользил взглядом по полам, стенам, дверям, картинам. Этот дом в двести квадратов со всеми мыслимыми и немыслимыми удобствами он строил много лет. Думал, что встретит здесь старость в окружении внуков. Увы, мечтам оказалось не суждено сбыться. Брак развалился, дочь изъявила желание уехать вместе с матерью во Францию, родителей не стало пять лет назад, братьев и сестер нет. И с чем он остался? Ну да, есть верные друзья, есть работа, есть деньги. Грустно… очень грустно… Однако он был бы не он, если бы начал убиваться горем.

Тем временем у себя в комнате Соня ходила взад-вперед, держа в руке смартфон. Она ждала, когда мама возьмет трубку. Спустя минуту та наконец-то ответила:

— Да, родная, — прозвучал звонкий женский голос. — Что-то случилось? Если ничего серьезного, давай созвонимся позже, — затараторила, — я сейчас занята.

— Как раз серьезное, мама! — выпалила раздосадованная девушка. — Нереально серьезное!

— Слушаю.

— Какого фига отец собрался везти меня в какую-то сибирскую дыру?! Мне эта поездка вообще не упала! Я хочу нормально провести каникулы, блин! Вы хотели, чтобы я получила приличный аттестат и сдала ЕГЭ? Так, я получила и сдала! Я выполнила ваше условие! И больше ничего никому не должна! И ехать хрен знает куда тоже не должна!

— Так, Соня, успокойся, пожалуйста. Мы с твоим папой действительно договорились о том, что ты проведешь с ним полтора месяца, пока я здесь занимаюсь обустройством.

— Почему я не могу прилететь к тебе? Уж наверно мешать обустраиваться не буду.

— Пойми, папа хочет провести с тобой время. Ведь потом ты уедешь надолго, возможно, насовсем. Потерпи, зайчонок. Полтора месяца пролетят быстро.

— Дурдом, — прошипела и сбросила вызов. — У них, значит, траблы, а крайняя я… капец… 

Остаток дня Захар с Соней провели порознь. Мужчина общался то с клиентами, то с партнерами, то с риелторами, а Соня до позднего вечера просидела в смартфоне. Для начала полазила по маркетплейсу в поисках новинок от ее любимых брендов, потом пообщалась с подписчиками в соцсетях, где вела влог о своей жизни. Подписчики не меньше нее расстроились, когда узнали, что скоро включения девушки будут не из прекрасной Франции, а из Сибири, но Соня клятвенно пообещала всем, что постарается сделать контент разнообразным.

А когда пришло время ужина, о чем Соне сообщил желудок протяжным урчанием, она оторвалась от мягкого дивана и устремилась на первый этаж. Только вот там ее ждало очередное разочарование. Вместо вкусного ужина на столе было — ничего.

— Не поняла, — нахмурилась. — Где еда? Марь Ванна! — закричала в темноту коридора, что соединял основной дом с пристройкой, где жили повариха Мария Ивановна и горничная Лиза.

— Никого нет, — из того самого коридора вышел отец.

— То есть? — захлопала длинными ресницами. — Они же в выходные уезжают. А сегодня, — глянула на телефон, — только среда.

— Я их рассчитал пару часов назад и отпустил.

— Насовсем отпустил?

— Ну, да. Во-первых, завтра в ночь у нас самолет. Думаю, с голоду до завтра не умрем. Во-вторых, нас не будет несколько недель. А потом ты улетишь к маме. В общем, одному мне ни повар, ни горничная не нужны.

— Окей, — протянула, — а есть-то мы что будем?

— Приготовь что-нибудь, — почесал затылок, — что угодно.

— Если честно, па, ты меня пугаешь, — вскинула брови, — короче, я сейчас хавки через агрегатор закажу. Предпочтения есть?

На что Захар покачал головой:

— Заказывай на свой вкус.

Соня заказала свои любимые роллы, а для отца взяла двойную порцию китайской лапши. Все-таки развод родителей имеет свои последствия. Интересно, мама наймет прислугу? По идее должна. Она ведь тоже не любит торчать у плиты и заниматься уборкой.

Курьер доставил заказ, спустя час. За что не получил от девушки чаевых, ибо опоздал на целых десять минут. Парень в желтой куртке немногим старше самой Сони передал ей в руки пакеты и смущенно улыбнулся, получив в ответ презрительный смешок, а следом вопрос:

— Чо пялишься? Понаехали тут…

— Откуда понаехали, простите? — удивился необоснованной претензии. — Я местный.

— До местного тебе, чел, как до Луны на скипидаровом топливе, — после чего захлопнула перед ним дверь. Не выносила она этих неудачников.

Захар все это время сидел неподалеку — в гостиной при выключенном телевизоре. Он прекрасно слышал и тон, и слова дочери. Конечно же, у него руки чесались подойти и треснуть хамке по губам. Дочь уже давно перешла черту. Мало того, что не научилась элементарным обязанностям, как например убрать за собой тарелку или сложить в ванной полотенце, а не оставлять валяться на полу, ведь горничная Ира придет и поднимет, так и растеряла совесть в принципе.  Но сейчас не время учить уму-разуму. Вот когда они окажутся вдали от цивилизации, тогда и начнется перевоспитание. Конечно, его вина есть в том, что Соня ведет себя столь вызывающе, но и жена постаралась «на славу». Именно в тот период, когда Сонька начала активно показывать характер, Карина предпочла не одергивать ее, а следовать советом Ипштейна, который уверял, что родители должны быть для детей в первую очередь друзьями, а не строгими воспитателями. С ребенком важно обсуждать его проблемы, пытаться понять их и даже принять. Когда же Захар заикался об обратном, Карина била себя в грудь, доказывая, что он своими запретами и руганью загонит несчастную девочку в депрессию или еще хуже — доведет до суицида.

Что ж, Соня не впала в депрессию, не полезла на крышу, зато мастерски научилась манипулировать и посылать всех на три буквы. А еще жена совершила, пожалуй, самую главную ошибку — она рассказала Соне, что та приемная. Причем, даже не посоветовавшись с ним. Да и зачем ей было советоваться с мужем, когда в списке контактов в быстром наборе стоит психолог с двадцатилетним стажем.

— Па?! — крикнула Соня, водрузив пакеты на стол. — Хавка приехала! — затем достала свои роллы и уселась ужинать.

Захар пришел, обнаружил разорванный пакет, в котором на боку лежала коробка с, очевидно, его едой. Из коробки подвытек соус.

— Я тебе лапшу заказала, — гордо заявила дочь. — Шестьсот деревянных потом не забудь вернуть.

— Почему же деревянных? — достал свою коробку, затем палочки, сел за стол.

— Да потому что у нас в стране все деревянное.

— М-м, — кивнул, — а где-то не деревянное?

— Ну, ты чего? — посмотрела на отца со снисходительной ухмылкой. — Здесь днище жить. Вот в Европе, а лучше в Америке, другое дело. Там люди живут в достатке, там законы работают на людей. Ты блогеров умных послушай. Вообще, не представляю, как тут народ выживает.

— Ты же как-то выжила. И мы с мамой.

— То-то и оно, здесь выживание, а не жизнь. Вот в Марселе я развернусь. Подписчики мои ваще офигеют.

Захар лишь покачал головой. Ладно, лучше поздно, чем никогда.

Глава 2

Предыдущая глава   Следующая глава

 

Полет был не сказать, что долгим, но отчего-то утомительным. Четыре с половиной часа, два из которых Захар провел в тревожной дреме. То ему снились густые леса, укрытые плотным одеялом тумана, то заброшенное кладбище, а что неприятнее, и в лесу, и на кладбище беспрестанно выли волки. Видимо сознание превратило гул турбин в волчий вой. А вот Соня почти все время проспала беззаботным сном, ведь за несколько часов до того, как отправиться в аэропорт, она оббежала два торговых центра, где много чего перемерила, пересмотрела, ну и купила, само собой.

Незадолго до посадки Соня проснулась, окинула флегматичным взором салон самолета, затем посмотрела на отца, который сидел в состоянии напряжения.

— И куда мы двинем, когда приземлимся? — поинтересовалась. — Там будет база какая-то? Или отель?

— Для начала заселимся в кемеровский отель. А завтра отправимся смотреть землю.

— Какую землю? — нахмурилась.

— Я тебе не стал говорить сразу… в общем, я решил купить землю у реки. Много земли.

— Много - это сколько? У нас дом стоит на тридцати сотках вроде.

— Много, Сонь, это четыре гектара. Домов на тридцать или сорок.

— Зачем?! — вытаращилась на него, что аж глаза заболели.

— Решил заняться туристическим бизнесом. Построю турбазу для любителей рыбалки и охоты. Риелтор подобрал мне несколько интересных локаций.

— Так, я не поняла, — выпрямилась, — мы едем отдыхать или работать?

— Ты — отдыхать и иногда помогать мне, я — работать.

— То есть, я должна буду мотаться все время с тобой? Какой же это отдых? И вообще… А как же дом? Как же твоя компания? 

— Не волнуйся, Сонь. Отдохнуть ты успеешь. А дом… дом там, где человек.

— Получается, ты решил перебраться в Сибирь? Из столицы?! В глухомань? Мне кажется, тебе к доктору пора, — нервно хихикнула.

— Если бы ты хоть немного вникала в суть происходящих вокруг тебя событий, то… — и посмотрел в иллюминатор. Горизонт окрасился в предрассветные тона. Красиво.

— То что? — начала сердиться.

— То не судила бы столь категорично, вот что, — ощутил внутри болезненную пустоту.

На него вдруг снизошло горькое осознание зря прожитых лет. Столько стараний, столько попыток сделать жизнь семьи лучше, комфортнее, счастливее, а в результате женушка отправилась в Европу восполнять свой опустевший сосуд, причем уже нашла того, кто будет его восполнять; дочь не видит ничего и никого дальше своего носа, не умеет сопереживать, не знает, что такое элементарная благодарность. За это он боролся? Да, жизнь еще не прожита. Как говорится, силы и здоровье на то, чтобы начать все с чистого листа есть. Что касается Сони, то он попытается исправить допущенные в воспитании дочери ошибки. Если уж не получится, значит, так тому и быть. Но он очень постарается.

— Мне и не нужно вникать. Это не мои проблемы! И не надо меня в них втягивать, — обратно откинулась на спинку кресла.

— Да тебя никто и не втягивает.

— В таком случае я буду сидеть в отеле, пока ты катаешься по своим локациям.

— Нет, не будешь, — произнес строже, что очень не понравилось Соне.

«Была бы здесь мама, она бы сразу поставила отца на место», — подумала девушка.

— Мне уже не десять лет.

— А ведешь себя на все десять, — улыбнулся, — к тому же, дорогая моя, твое финансовое положение целиком и полностью зависит от меня. Не уверен, что в ближайшие лет пять ты вдруг обретешь финансовую независимость.

— Я все равно улечу к маме.

— Конечно, улетишь. Однако даже там я продолжу тебя поддерживать.

В ответ дочь воткнула в уши беспроводные наушники и уставилась в черный монитор в спинке кресла напротив. В принципе, оно и прекрасно, что отец переберется в глушь. Меньше будет контролировать ее жизнь. С мамой всяко проще договориться. Для мамы всегда было главным — это откровенные разговоры о сокровенном. Поговорили, обсудили, на том и разошлись. Помнится, мама даже контрацепцию с ней обсудила, а потом Соня нашла в своей сумке пачку презервативов. Как сказала мама: «На всякий пожарный». Единственную тему, которую матушка обходила стороной — это учеба. Все вопросы по школе Соня решала только и только с отцом. Наверно, так и должно быть в любой нормальной семье. Правда, теперь никакой семьи нет… Эта мысль неприятно кольнула у девушки где-то глубоко внутри.

А самолет постепенно перешел к снижению. Загорелось табло «Пристегните ремни», погас свет, пассажиры привели спинки кресел в вертикальное положение.

Еще через двадцать минут Соня с отцом шагали в сторону выхода из здания аэропорта, где их уже дожидалось такси. Дальше была дорога до отеля, заселение и, наконец-то, более-менее мягкая кровать. Едва Соня хотела лечь, как раздался стук в дверь.

— Твою мать, — процедила раздраженно, — я ведь повесила табличку «не беспокоить», — и взялась за ручку, — кто там?

— Завтракать пойдешь? — послышался голос отца.

— Издеваешься? — приоткрыла дверь. — Я с ног валюсь. Какой еще завтрак? Давай там без меня как-нибудь, ок?

— Ок, — кивнул, — только это, — засунул руки в карманы, — в одиннадцать сюда приедет риелтор, и мы отправимся смотреть участки. Уверена, что тебе будет комфортно кататься по сельской местности на пустой желудок?

— Так, я не поеду. Уж точно не сегодня. Мы только-только с самолета, какие еще поездки?

— Одну в отеле я тебя не оставлю. Так что, решай. Или спишь полтора часа и едешь без завтрака, или идем, едим, а потом подремлешь в машине.

— Кажется, я начинаю понимать смысл этой поездки, — открыла дверь полностью и рывками начала натягивать на ноги кроссовки, — ты решил поглумиться надо мной, сорвать на мне злость за то, что мать ушла к другому.

— Видишь ли, Соня. Мир не крутится вокруг тебя одной. Или вокруг твоей матери. У меня есть конкретные дела, есть важные договоренности. Если я не возьму землю по выгодной цене, ее возьмут другие.

— Здесь этой земли, блин, — втиснулась в кроссовки, — ладно, — выпрямилась, — иду я… видишь? — демонстративно, высоко поднимая колени, вышла из комнаты.

— Вот и хорошо, — улыбнулся сквозь зевоту. Да, он тоже устал и не отказался бы от парочки часов крепкого сна, но усталость и сон подождут. На кону выгодная сделка. Если, конечно, риелтор не обманет и действительно покажет стоящие участки.

За завтраком Соня вела себя, как уже повелось, максимально отстраненно. Все ее внимание было приковано к экрану смартфона. С некоторых пор в жизни дочери остались только телефон и банковская карта. Лишь они радуют, а иногда и огорчают Соню.

— Что нового? — заговорил Захар, когда дочь едва не макнула кусок тоста в острый кетчуп, вместо варенья.

— М-м? — подняла на него растерянный взгляд.

— Спрашиваю, что нового у тебя там? — кивнул на смартфон.

— Да, ничего. Просто смотрю топовые видосы.

— А новости читать не пробовала?

— Зачем мне это? Я не хочу портить себе настроение, — натянуто улыбнулась, — я в принципе не смотрю и не читаю эту вату. Козырин, например, уже не раз доказал, что новости здешние полная лажа. Им нельзя верить.

— А, прости, пожалуйста, кто такой Козырин? — скривился от настолько тупой фамилии.

— Ну да, — кивнула, — ты же не в теме. В общем, Козырин — это топовый новостной блогер. Он там аналитикой всякой занимается, с разными иностранными журналистами встречается, мониторит обстановку в мире. Короче, будет время, послушай его. Зачетный чел. Кстати, он недавно в Дубаи перебрался. В крутой хате обосновался, тачку арендовал, вот, планирует остаться там. Говорит, лучше места для постоянного проживания не найти.

— Ничего себе. И как я упустил из виду такого знатока.

— Ой, не ерничай, па… У парня крутой канал на Ютубе, несколько миллионов подписчиков. К слову, Ютуб давно обогнал ТВ по просмотрам. Потому что Ютуб дает истину, а на ТВ одна вата для пенсионеров.

— Соглашусь, что на Ютубе много полезных лайфхаков. Раньше ты часто смотрела видео-уроки рисования. И у тебя очень даже неплохо получалось. Кажется, акварельные краски были.

— Были, — пожала плечами, после чего снова погрузилась в телефон.

В этот момент Захар посмотрел в большое панорамное окно, за которым ветер крутил несколько веток, перетаскивая их с одного места на другое. А когда мужчина поднял взгляд на остановку, то аж рот открыл. Около пустой остановки сидел гигантский волк и смотрел куда-то вдаль. Захар тотчас зажмурился, протер глаза, а когда снова открыл, никакого волка уже не было. Н-да, бессонная ночь и статьи о диких зверях в таежных лесах, дали о себе знать. Он даже не сразу услышал звонок своего телефона.

— Пап? — подергала его за рукав дочь. — Тебе звонят.

— А, да, — скорее ответил. Это была риелтор из местной фирмы. — Доброго утра, Эльвира Хатибовна. Вы уже подъехали? Отлично. Мы выходим.

На что Соня закатила глаза под лоб. Даже поесть толком не дали. Однако спорить больше не стала. Скоро они с отцом уже ехали в неизвестном направлении на стареньком УАЗе Патриоте, который вела бойкая дама за пятьдесят.

Глава 3

Предыдущая глава   Следующая глава

 

— Блин, — произнесла девушка в сердцах, — идиотство…

— Что случилось? — покосился на нее отец.

— Толстовку испачкала, — зыркнула на него, — здесь жуткая помойка, — указала на обшивку машины, местами испачканную глиной.

— Неужели испачкалась?! — отреагировала Эльвира, совершив довольно крутой поворот, который увел машину с трассы на проселочную дорогу. — Эх, не успела я отмыть свою красотулю от предыдущих клиентов.

— Что же вы им показывали? — хмыкнула Соня. — Болота местные?

— Да, — широко улыбнулась риелтор, — у вас очень сообразительная девочка, — кивнула Захару.

— Угомонись, Сонь, — в свою очередь недобро буркнул Захар, — а кофту потом застираешь.

— Она белая! — искренне возмутилась девушка. — Пятно теперь так и останется!

— Значит, новую купишь.

Услышав последнее предложение, Эльвира поджала губы и едва заметно покачала головой. Клиентов она повидала самых разных. И наверно пора бы уже не удивляться разнузданности современной молодежи, но не получается, хоть тресни.

— У вашей дочки, поди, гардероб ломится от новых кофточек и брючек, — не утерпела.

— Есть такое, — безрадостно кивнул Захар и уставился в окно, за которым темнел густой лес. Подмосковные леса и рядом не стояли с таежными: реденькие, пестрые, травянистые. А здесь не деревья в лесу, здесь вековые исполины, угрюмо взирающие с высоты своих макушек на землю.

Еще через час они въехали в село Русовка, что раскинулось вдоль левого берега реки Яя. Это и была первая локация в списке риелтора. Захар с Соней вышли из машины и тотчас оказались в плену местных ароматов. Пахло сеном, травами и немного домашней скотиной. А главное, наконец-то распогодилось.

— Красота, — огляделся Захар.

— Сельпо, — скривилась Соня. Не любила она всей этой деревни. Тоска смертная, приправленная тоской зеленой. Ни тебе торговых центров, ни клубов, ни приличных людей, да вообще ничего, что ей было дорого и любимо.

— Итак, — Эльвира захлопнула машину, — здесь у нас первая остановка. Я покажу вам дальнюю часть села. Там когда-то был колхоз, само собой, он умер, оставив после себя поля и пастбища. Затем земли перешли под контроль местной администрации, а та решила провести межевание и распродать участки под частное строительство. Однако, если будете брать большую площадь под коммерцию, сможем оговорить хорошую скидку. Места здесь не сказать, что заповедные, но очень красивые и почти девственные. Рыбалка в пешем доступе, — кивнула на реку. — Село живое. Дороги приличные. Магазин, медсанчасть, школа, церковь имеются. Сейчас в принципе растет интерес к загородной жизни, люди наелись мегаполисом, хотят поближе к природе, к земле. Но у вас, так понимаю, интерес сугубо коммерческий?

— И да, и нет. Я решил совместить приятное с полезным, так сказать. Буду жить и работать в одном месте.

— Очень верное решение, Захар Семенович, — после Эльвира посмотрела на скучающую Соню, — здесь и молодежный клуб есть.

— Серьезно? — переспросила с усмешкой. — Здесь?

— Да. Ребята тут музыкой занимаются, рукодельничают, устраивают поэтические вечера. 

— Ах, в этом смысле, — фыркнула. Ну, как есть колхоз.

В течение следующего часа риелтор катала Захара с дочерью по селу, демонстрируя все местные красоты. Женщина не обманула, село оказалось действительно живописным. Рядом широкая река, лес. Здесь можно было бы неплохо развернуться. Однако взгляд Захара то и дело падал на противоположный берег. В какой-то момент он заметил темные крыши домов, что проглядывались сквозь березняк, коим густо зарос берег.

— Ну, как вам? — наконец-то спросила Эльвира, когда рассказала и показала всё, что знала и могла.

— Красиво здесь, — ответил довольно сухо. — А там что? — и указал на другой берег. — Продолжение села, полагаю?

— Нет, — резко мотнула головой, — там заброшенная деревня. Зареченская.

— Земля выставлена на продажу? Я бы посмотрел.

— Видите ли, — засунула руки в карманы брюк, — я никому не предлагаю землю в Зареченске.

— Но, она продается?

— Продается. Просто… Захар Семенович, я вижу, вы — мужчина молодой, современный, деловой. Вряд ли любите слушать байки и страшилки. Поэтому я ограничусь тем, что Зареченск — это очень неудачное место для вложений. Здесь, в селе куда больше возможностей, да и люди есть. Не нравится село, так я покажу еще места. У меня в списке еще три населенных пункта. А Зареченск, поверьте, не стоит вашего внимания.

— Что же с этим Зареченском не так? Земля как земля, места не менее красивые. Та же река рядом, тот же лес. От деревни до села можно паром наладить. А то, что турбаза будет в отдалении от села даже плюс, местным спокойнее.

— Логика в ваших словах, безусловно, есть. Но… — все мялась, не зная, какие слова получше подобрать.

— Да скажите уже как есть. Людям нравятся легенды.

— Смотря какие, Захар Семенович. Зареченск славится дурными слухами. Попросту говоря, гиблые там места, нечистые, если хотите. Деревня как опустела, так все сельчане вздохнули с облегчением.

— Но вы так и не рассказали, чем деревня заслужила такое отношение.

— Во-первых, старинное кладбище недалеко. Во-вторых, именно там на людей чаще всего нападали дикие звери. В-третьих, атмосфера в Зареченске тяжелая. Приходили туда и бизнесмены, и просто туристы-искатели приключений, все посбегали. Моя коллега однажды привезла в деревню фермера, тот успел два коровника построить, скотину завезти, так не вышло ничего. Поутру проснулся бедолага, а все коровки его лежат бездыханные, а тела страдалиц точно демоны какие рвали на части. Сбежал мужик. И туристы все в предынфарктном состоянии разбежались. Один добрался вплавь до села, — подняла палец вверх, — его местные выловили, еле в чувства привели.

— Ну, в чертовщину я не верю, Эльвира Хатибовна. Не тот возраст уже. На фермера медведи, наверно, напали. А туристы некоторые едут с хорошим таким запасом «грибов», если вы понимаете, о каких грибах речь. Их и пугать не надо, сами себе ужастики обеспечивают. Касательно кладбища, то наверняка вы согласитесь, что бояться надо живых, а не мертвых.

— Как хотите, — развела руки в стороны, — мое дело предупредить.

По лицу женщины было видно, расстроилась она по-настоящему. Но Захар не верил в байки. Мир реален и суров, а самый страшный зверь на планете — это человек. Так он считал, и никто его в этом за всю жизнь не смог разуверить.

— Тогда поехали, — ощутил прилив бодрости.

Эльвира совершенно не хотела ехать в Зареченск, но клиентами разбрасываться в нынешнее время было максимально глупо. Тем более она ведь только довезет, быстренько покажет и больше туда ни ногой. А вот московский бизнесмен ее огорчил и в какой-то степени разочаровал. Не живется спокойно некоторым людям. Хотя вроде солидный господин, серьезный. Эх…

До заброшенной деревни добрались за пятнадцать минут, все ж пришлось сделать приличный круг. И первым, чем их встретил Зареченск, были «чертовы ворота». Столб Л-образной формы стоял на краю дороги, опустив свою подпорную ногу на противоположную сторону. Тогда риелтор поддала газу и объехала столб по обочине, удивив очередной раз Захара. Но он постарался найти женщине понимание. Все-таки народ у нас верующий, причем не только в бога, но и в приметы, и всяческие суеверия. Это в городе все уверовали в одно-единственное — в деньги, что до глубинки, то она живет в своем особом ритме до сих пор.

Остановилась Эльвира у дома, некогда принадлежавшего старосте. Впрочем, его дом ничем не отличался от остальных — почерневшая от времени столетняя изба с крышей, заросшей мхом. Деревней здешнее запустение можно было назвать в целом с большой натяжкой. Участки заросли лесными деревьями, у многих изб обрушились крыши, от каких-то домов вообще остались одни стены. Как есть гиблое место, как есть — тяжелое, угрюмое. Даже хорошая погода не спасает.

— Можете пройтись вдоль дороги, — посмотрела на Захара с сочувствием, — посмотреть, что к чему. Только на участки лучше не заходить, там небезопасно. Не дай бог ногу подвернете или на прут какой напоретесь.

— А деревня на сколько домов?

— Тридцать-сорок.

— Угу. Она точно опустела? Или владельцы есть?

— За все годы, что я работаю в агентстве, а работаю я без малого пятнадцать лет, к тому же мы постоянно мониторим здешние места, никто не объявлялся.

— Это хорошо, — и покинул машину, затем постучал в окно со стороны Сони, — пойдешь со мной?

— Еще чего, — вжалась в сидение, — мне и тут хорошо.

— Правильно, правильно, — закивала Эльвира, — я бы на твоем месте, девочка, сделал всё, но переубедила отца. Не нужно ему это место.

— Как по мне, ему вообще ничего из этого не нужно. Вбил себе в голову какую-то чушь. На самом деле, его потянуло на экзотику из-за развода с матерью. Типа пережил катарсис и начал чудить.

— А ты, смотрю, совсем не переживаешь из-за разлада в семье? — усмехнулась женщина.

— Мне-то чего переживать? Люди пожили, надоели друг другу, расстались. Уж лучше вовремя разойтись, чем мучиться. Вот я замуж вообще не собираюсь. Нафиг надо такое «счастье». Лучше быть в свободных отношениях.

—  Это как?

— Ну, без обязательств. Без штампа в паспорте, без детей. Типа всегда можно взять и уйти. Люди моего возраста уже иначе мыслят. У нас новая философия. Мы — гедонисты.

— Это еще кто такие?

— Те, для кого наивысшим благом является удовлетворение собственных потребностей. Жизнь коротка и надо успеть получить от нее максимальное удовольствие. А если женщина, допустим, выходит замуж, рожает детей, о каких удовольствиях может идти речь?

— И кто же наставил тебя на столь светлый путь?

— Мама. Она научила меня любить себя. А ее научил, в свое время, крутой психолог. Между прочим, выпускник какого-то американского университета, а в Штатах знают толк в психологии.

— Но ты все-таки приехала сюда с отцом.

— Ненадолго. Это ему хочется сельской жизни, а я в скором времени уеду за границу.

— Вот как, — кивнула, сквозь печальную улыбку. — И не жалко бросать отца?

— Он – мужчина взрослый, самостоятельный, прекрасно справится без меня.

— Ну да, тебе же надо успеть получить побольше удовольствий, — пробубнила себе под нос, однако Соня услышала.

— А что же я, по-вашему, должна сделать? Ради прихоти отца засесть в глубинке? Пожертвовать мечтами во имя его желания кормить собой комаров?

— Порой надо чем-то жертвовать. Папа наверняка многим пожертвовал ради тебя, твоего счастья.

— Так, я не просила жертвовать чем-то ради меня. Это был их выбор.

— Выходит, родителей своих ты совсем не любишь.

— С чего вы взяли? И вообще, почему вы лезете в мою личную жизнь?

— Что ты, что ты… даже не думала.

Разговор с любопытной теткой Соне настолько не понравился, что она вышла из машины. М-да, каникулы начались хуже, чем отвратительно. Лучше бы она ногу подвернула и осталась дома, честное слово.

— Па?! — позвала отца, но того и след простыл. Тогда Соня обошла машину и побрела по дороге вперед.

Уверенный шаг в какой-то момент сменился робким, ведь риелторша не обманула, атмосфера в деревне царила давящая, аж до мурашек. Черные избы с бельмами-окнами; кривые, поеденные вредителями заборы, ржавые калитки; высоченная трава, а где-то наоборот, словно выжженная земля. И всю эту жуть венчал темный хвойный лес, раскинувшийся сразу за деревней. Здесь можно смело ужастики снимать или триллеры, где в главных ролях будут обязательно маньяки-психопаты.

— Пап?! — снова позвала отца Соня. — Ты там живой? Или тебя уже съели? — произнесла тихо. Пожалуй, стоит вернуться обратно. Отвратительное место, отвратительная поездка, отвратительное всё! Скорей бы вернуться в гостиницу, а лучше сразу в Москву.

Вдруг справа от нее что-то треснуло, отчего Соня взвизгнула, подскочила и едва не свалилась в высокую траву. Что именно треснуло, она не поняла, зато успела заметить метнувшуюся тень в окне дома, со стороны которого донесся звук.

— Ну, нафиг,  — буркнула девушка и поторопилась назад. Однако на полпути остановилась, вспомнив об отце. А вдруг с ним что-нибудь случилось? Вдруг здесь и правда творится чертовщина? — Да, блин… — топнула от злости и страха.

Соня снова пошла по дороге, что вела вглубь дикой деревни. И наконец-то она увидела отца. Тот стоял у очередной жуткой избы.

— Слава богу, — подбежала к нему Соня. — Ты куда пропал?

— Никуда,  — пожал плечами, — просто ходил, смотрел. Знаешь, очень перспективное место.

— Ты прикалываешься? Здесь отвратительно, омерзительно и беспонтово! Никогда не видела места ужаснее! Поехали отсюда, а?

— Конечно, мы поедем, — кивнул, — но потом вернемся.

— Чего? Зачем?

— Кажется, я определился с вложением денег. Турбаза будет здесь.

— Нет! — замотала головой. — Нет, нет и еще раз нет! Даже не думай! Тут наверняка в каждом доме сдохло по кошке, а в подвалах кого-нибудь замучили до смерти, а по ночам сюда стекаются все людоеды мира!

— Не преувеличивай, Сонь, — усмехнулся, — какие еще людоеды с кошками? Просто заброшенная деревня, вот и всё. Таких по стране огромное множество. Тут на месяц оставь участок и уже травища выше колена, а здесь несколько лет никого нет. Само собой, всё замшело.

— Да чем тебе понравилось эта дыра?

— Видами и тишиной.

— Тишина здесь прямо-таки гробовая.

— Это пока…

— Пап, ты меня реально пугаешь. Неужели развод с матерью настолько больно по тебе ударил, что ты готов купить это?! — махнула рукой в сторону всего сразу. — Почему не подыскать землю в Подмосковье?

— Подмосковье давно утратило свою аутентичность, с точки зрения первозданности природы. Там каждый квадратный метр застраивается коттеджами, дачами. Да и Москва расширяется не по дням, а по часам.

— Ну, ок. Кроме Подмосковья есть куча других городов. Или, например, юг! Да, юг! Почему не присмотреть что-нибудь в Сочи? Или в Крыму?

— Не южный у меня темперамент, дочь. Боюсь, не уживусь с южанами. Да и не хочу я на юг. Мне ближе это, — окинул взором гряду макушек вековых сосен и елей.

— А чем не угодило то село? — указало себе за спину. — Риелторша права, там лучше. Хотя бы люди живые вокруг ходят.

— Там у людей устоявшаяся, размеренная жизнь. В общем, я решил. Зареченск и точка.

 — Ты сошел с ума, — помотала головой.

 Вернувшись в машину, Захар заявил Эльвире, что намерен приобрести землю в Зареченске. И никакие больше мнения его не интересовали. Его чем-то зацепила эта деревня. Причем в тот самый момент, когда он, стоя на противоположном берегу, увидел черные крыши домов. Чем именно, он не знал, но внутри, словно что-то щелкнуло, заставив сердце биться в рваном ритме. Это ли не сигнал к действию?

Глава 4

Предыдущая глава   Следующая глава

 

Неделю спустя…

— Вы точно уверены, что оно вам нужно? — спросила риелтор в последней попытке образумить упрямого клиента, который абсолютно не понимает, во что ввязывается.

— На все триста процентов, Эльвира Хатибовна, — протянул руку Захар, чтобы получить заветный пакет документов на землю.

— Ладно, ваше право, — передала пакет, — проверьте, все ли в порядке. И да, — посмотрела на него из-под очков, — вы уж не пишите плохой отзыв о нашем агентстве, когда побежите из Зареченска. Все-таки мы свою работу сделали в срок.

— А я не побегу, — принялся вытаскивать из файлов документы. — Это вы скорее побежите ко мне в поисках отличного отдыха, — усмехнулся.

— Ваши слова, да богу в уши, Захар Семенович. Мы все будем очень рады, если вас примет та земля.

— Знаете, я до сих пор не понял, чем та земля плоха. Что в ней эдакого?

— Дело в людях, живших там. Или нелюдях, — хмыкнула. — В Русовке, куда я вас возила, жил мой дед. Он всегда говорил, что за речкой водятся страшные люди. Называл их образинами. И акцент делал на то, что они будто звери какие-то. Потом я и от других услышала подобные мнения, а уж когда пошли истории о сбежавших бизнесменах, простых переселенцах и туристах, убедилась окончательно, что дед не просто пугал. Что-то с теми людьми было не так. Возле Зареченска егеря часто находили разодранные туши зверей и, так называемые, места силы, где всякие безбожники устраивали свои сходки.

— Куда же все эти люди подевались?

— Кто помер, кто уехал. Но дурным это место как было, так и осталось. Земля — она ж всё впитывает. Но в Русовке народ прямо-таки выдохнул с облегчением, когда деревня полностью опустела.

— Ладно, — сложил обратно в папку документы, — спасибо вам, Эльвира Хатибовна, за работу, за помощь и дельные советы.

— К которым вы совершенно не прислушались, — улыбнулась.

— Я — воробей стреляный по жизни. Еще и реалист до мозга костей.

— Удачи, Захар Семенович. И в делах ваших, и с дочкой. Она у вас девочка сообразительная, но уж очень современная.

— Так и есть, — кивнул безрадостно.

Дальше Захар отправился в отель, где его ждала Соня. Девушка за неделю успела обойти все крупные торговые центры города, истратив прилично денег, ибо некоторые санкционные товары на полках не позволили пройти мимо. К тому же успела наснимать видео о своих похождениях по сибирскому городу. И только подписчики спасали ее от тоски зеленой. Сколько бы раз Соня ни пыталась поговорить с матерью, получалось недолго и весьма поверхностно, ведь мама постоянно в каких-то делах, которые в разы важнее, чем разговоры с ней. Видимо развод негативно сказался не только на отце. А сегодня она снова поедет в ту жуткую деревню, ведь отец купил-таки землю.

Спустя час, сидя в арендованном джипе, Соня пыталась сообразить, как бы отделаться от дальнейших поездок. Ей не нравилось абсолютно всё, что происходило с ней или вокруг нее. Не радовали даже покупки. Куда она пойдет в новом платье? В ресторан под руку с папочкой?! Бред! Может, ногу «подвернуть»? Или слечь с каким-нибудь кишечным гриппом? Уж лучше в номере отеля торчать, чем проводить в дороге по пять-семь часов. Зато у отца глаза горят!

— Чего такая кислая? — спросил радостный Захар, когда они вырулили на трассу. — Сегодня у нас знаменательный день. Земля теперь наша.

— Твоя, пап. Земля твоя.

— Ну, рано или поздно всё моё станет твоим.

— Только мне твои дремучие леса без надобности.

— Это ты сейчас так говоришь.

— Я вообще не вижу своего будущего в России, па. Я хочу жить в Европе. А лучше в штатах. Всё вот это, — кивнула на пейзаж за окном, — не мое от слова совсем.

— А я все-таки надеюсь, что ты проникнешься.

— Чем проникнусь? Уличными клозетами? Комарами размером с кулак? Ароматами навоза? Ты решил угробить себя на старости лет, так вперед. Но меня не втягивай.

— Угробить? На старости лет? А ты ничего не путаешь, Сонь?

— Ой, всё, — скорее отвернулась, сделала музыку в наушниках погромче.

 Остаток пути проехали в тишине. Захар понимал вредность дочери. Она — молодая девчонка, которой хочется развлекаться. Однако жизнь состоит не только из развлечений, походов по магазинам и сидения в смартфоне. Это она тоже должна осознать. И если до сегодняшнего дня Захар расстраивался, глядя на вечно недовольное лицо дочери, то сейчас ничто и никто не могло испортить ему настроение. Документы на землю у него на руках, техника для сноса заказана и через три часа уже будет в Зареченске. Совсем ветхие строения он уберет, а вот те, что сохранили стать и вид, оставит для реставрации. Все-таки хочется сохранить дух старины. Вообще, работы предстоит очень много.  Но он готов!

Для начала Захар заехал в село, чтобы встретиться с местным работником архива, у которого по слухам имелась старая карта Зареченска.

— Ты надолго? — спросила Соня, продолжая смотреть в окно, когда они остановились на стоянке здешнего маркета.

— Полчаса максимум. Ты бы погуляла пока.

— Угу, вон и песочница впереди, — съязвила.

— Почему нет? Глядишь, добрее станешь, — и покинул авто.

А уже через десять минут Соня почувствовала себя музейным экспонатом, ведь вся местная детвора едва ли не облепила машину в надежде рассмотреть новенькую.

— Сейчас я вам устрою, мелкие говнюки, — вышла из машины, отчего дети пустились врассыпную, — то-то же, — погрозила им кулаком, после чего ощутила неприятное урчание в животе. Перекусить бы чего-нибудь…

Посмотрев на не слишком свежую вывеску и разбитые ступени магазина, Соня тихонечко заскулила. Ну, почему здесь всё такое ущербное? Однако живот настойчиво напоминал о том, что пора бы заправиться, ибо впереди долгие часы смертной скуки и сидения в тачке. Эх, как же тошно… Зачем она здесь? Почему мама улетела без нее? Такое ощущение, будто ее родители одновременно спятили. У одной новый роман с арабо-французским фотографом, у второго — старая наглухо убитая деревня с медведями и волками.

И она пошла в магазин. С порога в нос ударил запах овощей, лежащих в коробках прямо у входа. Как бы сейчас оказаться в «Азбуке вкуса», где всё для людей. Купить там круассан с миндалем и Латте. Но вместо Азбуки ей приходится торчать в каком-то сельпо, где отовариваются алкаши. Соня бродила вдоль стеллажей со всяким разным. Вот, что здесь можно взять и не отравиться? Тут взгляд пал на упаковку чипсов в банке. В этот момент колокольчик над дверью звякнул, возвестив об очередном покупателе. Соня тем временем заприметила на верхней полке стеллажа оригинальную баночку Колы. Она-то ей и нужна, чтобы подсластить, как говорится, пилюлю. Попытавшись достать банку, девушка пришла к выводу, что роста ей определенно не хватает. А значит, нужна помощь. Но кроме продавца-кассира Соня никого не обнаружила.

— Идиотизм, — прошипела раздосадовано.

Вдруг пахнуло чем-то очень странным. Запах словно обжег ноздри и мгновенно проник в мозг, отчего голова пошла кругом. Нечто очень пряное и совсем незнакомое. А следом раздался низкий мужской голос:

— Помочь?

Соня тотчас отпрянула от стеллажа, но не рассчитала расстояния, врезавшись в того, кто стоял сзади. Как он там оказался? Пряный запах меж тем с новой силой ворвался в нос, заставив сердце не то, что биться, а откровенно шарахаться в груди. В это самое время некто пошел вперед, подтолкнув и ее, подошел к стеллажу и без труда достал банку Колы с верхней полки. Какой там рост вообще?

— Ты эту хотела? — опустил на уровень ее глаз напиток.

— Д-да, — сглотнула, ибо в горле резко пересохло. Это всё из-за запаха, металось в голове девушки.

— Так, держи.

Она ватной рукой взяла банку, затем медленно развернулась и уставилась в широкую мужскую грудь, а ведь там где-то еще и шея есть, и голова. Соня подняла взгляд, мысленно захлебываясь от страха. А там… наверху был не мужчина, там был парень. Возрастом, ну чуть постарше. С виду лет двадцать. Только слишком широкий и высокий. Телосложением незнакомец походил на мужика лет тридцати, который полжизни положил на спорт.

— Спасибо, — пробормотала, глядя в темно-карие глаза с оранжевым отливом.

 Ни прыщика на коже, ни дурацких усов или козлиной бороды, которыми некоторые придурки ее возраста прямо-таки гордятся. А вот черные волосы у него непослушные и слегка вьются, брови густые, нос прямой, длинный и губы с отчетливым лекалом. Одет в простые джинсы, футболку и клетчатую рубашку с капюшоном поверх. Явно местный. Тут Соня поймала себя на мысли, что зачем-то внимательно его рассматривает и оценивает.

— Ты бы поменьше пила и ела эту дрянь, — вернул ее на землю парень. — На таких кормах у девчонок задницы растут, как на дрожжах.

— Чего? — аж проморгалась. — Ты совсем что ли… — но договаривать оскорбительную претензию не стала, ибо здравый смысл и инстинкт самосохранения возобладали.

— Я всего лишь предупредил, — произнес без намека на усмешку. И смотрел так пристально, так въедливо, Соня прямо кожей ощущала его взгляд.

— Хам, — прошептала и поторопилась в сторону кассы. Вот ведь придурок, а? У нее ни грамма лишнего веса! Хотя, чего она хотела от этого холопа?!

А он всё смотрел на нее и смотрел, что в свою очередь прекрасно чувствовала Соня. Еще запах этот застрял в носу.

— С вас пятьсот девяносто рублей, — флегматично пробормотала кассир, — пакет брать будете?

— Нет, — мотнула головой, затем достала банковскую карту и только хотела коснуться ею терминала оплаты, как треклятая карта выпала из руки.

Соня чертыхнулась, после чего присела, кое-как подхватила маникюром пластик, когда же поднялась, снова обнаружила долговязого хама. Он держал в руках два батона хлеба, сетку картофеля и три бутылки растительного масла. Негусто, однако. При виде такого гиганта даже кассир оробела. А всё дело в его взгляде. Теперь Соня поняла, что в нем особенного — взгляд у парня точно звериный. Вроде смотрит спокойно, но того и гляди бросится.

С трудом совладав с собой, Соня расплатилась и поспешила на улицу. Машина тут рядом, она успеет забраться внутрь и запереться. Но едва вышла наружу, как парень снова очутился за спиной.

— Боишься меня? — спросил, черт бы его побрал, у самого уха.

— С какой бы стати? Я тебя не знаю, чел. И знать не хочу.

— Верно, не знаешь. Но внутри вся дрожишь. От тебя пахнет страхом.

— А не надо меня нюхать, — увидела вдалеке отца, отчего сразу распрямила плечи, осмелела, — и вообще, отвали.

— Городская, что ли? — и коснулся пальцем ее спины.

Прикосновение незнакомца было сродни удару электрическим током, от которого Соня дернулась.

— Сейчас сюда придет мой отец и…

— И что? — обошел ее, встал на две ступеньки ниже, оказавшись с девушкой лицом к лицу. — До встречи, городская, — произнес опять до безобразия серьезным голосом.

Затем преспокойным шагом отправился в сторону трехэтажных зданий, балконы коих были увешаны постиранными вещами аки гирляндами. А Соня стояла, точно приклеенная и смотрела ему вслед. Вот это дичь! Нет, ей здесь не место! Не хватало еще угодить в замес к каким-нибудь местным психопатам. Срочно надо созвониться с Никой, поделиться с ней всем этим бредом.

— Ты как? — вырвал ее из мыслей отец. — Плохо себя чувствуешь? Бледная какая-то.

— Да… я, — мотнула головой, — в норме. Видимо в тачке укачало, но сейчас лучше. Па, а мы можем вернуться в отель?

— Мы ведь только приехали. У меня запланировано несколько встреч с рабочими. Как же мы поедем обратно? Если тебе нехорошо, давай сходим в медсанчасть.

— Не, — и направилась к машине, — я в порядке.

— Уверена?

— Угу, — показала отцу большой палец и растянула губы в искусственной улыбке. Тошнит ее от этих мест и от папашиной радости тоже тошнит.

И еще двадцать минут прыгания по ухабам, прежде, чем они добрались до мрачной деревни, почти сросшейся с лесным массивом.

— Лучше бы ты деньги, потраченные на эту клоаку, мне с мамой отдал, — произнесла Соня, когда они остановились у «чертовых ворот». — А то мама там психует, ей не хватает на нормальный дом в пригороде Марселя.

— Мне кажется, у нее появился новый спонсор, — а вот эти слова дочери задели за живое, — и радовать ее, теперь его задача.

— Меня радовать тоже его задача? — сразу скривилась.

— А о тебе я не говорил. Ты моя дочь и я буду тебя поддерживать. Учеба, общежитие, карманные расходы. Или, по твоей логике, я должен финансировать маму до нашей с ней пенсии?

— Я лишь сказала, что эти деньги помогли бы нам обустроиться. Про финансирование до пенсии речи не шло.

— Ты ведь у нас взрослая, верно?

— Ну?

— Значит, будем разговаривать как взрослые. Я достаточно отдал твоей матери после развода. Что она будет делать с этими средствами, как именно распоряжаться и тратить — это ее дело. Мы с ней пришли к обоюдному согласию, дальше уже каждый сам за себя. Конечно, это не касается тебя. Ты — мой ребенок, моя ответственность. Ты всегда будешь за рамками наших с мамой взаимоотношений. Ты поняла меня?

— Поняла.

— Это хорошо. А вот и техника пожаловала, — посмотрел в зеркало заднего вида.

Скоро отец уже вовсю занимался с рабочими, тогда как Соня снова попыталась связаться с матерью, у нее снова не вышло, в итоге позвонила по видеосвязи подруге:

— Алоха, Сонька! — зазвучал хриплый голос Ники.

— Алоха. Ты чего такая помятая? — девушка откинулась на спинку сидения.

— Подцепила какую-то заразу, — пожала та плечами, — мы тут в «Кливленд» недавно ходили, всю ночь отжигали, а на следующее утро я всё… темпа под сорок, сопли рекой. А ты чего такая кислая? Папаша не дает разгуляться?

— Само собой. Но я это… хотела рассказать, с чем столкнулась сегодня в маркете. Короче, офигеть.

— Ну-ка, ну-ка, тетя Ника любит такие истории, — приблизила к себе телефон, из-за чего нос девушки стал казаться огромным. — С кем ты там столкнулась?

— С каким-то диким аборигеном под два метра ростом.

— На фейс хоть симпотный?

— Знаешь, — нахмурилась, — вот сейчас вспомнила и поняла, что не вау. Но, блин, я подвисла, когда посмотрела на него. Этот дикобраз меня словно пригвоздил взглядом к полу, а потом нахамил. Типа жопа у меня отрастет, если буду чипсы с колой есть. Прикинь? А потом ваще улёт. Склонился к уху и намекнул, что мы еще встретимся.

— Представляю, какой там кирпичный завод у тебя случился, — захихикала. — Но, а чего ты хотела? Зачуханная деревня, зачуханные парни.

— Угу, — кивнула задумчива, — но у меня до сих пор какое-то странное чувство сидит внутри.

— Он тебе чо? Понравился? Хотя, дикари, говорят, могут удивлять.

— Не, — в этот момент в нос ударил тот непонятный запах, отчего Соня аж выпрямилась, закрутила головой, но вокруг никого не обнаружила. — Просто… все было очень странно… Блин, Ника, как же я хочу домой, ты себе не представляешь. Здесь такой треш везде. А отец походу совсем тю-тю, — покрутила пальцем у виска, — купил раздолбанную деревню в глуши.

—  Это у него на фоне развода, — экспертно кивнула, — у моих родичей то же самое было. Мать ударилась в тарологию, а папаша дернул в Тай, где обошел наверно всех проституток. Так что, у тебя еще норм ситуация.

— Наверно.

— А чувак этот, ну, абориген который, вы еще будете пересекаться?

— Надеюсь, нет.

— И правильно, это не твой уровень, — в этот момент так смачно чихнула, что брызги полетели на объектив камеры, из-за чего весь экран стал мутным. — Ну, ё-маё, — заскулила подруга, — ладно, Сонь… я пойду дальше умирать.

— Давай… удачи.

— Ага. И тебе.

После недолгого и какого-то неполноценного разговора, Соня достала чипсы, колу, но вместо того, чтобы открыть пачку, уставилась на нее пустым взглядом, ибо перед глазами опять возник парень с диким взглядом. И опять она почувствовала, а скорее вспомнила, его запах. Это же был его запах, определенно его. Следом девушку бросило в жар. Может, она тоже подцепила какую-то заразу? Или все-таки встретила заразу?

Глава 5

Предыдущая глава   Следующая глава

 

Еще неделю спустя…

— Этот сносим? — бригадир указал на очередной дом с разбитой крышей.

— Да, — кивнул Захар, затем указал еще на три дома, — их тоже. А вот следующие пять оставляем. Они подлежат реставрации.

— Как скажете, — тучный мужчина в спецовке пометил ветхие строения на плане.

Захар обернулся и посмотрел на результаты недельной работы. Он избавился от половины домов, сараев, бань и прочих строений. Следом тракторы разровняли землю, самосвалы навезли щебня и песка для будущих дорог и фундаментов. Рабочие убрали старые электрические столбы, а заодно и «чертовы ворота». Работа закипела. И пока ни о какой чертовщине даже думать не приходится. Деревня как деревня. Да, в нескольких километрах от нее кладбище, но оно далеко и оно такое же давно всеми покинутое. А сам Зареченск располагается более, чем удачно. На этой стороне реки леса будто пышнее, береговая линия пологая, а значит, можно организовать удобные пляжи и пристани. Идеальное место для творчества архитектора, коим и являлся Захар. Когда-то он строил многоэтажки, но потом устал от мегаполиса и от начальников, требующих совершить невозможное в кратчайшие сроки, тогда переключился на загородное строительство, основав собственное архитектурное бюро.

Первым делом Захар решил отреставрировать дом для себя. Все-таки ездить из города в Зареченск каждый день неудобно, снимать дом в селе напротив категорически не захотела Соня, уж чем ей так село не угодило он не знал, но дело дошло чуть ли не до истерики, поэтому пришлось пойти на уступку. Тогда ничего другого не придумалось, кроме как обустроиться сразу в Зареченске. И стройка под контролем, и в целом жизнь в своем доме в окружении дикой природы. А дочке прекрасный жизненный опыт. В детстве она тоже любила строить и собирать конструкторы, любила рисовать, потом прониклась черчением. Вдруг Соня проникнется и профессией архитектора? Сейчас она мечтает стать актрисой или моделью, уверовав в то, что Европа сделает ее богатой и знаменитой.  Захар попытался вразумить дочь, но бывшая жена не дала и шанса. Карина, как всегда, согласилась с желанием Сони. Мол, нельзя ребенка ограничивать в мечтах. А то, что агенты и продюсеры зачастую используют молодых девчонок в своих грязных целях, тем более иностранок, тем более из России, бывшая предпочла не знать.

— И мы в этой рухляди будем жить? — наконец-то Соня вылезла из машины. — Это не дом, это деревянный склеп, — с отвращением посмотрела на двухэтажный сруб из черного бруса с маленькими окошками и металлической крышей, позеленевшей от времени. — Там внутри наверняка адски воняет. И вообще, ты же архитектор, — перевела недоумевающий взгляд на отца, — снеси эту жесть и построй новый дом.

— Вот именно потому, что я архитектор, мы и будем жить в этом доме. Он построен из очень хорошего строганного бруса, под ним мощный фундамент с глубоким погребом. Да, крыша свое отжила, ее мы заменим, как и окна, и двери. А внутри дом в прекрасном состоянии. И никакой вони там нет. Здесь все пропитано духом прошлого. Я бы с радостью сохранил все дома, будь это возможно.

— Он же гнилой весь. Посмотри, какой черный.

— Это не гниль, дочь. Просто дерево со временем потемнело. Брус почистим, пропитаем антисептиком, потом морилкой. Этот дом еще сто лет простоит. Ты зайди внутрь, походи, осмотрись. Комнату себе выбери… дом просторный. Ты все время в машине сидишь, уже скоро врастешь в сидение.

— А я там не подхвачу какую-нибудь чуму? Мало ли, кто там жил, жил, да и помер.

— Чуму ты скорее в своем Марселе подхватишь, — съязвил, — там, говорят, крысы людей из домов выселяют.

— Ты такой токсичный, — фыркнула, — поэтому мама и ушла, — и устремилась в сторону дома.

— Угу, — буркнул, — токсичный. На моих токсинах Кариночка жила и горя не знала. Зато теперь, глядишь ты, прозрела, — произнес тихо. Предательство жены изъедало, как ни крути. Да, он пытается отвлечь себя работой, но двадцать лет совместной жизни просто так не возьмешь и не выкинешь из головы и сердца.

А Соня поднялась по довольно высокой лестнице на крыльцо и шагнула за порог. Массивная дверь с пронзительным скрипом бахнула за спиной, отчего Соня подпрыгнула.

— Твою мать, — схватилась за сердце.

Миновав небольшую прихожую, она мгновенно оказалась в плену марева. Взвесь пыли заволокла просторное помещение, струйки света, пробившиеся сквозь грязные стекла, окрасили комнату в мягкий палевый цвет. Дерево внутри действительно отличалось от того, что снаружи — оно было приятного янтарного оттенка с характерными прожилками, трещинками и особенным древесным запахом. В целом неплохо. Девушка обошла первый этаж, состоящий из трех помещений: одной огромной комнаты и двух поменьше, а еще из закутка с лестницей, что вела на второй этаж. Отец предлагал ей выбрать комнату? Почему бы и нет. Соня поднялась по скрипучим ступенькам наверх, очутившись в светелке с одним окном и четырьмя дверями. Правее лестницы в потолке имелся люк, который вел, очевидно, на чердак. А потолок здесь местами рассохся, из-за чего кое-где просматривался тот самый чердак.

— Ну и чего тут есть? — девушка заглянула в одну комнату, потом во вторую.

Она обошла все, словно Машенька из сказки, в поисках чего-то под себя. А понравилась ей комната, через которую проходила печная труба, облицованная камнем. Спальня получилась бы просторная на два окна. Вот тут она бы поместила кровать, здесь — письменный стол, а там выдела бы себе место для записи каждодневных влогов. Соня крутила головой и удивлялась сама себе. Почему-то картинка интерьера рисовалась очень четкая и детализированная. Конечно, с каким-нибудь домом в пригороде Марселя эта хибара не сравнится. Мама наверняка подберет что-то стоящее.

Вдруг раздался скрип, отвлекший Соню от приятных мыслей о скором переезде во Францию. Она сейчас же напряглась, навострила уши. Скоро скрип повторился. Исходил он с чердака. Причем звук был похож на то, будто кто-то ходит наверху. Шаг за шагом, но без явного топота. Крысы? Кошка? Мыши? Кто может передвигаться настолько легко, что слышен лишь скрип половиц? В этот момент на плечи Сони посыпалась пыль. А вот это уже страшно! Сердце девушки заколотилось с бешеной скоростью, ноздри начали активно втягивать воздух, руки похолодели. Она не хотела смотреть наверх, боялась. Тем временем скрип начал отдаляться в направлении чердачного лаза. А что, если наверху бродит какой-нибудь лесной хищник? Надо немедленно убираться отсюда!

Соня поторопилась к лестнице. В этот момент к скрипу добавился еще более ужасный звук. Некто начал скрести пол наверху, отчего люк взялся подпрыгивать, звякая железной ручкой-кольцом. Едва Соня ступила на первую ступень, как до ушей донеслось тихое рычание. Это стало последней каплей. Несчастная, чуть не скатившись кубарем по лестнице, спустилась вниз и помчалась к выходу.

— Папа! — взвизгнула, выбравшись наружу.

Захар в этот момент общался с рабочим, а увидев бледную Соню, поторопился к ней.

— Что случилось? — взял дочку за плечи, всмотрелся в ее перепуганное лицо.

— Давай уедем отсюда, — произнесла дрожащими губами, — пожалуйста! Я не хочу здесь находиться. Прошу тебя, давай уедем, пап.

— Да, что произошло? Что тебя так напугало?

— Права была риелторша. Здесь проклятое место. И дом этот проклятый.

— Так, для начала давай успокоимся, — принялся гладить ее по плечам, а когда Соня задышала ровнее, Захар продолжил — теперь расскажи, что именно случилось с тобой в доме.

— Там кто-то есть. Зверь какой-то или еще кто.

— Где?

— На чердаке.

— Может, мышка пробежала?

— Ага, мышка, которая царапает пол и рычит. Гигантская мышка-мутант, если только.

— Уверен, там никого нет, а эти звуки могли быть из-за сквозняка. Иногда ветер в трубе так жутко завывает.

— Я знаю! — разозлилась. — Я тысячу раз слышала, как завывают сквозняки в трубе. Видела мышей в подвале! Но, блин, они не рычат и не царапают полы когтями!

— Ладно. Я сейчас поднимусь наверх, залезу на чердак и докажу тебе, что там никого нет. Хорошо?

— Нет! Не хорошо! Я не хочу, чтобы ты туда лез!

— Пожалуйста, Сонь. Я все понимаю, тебе не нравится эта поездка, не нравится моя идея переехать в деревню, видимо, моя компания тебе тоже не особо нравится. Но зачем же вести себя настолько вызывающе? Зачем выдумывать небылицы?

— То есть, ты мне не веришь? — а на глаза навернулись слезы. — Думаешь, я вконец отбитая?

— Нет, я не считаю тебя отбитой. Поэтому и предлагаю пойти и доказать, что на чердаке нет никаких зверей или монстров.

— Я не хочу, чтобы ты туда шел, — сложила руки на груди, — там опасно.

— Всё, достаточно, — и направился к дому, — сейчас выясним, кто там рычит.

А Соня помчалась за ним.

 

Глава 6

Предыдущая глава   Следующая глава

 

— Как я и говорил — прокричал Захар, забравшись на чердак, — никого здесь нет! Иди ко мне и сама убедись!

— Не хочу!

— Да нет уж, залезь!

Соня нехотя вскарабкалась по стремянке наверх, осмотрелась. Чердак был пустой. Кроме печной трубы, двух слуховых окошек, кровельных балок да мелкого мусора, девушка ничего не обнаружила.

— Но я отчетливо слышала, что здесь кто-то ходил, — всмотрелась в одно из окон, которое, как выяснилось, было приоткрыто. — Оно наверняка выпрыгнуло в окно! — указала на то.

— Крупный зверь в такое окошко вряд ли пролезет. Мишка бы выпрыгнул вместе с оконной рамой, волки и лисы в принципе не забираются на чердаки. Белка могла бы забежать или еще какой мелкий зверек. Ни шерсти, ни экскрементов, ни остатков пищи, — обвел взглядом чердак, — ничего, Сонь.

— Но…

— Я вполне допускаю, что какая-нибудь зверушка и впрямь могла здесь поселиться, но с нашим появлением она убежала. Если мне не веришь, то своим-то глазам можно верить?

— Ладно, — принялась массировать виски, — черт с ним…

— Послушай, — подошел к дочери, — я очень хочу, чтобы тебе эта поезда запомнилась. И запомнилась с хорошей стороны. У меня нет цели мучить тебя. Да, я решил перебраться в Сибирь, решил начать новое дело. Если угодно, я пытаюсь найти сейчас новые смыслы. Дом, в котором мы прожили столько лет, как мне казалось, счастливых лет, опустел. Мы с твоей мамой разошлись, ты окончила школу и скоро уедешь, — произнес с особенной грустью, — думаешь, мне хочется жить в пустом доме, где каждая вещь превратилась в напоминание о былом? Так и с ума сойти недолго.

— Если бы ты чаще проводил время с мамой, она бы не… — и замолчала, ведь хотела сказать, что тогда мать не повисла бы на шее другого. — В общем, не мое дело.

— Я работал, Сонь. Работал, чтобы нам всем хорошо жилось. Наверно, есть такие счастливчики, кто может целыми днями сидеть дома, пока их денежки каким-то чудом сами капают на счет.

— Но сейчас ты здесь, а не на работе. Выходит, смог. Почему не увидел проблемы раньше? Почему не смог раньше?

— Кто знает, — пожал плечами, — наверно с годами глаз замылился. Думал, раз живем, значит, всех всё устраивает. Тебя ведь устраивало?

— Угу, — буркнула чуть слышно.

Да, ее устраивало. Устраивало, что мать с любой ее идеей соглашается, а отца успешно затыкает; устраивало, что на карте всегда есть деньги на развлечения и никто особо не спрашивает, на что она их тратит.

— Главное, мы выяснили, что в доме посторонних жильцов нет.

— И когда ты собрался сюда переезжать? — снова посмотрела на приоткрытое окно. — Здесь же конь не валялся.

— Между прочим, эти две недели я не только дома сносил и землю ровнял. Я восстановил подачу электроэнергии, обеспечил дом канализацией, а скоро от села до Зареченска протянут газ. Будет всё, как в лучших домах Европы, — улыбнулся. — Ну, а ремонт внутри сделаем быстро. Здесь работ на пару недель.

— Боюсь, ты ввязался в авантюру, — покачала головой, — зачем людям тащиться в эту глушь? Ради рыбалки и грибов?

— Еще ради охоты и восстановления душевного баланса. Я уже и название придумал Охотничий клуб «Зареченская высь». Внутренний туризм сейчас набирает обороты, так что, я верю в хороший результат.

— Думаешь, люди при деньгах променяют солнце, море и песок на это? Если да, то они психи.

— По-твоему, я тоже псих?

— По-моему, да.

В ответ Захар поджал губы и направился в сторону люка. Иногда так хочется сказануть что-нибудь отрезвляющее, но Соня — продукт своего времени, попустительства Карины и его личного недогляда. А после драки, как известно, кулаками не машут. Тем более, его главная цель — это оставить дочь здесь, для чего нужно действовать постепенно и аккуратно.

Когда отец спустился вниз, оставив ее одну, Соня ощутила неприятный осадок внутри. Стало чуточку стыдно. С другой стороны, пусть он наконец-то поймет, что ей не нужна эта деревня, какая бы востребованная она ни была. Одна только мысль о жизни здесь вызывает чувство тошноты. Эх, если бы можно было ускорять время… Соня подошла к слуховому окошку, толкнула пальцами створку, отчего та открылась полностью. В этот момент на глаза попались длинные черно-серые волоски, прицепившиеся к раме. Да это не просто волоски! Это самая натуральная звериная шерсть! Дальше девушка осмотрела пол около люка. Вдоль половиц тянулись ровные бороздки от когтей. Здесь однозначно был зверь! И он совершенно точно выпрыгнул из окна! И никакая это не белка. Снова Соню охватила паника, снова вспотели и похолодели ладони, после чего она поспешила спуститься вниз.

Жуть, жуть и еще раз жуть! Бедняжка еле дотерпела до конца рабочего дня. Ей уже ничего не хотелось. Ни есть, ни пить, ни видеть происходящее вокруг. Да, и что она наблюдает уже как вторую неделю? Потные рабочие снуют туда-сюда, техника ревет и лязгает, непрекращающийся шум дрелей и пил, а еще земля, много земли, прямо-таки горы. Когда отец сообщил о возвращении в город, Соня на радостях аж взвизгнула. И аппетит сразу вернулся. Как раз между Кемерово и этой глухоманью есть симпатичное кафе для дальнобойщиков, где подают отменную жареху с лесными грибами.

— Готова? — Захар забрался в машину. Ему, на самом деле, совсем не хотелось уезжать. Здесь такой воздух, такие виды, а главное, работа кипит, и деревня преображается прямо на глазах.

Стройка — его жизнь, его страсть, его комфортная среда. Наверно, в чем-то дочь права. Стоило вовремя остановиться и оглядеться. Безусловно, он не пропадал на стройплощадках сутками, в выходные и на праздниках всегда был с семьей, но в какой-то момент осознал, что на работе ему легче, чем дома. Почему так получилось? Пока ответа Захар не находил.

— Я уже с самого утра готова, — пролепетала Соня, бегая пальцами по виртуальной клавиатуре смартфона. — Кстати, мама мне написала. Она нашла жилье.

— Рад за нее, — вырулил на дорогу.

— И тебе совсем неинтересно, что за жилье?

— Лишь бы твою маму там клопы не кусали. Это самое главное, а остальное, — фыркнул, — сущие пустяки. Есть хочешь?

—  Хочу. В той забегаловке для дальнобоев.

— Хоть в чем-то наши предпочтения схожи, — произнес на выдохе.

Через час они уже стояли на огромной стоянке, на которой помимо них остывало несколько фур. Сумерки тем временем опустились на землю, но небо еще отдавало синевой. Еще минут десять, и оно окончательно почернеет, превратившись в бездонную чашу для миллиардов звезд.

— Разве тебе это не нравится? — Захар задрал голову. — В Москве такого неба не увидишь.

— Мой отец превратился в беспонтового романтика? — посмотрела на него с жалостью. — Когда только успел?

— Когда сюда приехал. И тебе советую.

— Идем уже внутрь. У меня желудок к спине прилип.

Стоило войти в кафе, как в нос обоим ударил терпкий аромат фритюра. Народа в заведении было немного — человек пять, четверо из которых, судя по внешнему виду, хозяева фур. Соня сразу же пошла к ее любимому столику около огромного панорамного окна с видом на заправку, а Захар направился к кассам, чтобы не терять времени. Он знал, что дочь захочет жареху и шоколадный коктейль, а для себя решил взять пару куриных отбивных с салатом, да чашку крепкого чая. Что-то забегался сегодня, даже про еду забыл.

— Добрый вечер! — улыбнулась ему девушка на кассе, поскольку узнала. — Вам как обычно?

— Да. Жареху для дочки и отбивные для меня.

— Из напитков шоколадный коктейль и Американо?

— Нет, сегодня без кофе. Черный чай, пожалуйста.

— Хорошо. Присаживайтесь, блюда вам вынесут. К нам, наконец-то, официанта взяли, теперь гостям не придется бегать с подносами.

— Правда? Отличная новость, — улыбнулся.

После всех формальностей Захар вернулся за стол и снова обнаружил дочь, всецело погруженную в видеоролики. В ушах наушники, перед глазами экран, а по обе стороны от лица волосы. Точно шоры у лошади. Соня всем видом показывает, насколько ей противно находиться здесь с ним. Но трогать ее Захар не стал. День для нее выдался непростой, пусть отдыхает в своем медиа-вакууме, а он в свою очередь отдохнет, глядя на улицу. Однако долго любоваться ночным пейзажем не получилось. К столику подошла официантка с подносом. В ту же секунду Захара обдало пряным ароматом духов, из-за чего он резко обернулся.

— Ваш заказ, — произнесла не слишком радушно, как вскоре выяснилось, молодая особа с идеальной выправкой и невероятно чистым, едва не сияющим как горное озеро в утренних лучах солнца, взглядом синих глаз.

Захар уставился на нее и, как бы выразилась его дочь, откровенно залип. На девушке была черная рубашка, черные джинсы и коричневый передник с бейджем на груди. Отчего-то в голове Захара пронеслась странная ассоциация с черной грюнендаль. Такая же стройная и гордая.

— Пап? — послышался где-то вдалеке голос Сони. — Папа? Ты в астрал надолго ушел? 

— Да, — кивнула девушка, на бейдже которой было написано «Мина», — папаша. Вы бы вернулись с небес на землю.

Услышав пренебрежительное «папаша», Захар тотчас вышел из забвения. Это почему его назвали папашей? Вообще-то, он в прекрасной форме и довольно хорош собой.

— Я вернулся, — искренне оскорбился, ибо ничего плохого не сделал, — а вот вам подучиться бы правильному общению с клиентами.

В ответ девица пренебрежительно хмыкнула, затем посмотрела на Соню и снова на него:

— Чья бы корова мычала, папаша, — пробормотала сквозь дерзкую ухмылку.

— Это вы к чему, простите?

— Да так, — поправила локон, что выбился из-под кепки-козырька, — мысли вслух.

И удалилась. А Захар ощутил себя круглым дураком. Все-таки от этих женщин в жизни ничего хорошего не жди. Стараешься для них, душу наизнанку выворачиваешь, тащишь в дом все самое лучшее и что в итоге получаешь? Предательство, пофигизм и хамство!

— Это тебе очередной знак, — подытожила Соня, беря в руку вилку.

— Какой еще знак? — покосился на официантку.

— Что валить отсюда надо. Здесь все одичалые какие-то.

— А я что? Реально плохо выгляжу? — проигнорировал слова дочери.

— Да нет, — пожала плечами, — для мужчины твоего возраста ты прямо огонь, — хихикнула. — Вон, почти у всех моих бывших одноклассниц отцы уже с огромными пузяками. А ты весь такой… спортивный, короче.

Следующие полчаса Захар с Соней сидели, молча. Они ели, пили и смотрели каждый в свой смартфон. Девушка листала ленту в соцсети, а Захар проверял накладные, присланные ему заместителем. Но когда он отвлекался, сразу же поворачивал голову в сторону дерзкой официантки. Та стояла за барной стойкой и лениво рассматривала этикетки на сиропах для кофе и коктейлей, что выстроились в три ряда на стойке.  Иногда Захар замечал нечто необычное. Девушка очень резко реагировала на звуки. Стоило кому-то скрипнуть стулом или стукнуть чашкой, как она оборачивалась, вытягивала шею и на пару мгновений застывала, а после снова расслаблялась и возвращалась к разглядыванию этикеток. Все-таки не ошибся он с ассоциацией. 

— Я, всё, — отставила тарелку в сторону Соня.

— Хорошо, — вдруг поднялся, поставил тарелки одна в другую, взял стаканы и направился к стойке.

И стоило ему подойти, как забеспокоилась кассир:

— Ой, что ж вы сами… Почему Мину не дождались? Она бы убрала со стола.

А Мина в свою очередь уставилась на Захара с вызовом.

— Мне кажется, вы вполне отлично справлялись и без официантов, — произнес Захар, глядя на дерзкую девицу, — особенно таких.

— Вам что-то не понравилось? — округлила глаза кассир. — Она вас плохо обслужила?

— Просто отвратительно, — поставил посуду на поднос.

— Серьезно? — подобного поклепа официантка не стерпела. — И что же было в моей работе такого отвратительного? Ты на меня пялился, как голодный пёс на кость, вот и пришлось привести тебя в чувства.

— Мина, так нельзя общаться с клиентами, — покачала головой кассир, уже понимая, что этот клиент сюда больше не придет. — Простите, пожалуйста, — обратилась к Захару. — Мы всегда рады гостям, правда.

— Вы не должны извиняться, — улыбнулся Захар, — должен кое-кто другой. И да, я не пялился на вас как голодный пес. У меня, знаете ли, вкус есть.

Тогда Мина подошла к Захару и, посмотрев ему в глаза, произнесла негромко:

— Пялился… и знаешь почему? Потому что от тебя за километр разит одиночеством.

— У меня складывается впечатление, что я лично вам чем-то не угодил. Знать бы, чем именно.

На что девушка хмыкнула, после чего сняла с себя кепку и положила перед кассиром:

— Полагаю, я здесь больше не работаю? — спросила женщину. — Впрочем, можешь не отвечать, — и направилась в сторону выхода.

— До чего же странные люди, — раздосадовано покачала головой кассир, — вроде смотришь, нормальный человек, адекватный, на работу так просилась, а вот те на… Простите нас еще раз, — покраснела от стыда, — впредь мы будем тщательнее подбирать персонал. Просто… сами видите, у нас тут немноголюдно, от города далеко. Соответственно и желающих работать нет.

— Не переживайте. Нам у вас нравится.

В отель Захар возвращался с образом гордой хамки перед глазами. Чем она его так зацепила? Да — стройная, да — красивая, однако взгляд холодный и какой-то ненавистный, если не сказать, что дикий. Такие ему никогда не нравились. Но страннее другое, почему она вела себя так, будто знает его и очень им недовольна? Может, он когда-то не заметил и где-то ей на ногу наступил или дверь не придержал?

Спать удалось лечь только в два часа ночи, ведь пришлось еще кипу документов разобрать и подготовиться к завтрашнему онлайн собранию. И едва он закрыл глаза, как сознание унесло его в туманный бескрайний лес. Туман в этом лесу стелился и по верху, и по низу. Захар брел по вытоптанной тропе, которая вела, казалось, в никуда. Но скоро тропа перешла в одиночные следы от ботинок, а те в свою очередь превратились в следы звериных лап. В какой-то момент он вышел к озеру, окруженному все тем же туманным лесом. И каково было удивление, когда на берегу он увидел официантку Мину и несуразно одетую женщину. Тетка в лохмотьях пыталась затащить Мину в воду, а та яростно брыкалась, царапалась и, ужас какой, пыталась укусить свою обидчицу. Захар смотрел на эту битву и понять не мог, что выглядит кошмарнее — женщина с впалыми глазами, костлявыми руками в рваной одежде, либо Мина с острыми зубами и горящими огнем глазами? Кому из них надо помочь? Или лучше вообще никому не помогать?

Вдруг жуткая женщина обернулась и вперилась мутными глазами на Захара, а спустя секунду очутилась рядом с ним, схватила его за руку, впившись в кожу ледяными острыми пальцами, подтянула к себе и зашептала на ухо, обдав несчастного зловонным запахом изо рта:

— Не пускай нечисть, человек. А пустишь, сгинешь и ты, и кровь твоя… Нечисть уже идет, ищет себе пристанище… к тебе идет… не пускай! — сильнее впилась в руку. — Коли жить хочешь, не пускай!

— Отпусти, бабка, — попыталась забрать у нее руку.

— А-а-а, — прохрипела, — не веришь! Так смотри, ухарь! — и подтолкнула его к озеру.

Захар тогда перевел взгляд на озеро, и у него кровь застыла в жилах. Дикая официантка стояла по пояс в воде и топила его дочь! Соня барахталась, хваталась за девицу, но та крепко ее держала за волосы.

— Пусти! — рыпнулся было к ним Захар, но бабка не позволила сдвинуться с места.

— Погибель ждет, ежели пустишь силу бесовскую…

— Соня?! — закричал, что было сил. — Оставь его, тварь!

Однако Мина, глядя на него, снова опустила Соню под воду и удерживала до тех пор, пока руки той не обмякли.

— Нет! — взревел Захар и ровно в этот момент открыл глаза.

Над ним стояла дочь с огромными испуганными глазами:

— Пап! — трясла его. — Ты чего? Ты как?

— Сонька, — резко поднялся и обнял дочь.

— Э-э-э, — вконец растерялась, — ты в порядке? Может, скорую вызвать? — затаилась в крепких объятиях. — У себя сердце вот-вот выпрыгнет.

— Я в норме, — поцеловал ее в макушку. — В норме… теперь в норме, — отпустил ее и снова сел на кровать.

— Да, что случилось? Ты так жутко дергался, бормотал что-то невнятное. У тебя словно припадок был.

— Просто, кошмар приснился, — принялся тереть глаза, — видимо, переработался.

— Говорю тебе, уезжать отсюда надо. Все здесь какое-то не такое. И деревня жуткая, и люди дикие, и кошмары у тебя начались. А дальше что? Сумасшедший дом и санитары со смирительной рубашкой?

— Не преувеличивай, — усмехнулся, хотя внутри еще потряхивало. Слишком уж реалистичный сон получился. — У нас всего-то акклиматизация происходит. А люди дурные везде встречаются. Что до деревни, то Зареченская — абсолютно нормальная деревушка, только заброшенная. Таких по стране огромное множество.

— Всему у тебя есть «нормальное» объяснение, — изобразила пальцами кавычки. — Но я нутром чувствую, что место там хреновое. И да! На крыше реально был здоровенный дикий зверь! — и направилась в свою комнату.

— Ладно, ладно, — и потряс головой в желании стряхнуть остатки того ужаса, который случилось испытать во сне. Никогда ему не снилось подобных кошмаров. Захар машинально посмотрел на руку, боль от цепких пальцев злобной бабки ощущалась до сих пор. Благо, следов на коже не было, а значит, то был всего лишь дурной сон.

Сегодня у него важный день! В Зареченск привезут очередную партию строительных материалов. И сегодня же рабочие начнут восстанавливать их будущий дом. Отшлифуют стены, обработают антисептиком, начнут заниматься кровлей. В общем, работ запланировано много. А вот Соню можно и не брать с собой, пусть отдохнет.

За час Захар собрался, а перед самым выходом заглянул к дочери:

— Я тут подумал, — застал ее за общением с подругой, — сегодня можешь остаться в отеле, если хочешь.

— Чо, серьезно? — тотчас просветлела. — И погулять могу?

— Можешь, но далеко от отеля не уходи, с незнакомцами не общайся.

— Па, ты прикалываешься? — нарочито скуксилась. — Еще скажи, чтобы в машину к чужим дядям не садилась. Так-то я всю Москву исколесила.

— То Москва, а здесь новый для нас город. В общем, бдительности не теряй и самое главное, оставайся на связи.

— Хорошо. А ты как всегда? До самой ночи?

— Как дело пойдет.

— Ну, удачи…

Чего греха таить, Соня испытала едва ли не приступ радости. Хотя бы день не сидеть в опостылевшей тачке под звуки непрекращающейся ни на секунду стройки! Однозначно она сегодня сходит в местное кафе, что расположилось в здании напротив. А заодно запишет пару влогов для канала.

 

Глава 7

Предыдущая глава   Следующая глава

 

И только за отцом закрылась дверь, как девушка подскочила и побежала собираться.

— Всё, Ник! — протараторила. — Я сегодня на свободном выпасе! Жди видосы!

— Давай, — улыбнулась в камеру та, — потом лайк тебе влеплю.

Спустя полчаса Соня, вооружившись кредиткой, любимым шопером и камерой гоу-про, мчалась прочь из отеля. Ее ждали заслуженные приключения в радиусе нескольких километров. А на улице было солнечно, малолюдно и по-утреннему свежо. Вдохнув полной грудью, Соня достала камеру и, включив запись, отправилась в кафе. Ей предстояло миновать внутренний двор отеля и широкую дорогу.  Увлеченная девушка говорила на камеру, иногда крутила той, чтобы запечатлеть окружающую ее обстановку, задавала вопросы своим подписчикам, меж тем направлялась в сторону заветной кофейни. Она даже не заметила, как оказалась на проезжей части. И очнулась только тогда, когда услышала громкое, слишком громкое рычание. Бедняжка в тот же миг остановилась, а буквально через секунду мимо нее пронеслась машина.  Но черт с этой машиной! Страшнее дикий рык! Девушка, преодолевая животный страх, обернулась. Но никаких жутких зверей не обнаружила. Да и не жутких тоже. Неужели у нее начались глюки? Здесь абсолютно точно никого нет! Лишь пожилая пара брела в сторону местного маркета, да целеустремленная мамашка с коляской куда-то спешила. И всё! Соня сразу выключила камеру и до кофейни шла уже в состоянии полной боевой готовности. Само собой, настроение было испорчено.

 В помещении она села за столик у окна, чтобы мониторить обстановку. Мало ли здесь шастают какие-нибудь бродячие собаки, коих она до смерти боялась. Держал однажды их сосед алабая, вот уж истинный людоед был. Если бы не толстая цепь, точно кого-нибудь сожрал. И пока сосед держал этого монстра, Соня обходила их дом стороной. Ведь стоило оказаться в зоне собачьего обоняния, как «Пушок» срывался с места, царапал забор, рвал цепь и едва ли не заходился слюнями во время лая. Девушку аж передернуло от воспоминаний. Повторения оных совершенно не хотелось.

— Доброе утро! — возвестила о себе официантка. — Меня зовут Аня, я буду вас обслуживать. Уже выбрали?

— А, да, — Соня оторвала взгляд от окна и посмотрела на ламинированный лист меню. — Мне, пожалуйста, бутерброд Крок-мадам, Латте с банановым сиропом, а на десерт ежевичный пудинг.

— Хорошо, — молодая девушка записала в блокнот заказ.

— Скажите, — все-таки не могла не уточнить, — у вас здесь бродячие собаки водятся? 

— Да, нет, — пожала плечами, — а вы где-то увидели бродячую собаку?

— Не увидела, но, как мне показалось, услышала. Кто-то громко зарычал, когда я переходила дорогу.

— Может, кто-то псинку выгуливал?

— Может, — произнесла на выдохе.

Пока еда готовилась, Соня снова взяла камеру, установила на столе напротив и начала, ни много ни мало, прямой эфир.

— Хай, гайс!  — помахала подписчикам, которые постепенно подключались к трансляции. — Как делишки? Соскучились по вашей любимке Санни? А я — вот она! Простите меня за то, что так долго не выходила в эфир… Но сейчас я вся ваша и готова делиться новостями. Итак…

Соня снова расслабилась и полностью отдалась процессу общения. Меж тем колокольчик над входной дверью кафе звякнул. Следом из-за стеллажа, что отделял вход в кафе от основного зала, показалась компания из трех парней. Выглядели они так, что официантка Аня и бариста Тимофей одновременно сглотнули. Три высоких, не по возрасту широких в плечах и невероятно суровых молодых человека в штанах цвета хаки, высоких ботинках и черных толстовках подошли к барной стойке.

— Чего желаете? — начал бариста сквозь неуверенную улыбку.

— Колы со льдом налей, — заговорил один из парней.

— Прошу, выбирайте столик, — пробормотала Анна. Она особенно разнервничалась, аж взмокла.

Парни в свою очередь абсолютно равнодушно посмотрели на нее, затем в зал. Они выбрали место в дальнем углу с диванами. Туда и попросили принести напитки. Все это время Соня за дальним столом продолжала щебетать на камеру телефона. Вдруг в нос девушки ударил до ужаса знакомый аромат — пряный, обжигающий. Она машинально повернула голову и уставилась на компанию парней. Так уж вышло, что один из компании смотрел в этот момент прямо на нее.

— Блин, — слетело с губ Сони. Это же он! Та самая двухметровая рама из сельского магазина! Сейчас он сидел в окружении таких же дружков-гигантов. Их что? В одном инкубаторе вывели с применением всех достижений генной инженерии?

— Прошу, — подошла к ней официантка с заказом и начала составлять еду с подноса на стол, — приятного аппетита, — натянуто улыбнулась. Соня сразу поняла, что напряжение в воздухе повисло по вине посетителей из страны великанов.

— Они местные? — спросила шепотом.

Но вместо ответа Анна лишь мотнула головой:

— Если что-нибудь понадобится, обращайтесь.

— Угу, спасибо.

 И Соня принялась за еду. Хотя, кусок в горло не лез, ведь она продолжала чувствовать на себе тяжелый взгляд парня. Мозг девушки тем временем начал искать объяснение всему происходящему. Это же небольшой город, к тому же единственный важный центр для всех близлежащих населенных пунктов. Ну, приехали они из своего села. Подумаешь?! А то, что им случилось встретиться, так опять же, город небольшой, приличных заведений немного.

— Прошу прощения, — к столику снова подошла Анна.

— Да? — уставилась на нее Соня.

— Я бы настоятельно советовала вам отправиться домой.

— Эм-м-м… вы меня выгоняете? Из-за камеры?

— Нет. Ни в коем случае не выгоняю, — с трудом улыбнулась, — просто, я из лучших побуждений. А заказ я вам сейчас упакую.

— Даже не знаю, что сказать, — Соне стало и странно, и обидно. Что вообще творится в этой дыре?

— Поверьте, сейчас для вас здесь небезопасно.

— Ах, — резко округлила глаза, — это из-за них? — снова перешла на шепот.

— Да.

— Ну, ладно…

И пока Анна упаковывала заказ, Соня нервно кусала губы. Вышла, называется, погулять. Может, взять, да и поехать к отцу? Рядом с ним как-то спокойнее. Дорогу до деревни она давно как запомнила. Вызовет такси и уже через полтора часа будет в Зареченске. Уж лучше сидеть в машине, чем здесь в одиночестве под пристальным взглядом мутных чуваков. Когда официантка принесла пакет с заказом, Соня решилась и набрала отцу:

— Привет. Занят?

— Здравствуй. Работаю, дочь, — был искренне рад, что дочь позвонила сама, — а что случилось? 

— Я тут подумала… в общем, хочу приехать.

— Что так?

— Скучно здесь одной.

— Могу приехать за тобой.

— Нет, еще чего. Я на такси.

— Тогда сбросишь мне номер машины. Обязательно. Поняла?

— Да, ок.

Следом девушка вызвала такси, воспользовавшись местным Приложением. Машина должна была подъехать через пять минут. А пока оставалось время, Соня отправилась в дамскую комнату. Чувствовала она себя скверно. Впрочем, это скверное чувство не отпускает с самого первого дня прибытия в Кемерово. Скрывшись за дверью уборной, девушка затаилась, прислушалась, не идет ли кто по следу? Не просто же так встревожилась официантка? Вдруг эти волкодавы — банда местных насильников-маньяков! Вдруг они выслеживают туристок, а потом те пропадают в здешних дремучих лесах?

Благо, звуков посторонних за дверью не было. Соня быстренько привела себя в порядок, умылась, все-таки дорога предстоит неблизкая. И только она открыла дверь, как едва не врезалась в гиганта-переростка. Вернее, врезалась, но быстро отпрянула.

— Ты следишь за мной? — ощутила не столько страх, сколько злость, уставившись на парня снизу вверх.

— Чего? — нахмурился тот. — Ты вообще кто такая?

— Да ладно, — сложила руки на груди, — не гони…

— А, это ты, что ли? Та, которая лопает чипсы с колой?

— Типа да, — сгримасничала, — та самая.

— Угу, — кивнул он, после чего направился в уборную, но прежде, чем зайти в кабинку, посмотрел на Соню с едва заметной ухмылкой и спросил, — а сюда можно или лучше подождать минут пять?

— Свинья! — взвилась Соня, оскорбившись до глубины души. Даже школьные придурки подобного не позволяли по отношению к ней. А этот?! Гад! — Да чтоб тебя в унитаз засосало и на другом конце города выплюнуло!

— Ну, ты так долго здесь сидела, мало ли… — и зашел-таки в кабинку.

И только она открыла рот, чтобы послать подонка на три буквы, как на телефон пришло СМС-оповещение о прибытии машины. Соня вылетала из кафе, точно пуля, таким же вихрем ворвалась в авто, что стояло у тротуара, и уставилась на водителя такими глазами, будто он виноват во всех бедах планеты Земля:

— Ну?! — всплеснула руками. — Трогай!

— Я бы тронул, если б знал точный адрес, — ответил тот совершенно спокойно.

— А, — вмиг осеклась, — в общем, мне нужна деревня Зареченская.

— Как скажете, — вбил в навигатор название населенного пункта, дождался, когда система построит маршрут, затем тронулся с места.

Первые двадцать минут пути Соня провела, будто в вакууме, а точнее, в вакууме собственных мыслей. Она ничего не замечала вокруг, даже шума мотора не слышала. Вдруг послышался голос, который вырвал из дум.

— Вы не местная, верно? — спросил водитель, заблаговременно выключив музыку.

— Нет. А что?

— Ничего. Просто решил внести в нашу поездку легкости. А откуда вы?

— Из Москвы, — в этот момент посмотрела в окно. А там все как всегда: поля, леса, поля, леса и фонарные столбы. Картина максимально унылая. Как здесь люди живут? Никакой инфраструктуры на десятки километров! Изредка встречаются одинокие заправки, но чем дальше от города, тем они реже встречаются.

— И что вас привело к нам? Поступать приехали? Или к бабушке на каникулы?

— Поступать? — усмехнулась. — Здесь? Серьезно?

— Вот мне и интересно, зачем столь юная девушка приехала к нам из самой столицы.  Обычно вся молодежь уезжает, наоборот, к вам.

Тогда Соня всмотрелась в водителя, насколько это было возможно с заднего сидения. Среднего возраста, какой-то весь угловатый, худощавый, в потрепанном временем свитере, покрытом плотным слоем катышков. На внешней стороне кисти синяя татуировка в виде короны. Неприятный тип, однако. А главное, в бейсболке! Причем надвинул ее на глаза, из-за чего половина лица скрылась в тени.

— Я здесь проездом, — решила поскорее завершить разговор.

— А я уж решил, к родне…

— Нет никакой родни, — и сделала вид, что ей прислали какое-то важное сообщение на телефон.

— Проездом, так проездом, — пробурчал мужчина, как-то странно причмокнув.

Спустя еще полчаса Соня посмотрела на время. Скорей бы уже доехать. День не задался с самого утра, так хоть бы завершился нормально. Меж тем поля перестали попадаться на глаза, вместо них по обе стороны от дороги выстроился сибирский лес.

— Вы это, — снова заговорил водитель, — не против, если я остановлюсь?

— А, зачем?

— Да тут… по нужде, короче. Буквально на пару минут.

— Ну, ладно, — пожала плечами.

— Благодарю, милая девушка, — улыбнулся, блеснув золотым зубом.

Соня в свою очередь поспешила набрать отца. Но тот, что стало воистину откровением, не ответил на вызов! Хотя всегда носит телефон при себе. В это время машина замедлилась, съехала на обочину, но не остановилась, проехав еще метров десять вперед, спустившись в низину. И, наконец, водитель покинул авто. Соня аж выдохнула с облегчением и наконец-то расслабилась, откинувшись на спинку сидения. Слишком много она в последние дни боится. А ведь у страха, как говорится, глаза велики.

Неожиданно дверь с ее стороны открылась и все, что Соня успела увидеть, это тряпку, которую плотно прижали к ее лицу, после чего свет померк.

— Хороша кобылка,— пронеслось в темноте, — щас я тебя оформлю…

 

Уважаемый читатель! Настал день открытия платной подписки на книгу. Для ознакомления выставлен довольно большой фрагмент, чтобы Вы смогли определиться, стоит ли продолжить чтение. В любом случае, главные герои ждут Вас! Продолжение будет добавляться через день-два.

С уважением, Лора Вайс!

 

КОНЕЦ БЕСПЛАТНОГО ФРАГМЕНТА

---